Посредник (ЛП) - Кресцент Тара
― Ты опоздал, ― рычит он. Человек на другом конце что-то говорит, и Данте выглядит раздраженным. ― Ладно, ― рычит он. ― Я буду там через пару часов.
Он завершает разговор и смотрит на меня. ― Я провожу тебя до твоей квартиры, чтобы ты могла собрать свои вещи, и отвезу вас с Анжеликой ко мне, но после мне нужно будет уехать, ― говорит он. ― Не выходи из моего дома, пока я не вернусь. Поняла?
Клянусь Богом, он сводит меня с ума.
― Ты хочешь, чтобы я оставалась в твоем доме, как пленница? Как какая-то заключенная?
― Называй это как хочешь, ― отвечает он. ― Ответ ― да.
Какой же он придурок. Меня захлестывает раздражение, смешанное с легким разочарованием. На мгновение мне показалось, что он видит во мне кого-то полезного, но я обманывала себя.
Это не имеет значения. Сейчас в нашем мире все оцифровано, каждая деловая запись, каждая финансовая операция. Хакерство ― новая суперспособность, и я хороша в своем деле. Мне не нужно, чтобы он видел во мне равную ― я знаю свою ценность.
Я просто должна выжить рядом с разъяренным, чрезмерно заботливым и вспыльчивым Данте Колонной.
Но если его властность ― это преддверие того, что меня ждет в ближайшие несколько недель, то лучше бы кто-нибудь придумал мне алиби. Еще один приказ Данте ― еще один, и мне придется его убить.
Глава 11
Данте
Анжелика сидит на табурете в кухне Антонио, ее щеки и подбородок вымазаны мукой, она взбивает тесто ручным миксером под чутким присмотром Агнес.
При виде этой сцены на губах Валентины появляется нежная улыбка.
― Она так быстро растет, ― бормочет она, поднимая телефон, чтобы сделать снимок. ― Скоро она превратится в угрюмого подростка, который не хочет разговаривать с мамой.
Я фыркаю от смеха.
― Вечно у тебя стакан наполовину пуст. Анжелика никогда в жизни не была угрюмой. Я не могу представить, что ее характер так резко изменится.
― Ну, у меня изменился, ― отвечает Валентина. Она смотрит на дочь из дверного проема, затем делает глубокий вдох и расправляет плечи. ― Пора покончить с этим. ― Она входит на кухню. ― Привет, малышка. Что ты делаешь?
― Агнес учит меня делать тесто, ― отвечает Анжелика.
― Похоже, у тебя случился небольшой инцидент с мукой. ― Валентина достает из кармана салфетку и вытирает щеки дочери. Этот материнский жест трогает меня за живое. ― У меня для тебя сюрприз.
Глаза Анжелики устремляются ко мне, а потом возвращаются к матери.
― Что за сюрприз?
― Помнишь, ты хотела завести щенка?
― Да… ― Она хмурится. ― Но ты сказала, что у нас недостаточно места для собаки.
― А что, если мы продадим нашу квартиру и переедем в более просторное жилье?
Моя племянница бросает на мать острый взгляд.
― Правда?
― Да, правда. Данте любезно предложил нам пожить у него, пока мы не найдем новый дом.
Я морщусь. Валентина ― ужасная лгунья. Воистину ужасная. Я жду, что Анжелика задаст тысячу вопросов, но, к моему удивлению, она ничего не спрашивает. Она снова смотрит на меня, а потом на свою мать.
― Мы останемся у дяди Данте?
― Да. ― Валентина бросает на меня растерянный взгляд ― не я один удивлен быстрым согласием Анжелики, ― и я пожимаю плечами. ― На ближайший месяц, наверное.
― Хорошо. ― Анжелика возвращает свое внимание к миске. ― Я должна закончить этот пирог.
Валентина хмурит брови.
― И мне нужно собрать наши вещи. Не хочешь остаться здесь с Агнес, пока я буду этим заниматься?
Хорошая идея. Дом Дона ― самая охраняемая резиденция в Венеции.
Анжелика решительно кивает.
― Да, конечно.
― Что это было? ― спрашиваю я Валентину, когда мы возвращаемся в Дорсодуро. ― Я думал, у Анжелики будет тысяча вопросов, но она просто согласилась с твоей историей. Это на нее не похоже.
Она морщится.
― У меня есть теория.
