Развод. Моя (не) желанная (СИ) - Зорина Лада
— Всё верно. Так и есть. Просто вы должны понимать, Ярослав Дмитриевич, что подстраховкой пренебрегать не стоит. Договор заключался не нами, и мне просто хотелось увидеться с вами, убедиться в вашей… договороспособности.
— Договороспособности? — уголок его рта невольно подпрыгнул вверх, но в душе Яр уже открыто скалился.
Толя определённо на что-то прозрачно ему намекал.
— Я ни в коем случае не хотел вас задеть. Ярослав Дмитриевич. Но, понимаете, — острый подбородок Плотникова ощутимо задрался, будто он своей сверхлюбезностью бросал ему вызов, — я довольно неплохо помню нашу общую юность. Ваш крутой нрав. Ваше стремление действовать, не особенно раздумывая о последствиях.
Их разговор плавно и вместе с тем стремительно обнаруживал прелюбопытнейшую подоплёку.
Яр в открытую усмехнулся. Раздражавшая его монотонность рутины летела ко всем чертям. И такой поворот событий неплохо его будил и заряжал.
И, погодите-ка, что тут у нас?.. Жертва детских психотравм готовит возмездие?
— Анатолий, давайте начистоту, — Ярослав упёрся ладонями в стол и прищурился. — У вас ко мне имеются претензии личного свойства?
— Боже упаси, — бледные губы дрогнули. — Смешивать личное и деловое было бы верхом непрофессионализма. Но вы же не будете меня упрекать во вполне естественном стремлении удостовериться в вашей надёжности? Я всего лишь воспользовался знаниями прошлого, чтобы обеспечить нам с вами благополучное будущее. Это в наших общих интересах.
— Вы очень мягко и грамотно стелите, Анатолий, — Яр с намеренной ленцой выпрямился, окинул Плотникова выразительным взглядом. — И очень правильные вещи сейчас говорите. Пара затрещин из детства не должна влиять на сотрудничество в настоящем. Тем более что затрещины были заслуженными.
Наконец-то в бледных глазах что-то вспыхнуло, всего на миг, но Яр успел это заметить.
— Вы так считаете? — гость пока не растерял своего фальшиво любезного тона. — Запомнили это как невинную шалость?
— Ну почему же невинную? — Яр распрямил плечи, рефлекторно поиграв мускулами. — Ничего невинного в настойчивом преследовании перепуганной насмерть девчонки я, например, не увидел. Мы с друзьями дали вам урок послушания. Как бы это сказать… провели профилактические мероприятия. И вот видите, урок пошёл вам на пользу. Сейчас, Анатолий, вы деловой человек. А кто знает, в кого бы вы выросли, не проведи мы с вами вовремя воспитательную работу.
На мгновение ему показалось, Плотников таки сорвётся.
Недооценил.
По лицу его гостя пробежалась лёгкая тень, но он не растерял своей невозмутимости.
— Знаете что, Ярослав Дмитриевич… наше первая встреча, видимо, не задалась. Зато теперь я понимаю вас чуточку лучше. Мы продолжим нашу беседу, когда приблизится время первой выплаты. Мой секретарь вам позвонит.
— Самой собой, — Яр сложил на груди руки, ожидая, когда гость наконец-то откланяется.
— Тогда до свидания. Приятно было с вами увидеться.
Да чёрта с два тебе приятно. Приезжал почву прощупывать. Схлопотал. Отступает для перегруппировки, при этом зная, что преимущество всё равно на его стороне — и оно висит на плечах Ярослава многомилионным долгом.
Его гость дошёл до двери и вдруг обернулся, будто только что кое-что вспомнил:
— Кстати, спасибо, что всё же напомнили.
И поскольку Яр не спешил уточнять, о чём идёт речь, со странной улыбкой добавил:
— Пожалуй, действительно стоит повидаться с Алиной Митиной.
Мысль в его голове не успела оформиться до конца, но он уже отвечал:
— Конечно. Отчего же не повидаться? Только она уже не Митина, Анатолий Степанович. Она Громова. Теперь она Алина Громова.
Глава 16
— Да ладно… — Уля смотрела на меня во все глаза. — Погоди… этот Михаил Громов из 1907-го совсем, что ли, крышей потёк? Зачем же это он такую приписку составил?
— То есть? — я передвинула горшочек с циперусом поближе к солнцу, щедро лившему свои лучи на подоконник нашей скромной кухни. Мне стало даже как-то обидно за предка Громовых.
