Кукла Яся - Анна Джолос

— Я в сортир, — сообщаю новому напарнику, бывшему зеку Анатолию, занявшему место Саныча пару дней назад.

— Людей до хера, — недовольно косится по сторонам.

— И чё? Обоссаться мне теперь, что ли? — продолжаю двигаться по направлению к зданию АЗС.

— Яська, круасаны горячие будешь? — спрашивает Игорёк, стоящий за кассой.

— Нет.

Сейчас даже эти его трогательные попытки поухаживать вызывают неприятие и раздражение.

Захожу в туалет, толкаю дверь первой же кабинки и проворачиваю замок.

— Посмотрим, чем богаты, — достаю из кармана рабочего комбеза дорогой на вид бумажник. Покручиваю пальцами.

Хм. А ведь его тоже продать можно.

Открываю и проверяю отделение для купюр, ибо мелочь наш незнакомец-выпендрёжник не жалует.

Ого…

Пересчитываю наличность.

Двадцать штук.

Вот это бинго!

На фиг заправку, с которой турнут через две недели без зарплаты.

Улыбаюсь, уже прокручивая наперёд свои дальнейшие действия, когда на глаза попадается краешек фотографии.

Любопытство — не что-то там… Фразу до конца не помню. В общем, конечно же, вытаскиваю снимок из кармашка и… почему-то долго-долго на него таращусь. До тех самых пор, пока за ручку двери не начинают активно дёргать…

Глава 7. Расплата

Итак, я снова без работы, а это значит, что опять наступило время кочевничества. Чердаки многоквартирных домов, парки, торговые центры, остановки, метро. Где я только не ночевала за прошедшие пару месяцев и сколько мест обошла в надежде получить хоть какую-то работу.

От двадцатки, украденной у того парня на заправке, давно не осталось и рубля. В Москве деньги расходятся очень быстро, как не экономь. Честно, я очень старалась, но они, по итогу, всё равно закончились.

Ещё и похолодало в Москве конкретно. Погода испортилась. В город пришла промозглая осень. Солнца стало меньше. Зачастили дожди.

В общем, мёрзла и по-настоящему голодала крайнюю неделю. Впервые всерьёз задумавшись о том, что, наверное, лиханула уехать из Екатеринбурга, будучи без гроша в кармане. Может, стоило попытаться начать новую жизнь там? Наплевать на прошлое и вперёд. Может, там это было бы легче сделать? Ведь в столице с этим оказалось сложно. Статистика реально удручающая. Сколько приезжих, мечтающих покорить Москву, заканчивают на улице или, в лучшем случае, возвращаются восвояси ни с чем? И, если говорить о моей ситуации, то это — первый вариант. Потому что лично мне даже и возвращаться некуда.

Короче, выбора нет, а значит… Хочешь жить — умей вертеться, Яся.

Лавирую среди машин с тряпкой и брызгалкой, наполненной средством для мытья окон.

О, гелендваген.

— Помыть фары? Лобовик? — спрашиваю у торчащего в окне бугая, пытающегося припарковаться между двумя машинами.

Он поворачивает квадратную мордень в мою сторону.

— Свалила от тачки, чаморошная, — бросает зло и брезгливо.

— Урод, — тихо цежу сквозь зубы и намереваюсь двинуть дальше.

— Олень сраный, сдай вперёд! — орёт хозяин гелика водителю впереди стоящей гранты.

— Куда? В зад нисану? — кричит в ответ тот.

— Помыть фары или окно? За полтинник, — спрашиваю, наблюдая за накаляющейся ситуацией.

— Нет, не надо, — женщина на kia недовольно на меня зыркает.

Отхожу к тротуару, присаживаюсь задницей на бордюр, а те двое продолжают скандалить.

— Баран тупой! Понаедут… Ни хрена водить не умеют.

— Слышь, понаедут, я москвич.

— Срать мне кто ты! Съебись!

— Ты чё так разговариваешь, дядя?