― Ты собираешься поделиться ею со мной?
Валентина бросает на меня косой взгляд.
― Тебя это не касается.
Тон Валентины предупреждает меня, чтобы я не давил. Я открываю рот, но передумываю. После того, что Роберто сделал с ней, я никогда не понимал, почему Валентина разрешает мне поддерживать отношения с племянницей, но она это делает. Она приложила много усилий, чтобы я стал частью жизни Анжелики. Раз в неделю мы вместе обедаем, и всякий раз, когда у Валентины начинается мигрень, Анжелика остается у меня дома. Я присутствовал на всех значимых событиях. На каждом дне рождения, на каждом Рождестве.
Я не ожидал такой доброты. Я ее не заслуживаю.
Поэтому, вместо того чтобы давить на нее, я держу рот на замке. Мы пересекаем лагуну в тишине, каждый погружен в свои мысли.
В своей квартире Валентина быстро собирает два больших чемодана с одеждой и игрушками.
― У меня есть ноутбук, ― говорит она, застегивая молнию на чемодане. ― Но мне придется вернуться за компьютерами. ― Она поднимает глаза. ― Я забыла спросить. В твоем доме есть комната, которую я могу использовать как кабинет?
― Ты можешь занять мой. ― Из открытого чемодана выглядывает бледно-розовая кружевная комбинация. Ткань похожа на шелк, и кажется мягкой и приятной на ощупь. У меня пересыхает в горле, когда я представляю, как Валентина надевает ее и приближается ко мне, в ее глазах читается приглашение. Потом она снимает ее через голову, позволяя упасть на пол…
Да что с тобой такое? Валентина ― мать твоей племянницы, придурок. Она не объект твоих сексуальных фантазий.
― Данте?
Я моргаю, отгоняя фантазии.
― Да?
― Не поможешь мне с этим? ― Она указывает на закрытый чемодан. ― Он слишком тяжелый, чтобы я могла спустить его по лестнице.
― Да, конечно. ― Я поднимаю оба чемодана. Мне кажется, или она пялится на мои мускулы? Ей нравится то, что она видит? Если бы я знал, что она неравнодушна к бицепсам, я бы снял свитер, чтобы ей было лучше видно.
Прекрати, идиот.
Мой дом занимает небольшую площадь, всего двадцать пять футов[3] в ширину, но в нем четыре этажа. Когда я купил его девять лет назад, он разваливался на части. Я мог бы поручить кому-нибудь отремонтировать его, но вместо этого я тратил каждую свободную минуту на то, чтобы сделать это самому. Мне доставляет огромное удовольствие видеть, что благодаря моим усилиям дом вновь обретает былой блеск.
Я открываю входную дверь и жестом приглашаю Валентину войти.
― Ты хочешь забрать Анжелику сейчас или сначала распаковать вещи?
― Сначала распакую вещи. ― Она потирает виски. ― Я бы не отказалась передохнуть минутку.
У нее начинает болеть голова. Ей нужно присесть.
― Позволь мне показать твою спальню. Я приготовлю тебе чашку чая, пока ты будешь устраиваться.
― Я не знала, что ты пьешь чай. ― Она оглядывает гостиную. ― Спасибо. Но не мог бы ты сначала показать мне дом? Я никогда здесь не была.
Не мой выбор.
― Конечно. Это, очевидно, гостиная. ― Я машу рукой в сторону. ― Здесь есть небольшая ванная. ― Интересно, что она думает о моем пространстве. У меня белые стены и голубовато-серая мебель. Дом Антонио выглядит уютным и обжитым. По сравнению с ним мой выглядит ужасающе пустым.
― Мило.
― Кухня находится на один уровень выше. ― Я подхватываю ее чемоданы и начинаю подниматься по лестнице. ― Там еще есть уголок, где можно перекусить.
Она идет за мной на кухню.
― Мне нравится, ― говорит она с удовлетворением. ― Здесь очень чисто и светло. ― Она бросает на меня дразнящий взгляд. ― Это похоже на кухню человека, который редко готовит.
― Виноват, ― признаю я. ― А ты любишь готовить? ― Странно задавать этот вопрос человеку, с которым знаком почти десять лет, но, честно говоря, я не знаю ответа. Мы с Валентиной обычно слишком заняты тем, что рычим друг на друга, и это не оставляет времени на разговоры.
