Стальное сердце - Ника Маршал
Едва не давлюсь не вовремя отпитым свеже выжатым яблочным соком.
— Кхе-кхе. Чего⁈ Ты серьезно⁈
— Сегодня на ринге ты выбил в первом раунде призера области. Мастера спорта. Кандидата на чемпионат страны. Я на все сто процентов серьезно, Лев.
Подрываюсь с места, смотрю на Дубову исподлобья. У меня из ноздрей едва пар не идет, настолько я заведен. Нет. Вернуться в профессиональный спорт я не имею права… не с моим послужным списком…
— Я сидел. — Озвучиваю очевидное.
— Это не имеет значения…
— Ты хоть в курсе, за что меня упекли⁈
— Я все знаю. — Смотрит честно и открыто. Ни страха, ни неприязни. Я даже теряюсь на мгновение.
— Донесли, значит уже… — Опираюсь кулаками на стол.
А чего ты ожидал, Бык?
Саши в городе не было, когда случилась эта дичь. От того и не знала ничего. Все остальные в курсе моих «подвигов»,
Дышу словно загнанный зверь. — Ну как? — Поднимаю взгляд исподлобья. — Не поменяла своего мнения?
— Лев, ты настоящий мужчина. Я только лишний раз в этом убедилась. Ты хороший человек. — Приближается ко мне, кладет руку на окаменевшее плечо. Слова Дубовой во мне что-то пробивают.
Аж дышать тяжело. Грудь словно сковало тисками.
Нет. Нет… нет! Ни хрена я не хороший!
Не после того треша, который я творил в тюрьме, пусть и не по своей воле!
— В профессиональный бокс я не вернусь. Точка. — Оглашаю свое решение. — Спасибо за ужин. — Разворачиваюсь и практически взбегаю по лестнице в выделенную мне комнату.
Не надо мне этих разговоров. Не готов я. НЕ ГОТОВ.
Глава 11
ЛЕВ
Одиннадцать месяцев назад
Гляжу на небольшую фотографию девушки.
Кареглазая красавица с заплетенной косой черных как смоль волос в синей спортивной форме улыбается чуть смущаясь. Эту фотографию тренерской дочки Саши Дубовой я когда — то еще в подростковом возрасте нагло украл с доски почета.
Кто бы знал, что фотография первой любви станет для меня подобно иконе в этом богом забытом месте.
Сегодня воскресенье. День жатвы.
И каждое воскресенье перед выходом из камеры я по традиции смотрю на фотку Дубовой, подолгу любуясь идеальными чертами лица. Глядя на нее, во мне словно прибавляется сил продолжать бороться дальше. В душе разгорается хоть какой — то проблеск надежды на что-то хорошее. Мой талисман удачи пока ни разу не подвел.
Может, только благодаря этому клочку бумаги я до сих пор дышу.
Слышатся тяжелые шаги, звенит связка ключей с другой стороны двери.
Пора.
Захлопываю библию в середине которой и хранится фотография. Засовываю под матрац.
Открывается металлическая дверь, издавая противный звук вспарывающий мозг без наркоза.
— Быков, на выход! — Басит конвоир.
Покидаю стены камеры, мельком оглядываю двоих мужиков, один с автоматом — безотказный аргумент против сопротивления.
Я когда — то пытался.
Отказывался выходить на жатву и калечить людей, тогда аргумент и помог переубедить. Желание сопротивляться отпадает сразу, когда рядом с твоим телом в стену врезается автоматная очередь.
Второго с наручниками в руках узнаю сразу. Правая рука начальника тюрьмы Прохорова — Сидоренко.
Крепкий мужик глубоко за сорок с коротко стриженными волосами и кривым носом.
Как рассказывали мужики, когда я еще отбывал свой срок в общей камере Сидоренко когда — то участвовал в подпольных боях и даже заработал там некоторую славу.
— Лицом к стене!
Встаю как и велено, сложив руки за спиной.
Дверь в мою камеру с грохотом захлопывается.
Запястий касается холодный металл и в следующий миг наручники сковывают руки.
— Вперед, Быков! Маршрут ты знаешь!
Отрываюсь от стены и глядя перед собой шагаю по длинному пустынному коридору.
О да, маршрут я знаю… за три года я бл*ть досконально изучил эту вымощенную в ад дорогу.
Выходим из основного здания. На дворе сумерки, но вся территория внутреннего двора хорошо освещена огромными фонарями.
Пересекаем двор и подходим к огромному амбару на краю территории.
Сидоренко хватается за ручку двери.
— Кто мой противник? — Спрашиваю за мгновение до того, как он отворит дверь.
Правая рука начальника ухмыляется так, что кажется еще чуть — чуть и его еб*льник треснет.
— Короли заскучали и пожелали зрелищ. Будет бойня. Не повезло тебе.
Еб твою мать…
— Скажу по секрету, Быков. Прохоров поставил на тебя. Так что не подведи, чемпион! А то лишишься всех привилегий.
Сидоренко открывает дверь амбара. Переступаю его порог.
Собравшаяся толпа тут же поднимает шум. Слышатся улюлюканья и крики.
Я здесь что-то вроде местной знаменитости. За три года участия в кровавых побоищах, не проиграл ни одного боя. Такой нонсенс в этих пропитанных болью и безнадегой стенах впервые.
Ставки из-за моей неубиваемости просто космические. Многие здесь мечтают завалить меня и сорвать куш.
— Бык! Давай порви их всех!
— Загаси дохляков!
— Я на тебя поставил, не смей слить бой, Бык!
Прохожу мимо тюремной братвы и нескольких конвоиров с автоматами, выхожу прямо в центр арены.
Оглядываю собравшихся.
Замечаю на импровизированной трибуне начальника тюрьмы Прохорова и его несколько приближенных. Рядом с ним же Блатные — Воры в законе, авторитеты. Местные за глаза называют их королями.
Стоячие места занимают их доверенные лица и шестерки.
Все тот же контингент из года в год.
С меня снимают наручники. Растираю сдавленные запястья.
Вперед выходит Гвоздь — мелкий и тощий мужичок с золотыми зубами и подвешенным языком. Ведущий.
— И та-аа-к приветствую всех, кто собрался на нашем культурном мероприятии! — Кричит во всю глотку. — Как видите, уважаемые, первый боец уже вышел на поле боя! И это никто иной, как непобедимый Бы-ы-ык! В прошлом он был боксером. Один его удар выводит противника из строя! За три года отсидки, эта машина для убийств не потерпела поражения! Поэтому уже по традиции присеваем ему номер о-о-один!
Гвоздь обходит меня, встряхивает баллончик с краской в руках, и в следующую секунду на моей голой спине вырисовывается единица.
— А сейчас встречаем наших следующих бойцов!..
Дальше по очереди выводят еще девятерых человек, объявляют имена и умения. Каждому на спине рисуют цифру по порядку их появления от двух до десяти.
Взгляд каждого «оцифрованного» направлен на меня и эта ярость, и предвкушение в глазах, не обещают мне ничего хорошего.
Похоже сговорились пацаны, чтобы всей толпой сначала меня загасить как главную угрозу, а уже потом оставшиеся продолжат битву между собой до последнего выжившего в мясорубке.
Хороший план.
Но к сожалению для пацанов за то время, что меня выводят на бои они не единственные кто