Они начинают громко пререкаться друг с другом. Конфликт разгорается, и вот уже лысый шкаф из гелика идёт разбираться к парню, сидящему в гранте.

Встаю.

Щас будут выяснять, у кого круче яйца.

Уже собираюсь свалить оттуда, ибо затея с мытьём стёкол не удалась, но в последний момент вдруг замечаю в гелике это.

Стекло со стороны пассажира тоже опущено. На сиденье, обтянутом дорогой кожей, стоит пухлая барсетка.

Возвращаю взгляд к двигающейся фигуре бугая.

Он далеко.

Сердце принимается стучать быстрее.

Адреналин долбит по венам.

Сглатываю, нервно облизнув губы.

Машина пустая.

Успею?

Успею.

Да-да. Как вы догадались, сейчас я собираюсь сделать то, о чём обязательно пожалею.

Секунда.

Две.

Уже можете начинать осуждать меня.

Бросаюсь к тачке, по пояс ныряю в окно и дёргаю барсетку наружу, уцепившись пальцами за ручку.

— А ну стой!

На автомате поворачиваю голову влево.

Чёёёрт…

За геликом стоит крузак с включенной аварийкой. В нём сидят два огромных мужика, затянутых в костюмы.

Охрана его, что ль? Только этого не хватало!

— Стой сказал, падла!

Под этот возмущённый ор тикаю оттуда.

— Сёма, лови эту дрянь!

Тяжело дыша, бегу по тротуару, точно спринтер. Лавирую между людьми и слышу топот преследователей.

Блин. Блин. Блин!

По неосторожности врезаюсь в старика. Тот роняет пакет, из него что-то высыпается.

— Осторожнее! Куда несёшься как умалишённая?

— Простите, — даю дёру дальше.

— Стой!

— Держите воровку!

Прохожие непонимающе хлопают глазами, а я опять неудачно вписываюсь в поворот. Точнее в чувака, рассекающего на самокате.

Столкновение выходит довольно болезненным, но самый главный ужас в том, что из-за этого удара я лечу на землю и, падая, теряю драгоценный отрыв.

Пытаюсь подняться, не обращая внимания на саднящее бедро, однако тут же меня словно зажимают в тиски.

— Попалась, сука!

— Хватай её!

— Отвалите!

— Тварюка!

Выронив барсетку, отбиваюсь руками-ногами, кусаюсь, дерусь, царапаюсь, но амбалы умудряются-таки меня скрутить.

Резкий удар в живот тупым предметом выбивает из лёгких весь воздух. Не успеваю отойти от этого, как тут же прилетает по почкам, а затем и по лицу.

***

— Может, всё-таки в больницу проедем?

— Нет, я в порядке.

И в противовес собственным словам непроизвольно закашливаюсь. Прямо как заправский туберкулёзник.

— Не похоже, что ты в порядке, — парень протягивает чистый платок и бутылку воды, глядя на меня при этом с искренним сожалением.

— Нормально.

— Так ты правда украла ту барсетку?

— А если да, то что? Сдашь меня ментам? — вытираю кровь с лица.

— Нет. Зачем мне это.

Киваю.

— Те люди грозились тебя грохнуть.

— Их можно понять.

То, что со мной случилось, я заслужила. Если идёшь на подобные вещи, будь готов к тому, что придётся ответить.

И не только перед Всевышним.

— Спасибо, что помог уйти оттуда.

— Если бы не было свидетелей, они затащили бы тебя в машину и увезли.

— Точняк. Зачем вступился? — сощуриваю глаз. Тот который не подбитый.

— Знаешь, воровство — это, конечно, дурное дело, но когда девчонку лупят битой… Перебор.

Бита. Ан вон оно что это было. Ну, хоть не по черепушке. Так и дурочкой остаться недолго. Будешь потом ходить и всю жизнь улыбаться.

Тьфу-тьфу.

— Давно ты дворником работаешь? — пытаюсь немного распрямиться и тут же морщусь.

— Пятый год, — отвечает Артём.

— А это,