Искушение для грешника (СИ) - Саша Кей
Не остается ничего иного, как начать истошно звать Сашу-осветителя. Помощь поспевает довольно скоро. Только вот фраза, которая знаменует ее приход, заставляет меня нервничать еще больше.
— Ого! Кажется, я сегодня все-таки поиграю в пирата!
Сипловатый голос мне знаком, и он принадлежит вовсе не Сашке.
Осознав, в каком виде я предстаю перед Раевским, я начинаю усиленно трепыхаться, но совершенно безуспешно. Как он тут вообще оказался?
Глава 11. Лихорадка
— Спасибо тебе, Дедушка Мороз! — слышу я. — Я весь год был хорошим мальчиком и заслужил этот подарок.
— Какой к черту подарок? До нового года еще два с половиной месяца!
— Я не привередливый, когда подарили, тогда и радуюсь, — со смешком говорит Раевский.
— Ты, что, преследуешь меня? — продолжаю я извиваться в веревочных силках. — Чего ты там стоишь? Или помоги мне сам, или позови Сашку!
— Зачем мне конкуренты? — удивляется Олег. — Я и сам отлично распакую свой подарок.
— Ты чего там делаешь, вражина? — нервничаю я, когда чувствую, как руки Раевского бесцеремонно проходятся по всем доступным выпуклостям.
— Я, рыжая, смотрю, как тебя удачно стреножило, — если это объяснение того, почему меня сейчас откровенно лапают, то очень неубедительное.
— Ты меня тискать будешь или все-таки вытащишь уже? — взвываю я от бессилия.
— Ну, конечно, вытащу. Я в последнее время только и делаю, что вытаскиваю прекрасных дам из беды. Хобби у меня такое.
Раевский обходит лабиринт, и его кроссовки останавливаются у меня перед носом. Олег садится на корточки и смотрит в мое злое раскрасневшееся лицо. Вид при этом у него весьма довольный. Тянет укусить за перебитый нос.
Он отодвигает мою камеру в сторону и, ухватившись обеими руками за опоры конструкции, просто проскальзывает подо мной ногами вперед, укладываясь на первом напольном ярусе. Я поражаюсь тому, как такая махина может двигаться так легко. Олег умеет управлять своим телом в совершенстве. Как спортивный гимнаст.
Но мое восхищение мгновенно сменяется возмущением.
— Мама дорогая, — хрипло произносит Раевский, разглядывая меня. — Кажется, я начинаю понимать, в чем прелесть связывания.
У него и без того низкий и немного сипловатый голос, а появившаяся хрипотца вызывает во мне неоднозначную реакцию. И эта реакция видна Раевскому невооруженным взглядом.
Он щекочет подушечками пальцев напрягшиеся соски.
— Перестань! — снова трепыхаюсь я.
Именно сейчас я думаю, что бюстгальтер не такое уж плохое изобретение, потому что жакет, который я набросила на футболку, распахнулся, пока я лазила по лабиринту, и теперь моя грудь выпирает из ячеек веревочной сетки.
— Элька, — Олег сжимает доступную его рукам плоть. — Давай жить дружно.
— Я сейчас закричу, — предупреждаю я.
— Да кричи на здоровье, все вышли на улицу, — совершенно серьезно отвечает мне это мерзавец.
Раевский подцепляет сетку, на которой я лежу и тянет на себя, отчего я оказываюсь прижата к его мощному телу. Оно горячее, живое, я чувствую, как под тканью его футболки перекатываются мышцы. От него пахнет табаком, кожаной курткой и каким-то одеколоном.
А секунду спустя помимо запахов я ощущаю вкус мятной жевательной резинки, потому что Раевский меня целует. В первый момент я хочу отодвинуть голову, но и мой пучок на макушке тоже в плену: на него намотались веревки верхней сетки, и я зафиксирована намертво.
Но это только в первый момент.
Как только рука Раевского проскальзывает между веревок и ложится мне поясницу, задирая край жакета и обжигая кожу, я начинаю терять связь с реальностью. А Олег не теряется. Не разрывая поцелуя, он наглаживает спину под футболкой, проходится пальцами под поясом джинсов, спускается к ягодицам. Потискав меня за попку, Раевский прижимает мои бедра к своему паху, но ненадолго. Лишь для того, чтобы я ощутила его напряжение. От понимания, что я его так завожу, я и сама возбуждаюсь еще больше.
А затем он переключается на мой живот. Кончиками шершавых пальцев Олег рисует неизвестные символы, приближаясь к пуговицам на моих джинсах.
Его вторая рука каким-то непостижимым образом оказывается у меня на макушке, и Раевский углубляет поцелуй.
— Горячая девочка, — одобрительно произносит он, отрываясь от моих губ.
А до меня доходит, что его рука уже в моих расстегнутых джинсах и поглаживает лобок сквозь трусики.
— Я только выпутал твои джинсы, а ты уже вся горишь. Черт, если бы знать, что никто не зайдет сюда в любой момент, я бы не стал тебя выпутывать, а просто стащил бы эти штанишки и засадил бы тебе. Готов поспорить, нам понравится такая игра. Элька, так как? Ты рыжая? Везде рыжая?
Он бесстыже потирает мое сокровище сквозь кружево белья.
Охренеть, еще пять секунд поцелуя, и я бы не заметила, если бы он добрался до кудряшек.
— Козел, — шиплю я.
Олег разочарованно вздыхает:
— И это благодарность за освобождение.
Что? Я на поверку дергаюсь. И правда, веревки, намотавшиеся на пуговицы джинсов и зацепившиеся за нашивки на задних карманах, больше меня не сковывают. Пучок разрушен окончательно, но зато голова свободна.
— Убери руку, маньячина! — требую я, ощутив, что Раевский все еще поглаживает мою промежность.
И этот засранец слушается, но как!
Массирующим движениями он ведет руку, в какой-то момент задевая нечто очень чувствительное, отчего я вздрагиваю. Олег коварно кружит возле этого место, глядя на то, как я, закусив губу, сдерживаю стон.
Такого Марк себе не позволял. Меня слегка потряхивает от проснувшегося желания.
Черт!
Когда рука Раевского наконец покидает мои джинсы, я рывком выбираюсь из лабиринта. Я практически вываливаюсь из него, зацепившись кроссовками, но сейчас не до грациозности.
Во мне кипит опасная смесь из злости, возбуждения и смущения.
Этот бабник совсем охамел! Воспользовался ситуацией!
— Видеть тебя больше не желаю, — шиплю я на вылезшего следом Раевского.
— А я желаю, — ухмыляется он. — И не только видеть.
Олег снова устремляет свой взгляд на мою грудь, и я быстро запахиваю жакет. Определенно, надо начинать носить бюстгальтер.
— Мало ли чего ты там желаешь? Или к своей Линде!
— Уже ревнуешь? Не волнуйся, тебе я уделю все свое внимание, — обещает эта кобелина с похотливым блеском в глазах.
— И без тебя есть, кому уделить мне внимание. У меня вообще-то жених!
Раевский смотрит на меня насмешливо.
— Что же это за жених такой, который ночью отпускает свою неудовлетворенную девушку? За тобой,
