Неверный - Тала Тоцка
Значит, мне придется уйти.
Глава 5
Рустам— Я все похерил, брат, — говорю, сцепив перед собой пальцы. — Все провтыкал…
Замолкаю. Рус тоже молчит, смотрит на меня исподлобья. Барабанит пальцами по столешнице.
Не могу сидеть, поднимаюсь и начинаю ходить по кабинету. Стенка, разворот, снова стенка. От одной стены к другой. И обратно. Тупая цикличность. Гребучая последовательность.
Раньше это помогало прокачать мозги. Всегда срабатывало, но только не сейчас. Мозг и так работает как заведенный. Ищет выход, ищет. И не находит.
Потому что выхода, сука, нет. И я сам, сам себя закопал.
Рубит меня, как по живому режет.
Чувствую себя зверем, загнанным в клетку. И по кабинету кружу, как зверь. Хотя, когда жизнь летит к чертям, похер, кем себя чувствовать.
Но не могу остановиться. Меряю шагами расстояние от стенки к стенке, только чтобы не разрывать себя изнутри в клочья. На долбанные куски дерьма, в которое я превратил свою жизнь.
Сам. Я все уничтожил сам.
— Ты был у нее? — Рус осторожничает, а зря. Меня это не спасает.
— Она не хочет меня видеть, — упираюсь в стенку. Разворот.
— Телефон?
Качаю головой.
— Сообщения?
— Я в черном списке.
— Понятно…
Конечно, ему понятно. Он у нас правильный.
Черт, я не должен злиться на брата. Он хочет помочь. Проблема в том, что помочь мне нереально.
— Я подослал к ней ее мать.
— Веру? — Рус выгибает брови.
— Она у Сони одна, — снова завожусь, но брат делает вид, что не замечает. Когда-то я выскажу ему, как я за это благодарен.
Мы оба знаем цену Сониной матери. Все пять лет наших отношений я поражаюсь, как такая выдра смогла родить такого ангела как моя Соня.
— Я пообещал купить ей автомойку, — говорю, глядя в потолок.
— Зачем? — не мигая, спрашивает Руслан.
— Чтобы ее купить, Рус, — теряю терпение. — Чтобы она поговорила с Соней…
— И ты решил, что Соня простит тебе ребенка от другой женщины? — не сводит с меня буравящего взгляда брат. — Ты разрушил все, что у вас было, Рус. Ты разрушил свою семью. И откупаешься сраной мойкой?
— Я знаю, что сделал, — невидяще пялюсь в стену. — Сам ненавижу себя за это.
— Ладно, не горячись, — Рус перестает барабанить и начинает постукивать по столу ладонью.
Это значит, он сам завелся. Мы с ним с детства на одной волне. Я его читаю как книгу, и он меня тоже.
— Я не знаю, что мне делать. Соня не хочет со мной разговаривать, она собирается подать на развод.
Мне хочется самому затолкать эти слова себе в глотку. Только не это. Только не развод.
— Соня одумается. Она тебя любит, у вас семья…
— Ты говоришь как мать, — не даю ему договорить, — вы оба так и не поняли. Она не простит.
— Ты ошибаешься.
— Нет, это ты ошибаешься. А я ее знаю. Она моя жена.
— Как тогда… — брат снимает очки и трет глаза большим и указательным пальцем, — как ты допустил это, Рус?
— Что именно? — оборачиваюсь. — Превратил свою жизнь в дерьмо? Или втащил в него Соню?
— Влез в чужую бабу. И потом, у тебя отшибло память настолько, что ты забыл о презервативах?
Руслан умеет быть тактичным. Но сейчас не тот случай, и я с ним согласен.
— Были презервативы, — упираюсь руками в спинку кресла, — все было. Я их помню. И девку помню. А вот зачем она мне сдалась, не помню.
— Ты уверен, что это твой ребенок?
Еле сдерживаюсь, чтобы его не послать. Но сдерживаюсь. Я сам попросил его приехать.
— Первое, что я сделал, это тест. Он мой.
Молчим. Я останавливаюсь у окна и упираюсь в подоконник.
— На что ты рассчитывал? — спрашивает брат. — Ты думал, Соня ничего не узнает?
— Да, — киваю отрывисто, — я не хотел ей ничего говорить.
— А ребенок? Это же твой сын.
У Руслана жена тоже беременная, она тоже ждет сына. У него все по-людски.
— Я ничего… — говорю хрипло и прокашливаюсь, — ничего не чувствую к нему, Рус. Меня от матери его выворачивает. После родов думал сделать еще тест. А вдруг… Но если он мой, забрать и отдать родственникам матери на воспитание. И ничего не говорить Соне.
— С ума сошел, Рустам? — теперь Руслан встает из-за стола. — Это твой сын, кем бы ни была его мать. Он ни в чем не виноват.
— Ты не понимаешь, Рус. Соня. Она потеряла ребенка.