— Так получается, он добровольно лишал себя половины причитающегося по наследству.
— Ну, во-первых, — я полезла в духовку проверить готовность томившегося там овсяного пирога, — он лишился бы его только в случае развода, что по тем временам, насколько я понимаю, было всё-таки редкостью. А во-вторых, Михаил Громов был, видимо, идеалистом. Хотел, чтобы при расставании у юной Митиной, у которой за душой было не так уж и много, появились солидные средства. Щедрым он был. А ещё добрым и благородным. В отличие от своего потомка.
Последнюю фразу я пробормотала под нос, но Уля всё равно фыркнула и на мой молчаливый жест подала стёганые прихватки.
— Вот уж не знаю. Как по мне, так Ярослав Громов ещё какой добрый. Он мне, если помнишь, макбук последней версии в том году на 1 сентября подарил. Однокурсницы обзавидовались.
Я скорчила рожицу, вынула пирог из духовки.
— Благодетель. Что бы мы без него делали…
Но упоминание сестры о подарке мне, если честно, крыть было нечем. С тех пор как Уля окончательно перебралась из своей глубинки ко мне и поступила в универ, я от неё только и слышала умильные вздохи по нашему теперь уже общему соседу. Внезапная свадьба её, конечно, знатно выбила из колеи. Но она поразительно быстро смирилась с этой новой реальностью, и вера в Громова-хорошего человека «где-то там очень глубоко внутри» снова в ней восторжествовала.
Я не мешала ей верить в эту иллюзию. Тем более что Громов и впрямь очень хорошо к ней относился — как к младшей сестре.
Оставалось только порадоваться, что неприязнь, испытываемая им ко мне, на мою сестру не распространялась.
— Алин, ну ведь так в каком-то смысле и есть.
— Не хочу об этом говорить, — сердито отмахнулась я и бросила прихватки на стол.
Не буду же я приводить ей свои аргументы вроде его свинского поведения в первую брачную ночь. Во-первых, сестра ещё вообразит, будто ревную. Во-вторых, ни к чему разрушать для неё образ «старшего брата». Моя грызня с мужем-на-пару-месяцев касаться её не должна.
— Ну и ладно, — Ульяна склонилась над пирогом и втянула носом шедший от него аромат. — Слу-у-ушай, никогда бы не подумала, что будет так вкусно пахнуть.
— Вот зря ты не любишь овсянку, — усмехнулась я. — Вообще-то она очень полезная и…
Стук в дверь прервал мой познавательный монолог.
Ну кто там ещё?.. Очень надеюсь, что не объект нашего обсуждения снова явился предъявить мне за что-нибудь.
Метнувшаяся в прихожую Ульяна появилась спустя минуту с выражением комичного недоумения на лице.
Я успела выложить на сушилку вымытую чашу, где замешивала тесто, и уже приготовилась к новой отповеди Громову.
Но на пороге появился не он.
Я таращилась на внезапного гостя, за малым не ловя воздух ртом.
За плечом у сестры маячил мой оживший школьный кошмар.
Тайный (а потом и не тайный) поклонник и неутомимый в своих преследованиях воздыхатель.
Толя-маньяк.
Толя Плотников.
— Здравствуй, Алина, — бледные губы дрогнули в подобии улыбки. Он окинул бесстрастным взглядом нашу кухню и снова сфокусировал взгляд на мне. — Сто лет не виделись. Извини за внезапное появление. Надеюсь, простишь, что я без предупреждения.
Улины брови взлетели вверх, едва не заставив меня истерично хихикнуть.
— З-здравствуй, — я растерянно осмотрелась. — Э-э… присядешь? Я… совершенно не ожидала…
— О, я понимаю, — Анатолий сделал шаг в сторону и опустился на край углового диванчика у приставленного к нему обеденного стола.
Взгляд почти неестественно светлых серых глаз обратился на Улю:
— Это ведь… Ульяна, верно? Я же тебя ещё совсем крохой помню. Очень часто здесь гостила. Теперь тут живёшь, с сестрой?
Уля кивнула и неловко переступила с ноги на ногу.
— Она — большая умница. Поступила на бюджет. Учится на первом курсе.
— Поздравляю.
Уля кивнула.
— Уль, ты иди. Тебе ещё к парам готовиться, — я пыталась вести себя непринуждённо и так, будто ничего из ряда вон выходящего не стряслось. — Если понадобишься, я позову.
