Захваченная грешником - Мишель Хёрд
Мой взгляд скользит по ее лицу, в очередной раз осознавая, насколько она изысканна. Как будто каждый раз, когда я смотрю на нее, есть что-то новое, чем можно восхищаться.
Это также заставляет меня понять, что она, должно быть, пользуется популярностью у мужчин, и это заставляет меня спросить:
— Ты девственница?
Губы Тесс приоткрываются в судорожном вздохе, ее глаза расширяются при взгляде на меня, прежде чем в них начинает гореть гнев.
— Как ты смеешь спрашивать меня об этом?
— Мне нужно знать для твоего будущего мужа, koritsáki7.
— Не называй меня малышкой, – огрызается она, вырываясь из моих объятий. – И ты можешь катиться к черту.
Я смотрю, как она выбегает из зала с высоко поднятой головой, затем потребность увидеть, насколько сильно я могу надавить на нее, заставляет меня последовать за ней.
Глава 7
ТЕСС
Я оскорблена, расстроена до предела, и так чертовски встревожена, что мои мышцы начинают болеть от всей этой дрожи.
Это безумие. Чистое долбаное безумие.
Убегая в гостевой туалет, я как раз собираюсь закрыть за собой дверь, когда в нее врезается чья-то рука. Николас заходит внутрь, используя свое тело, чтобы заставить меня отступить, прежде чем закрыть дверь.
Черт. Только не снова.
Он сегодня как собака с костью, решившая донести до меня, что я практически его сучка, с которой он может делать все, что захочет.
Зная, что я не выдержу еще одной конфронтации и я достигла своего предела, я прибегаю к мольбе:
— Можешь просто дать мне минуту, прежде чем снова наброситься на меня?
Туалет маленький, и в нем не так много места, чтобы двигаться, когда Николас делает угрожающий шаг ко мне. Его нервирующий взгляд обжигает меня, челюсть сжата так крепко, что он выглядит чертовски устрашающе.
Протягивая руку за спину, я нащупываю стену, затем Николас делает еще один шаг вперед, и моя спина прижимается к светло-персиковой плитке.
Он не останавливается, пока его грудь не соприкасается с моей, и я вынуждена отвернуться в сторону в попытке избежать его. Он поднимает руку и медленно накручивает мои волосы на палец.
Дрожь в моем теле усиливается, и я зажмуриваю глаза, поскольку новый страх, что он может хотеть большего, чем просто контроль над моей жизнью, растет быстрыми темпами. Я могла бы найти этого мужчину физически привлекательным, но я ненавижу все, за что он выступает, и от этого я становлюсь неуверенной в том, как с ним обращаться.
Он наклоняется, пока я не оказываюсь в его объятиях, его дыхание согревает мою кожу. Нервная энергия струится по моим венам, сопровождаемая чем-то еще, чего я никогда раньше не чувствовала и не могу определить.
— Должен ли я попробовать тебя, чтобы я мог точно сказать твоему будущему мужу, что он получит? – Угроза настолько тихая, что вибрирует в воздухе и проходит прямо через мое тело.
Я начинаю качать головой, но затем его другая рука взлетает вверх и, крепко сжимая мою челюсть, он заставляет меня посмотреть на него.
— Тогда ответь на мой гребаный вопрос.
— Я не девственница, – слова вырываются из меня.
Он наклоняет голову, его глаза сужаются, мой ответ явно злит его.
— Сколько мужчин?
Серьезно? Это просто безумие!
Я нервно облизываю губы, и тут же сожалею об этом, когда его взгляд опускается на мой рот. Когда взгляд задерживаются на моих губах, воспламеняясь чем-то близким к желанию, я выпаливаю:
— Один. Только один!
Николас снова переводит свой взгляд на меня, и на его лице появляется смертельная ухмылка.
— Это было не так уж сложно, не так ли? – Его хватка на моей челюсти ослабевает, и, как и раньше, он проводит пальцем по моим губам, оставляя после себя волну покалывания, от которой мне становится не по себе.
Внезапно он наклоняется, и я чувствую его дыхание на своих губах. Мое дыхание прерывается, сердце подскакивает к горлу, и когда мои глаза закрываются, мои руки взлетают, сильно прижимаясь к его груди.
Я слишком остро ощущаю мужественность, исходящую от его тела, и его твердые мышцы под моими ладонями. Я общалась с достаточной долей мужчин, но мне никогда не приходилось иметь дело с таким сильным мужчиной, и это делает меня беззащитной и ошеломленной.
Прежде чем я успеваю возразить, он мрачно шепчет:
— Мне это начинает нравиться, Тереза. – Его нос скользит по моей щеке, и когда он снова заговаривает, его губы касаются моих. Они такие мягкие, но это чертовски сильное прикосновение, которое вызывает взрыв мурашек по моему телу. – Я люблю хорошую борьбу. Продолжай в том же духе, и я, возможно, захочу узнать, такая же ли ты дерзкая в постели.
Хватаясь за единственное, что есть в моем арсенале, я говорю:
— Ты мой сводный брат. Мы семья.
Его пальцы снова находят мой подбородок, затем он рявкает:
— Открой свои гребаные глаза.
Они открываются, и я встречаюсь с близким и слишком интимным взглядом на Николаса. Его привлекательные черты лица настолько напряжены, что кажется, что его самообладание вот-вот лопнет.
Каждый опасный дюйм его тела давит на меня. Я никогда раньше не чувствовала себя такой маленькой.
— Почему ты думаешь, что этот "титул", которому меньше дня, будет иметь для меня какое-то значение?
Я чувствую то же самое, поэтому мне нечего ответить.
— То, что наши родители женаты, ни хрена не значит. Если ты хочешь, чтобы я был любящим старшим братом, относись ко мне как к старшему брату. Но если ты продолжишь делать из меня врага, я, блять, заставлю тебя встать на колени. – Он испускает горячее дыхание, покрывая мои губы предупреждением. – Я убивал людей и за меньшее. Не думай, что только потому, что ты женщина, ты отделаешься более мягким приговором.
Дерьмо. Я вляпалась по уши.
Подчиняясь, все неповиновение, которое у меня осталось, покидает меня.
— Я понимаю. – Страх дрожит в шепоте, когда я с трудом проглатываю свою гордость. – Мне жаль. Этого больше не повторится.
Николас слегка отстраняется, на его лице довольная ухмылка. Его руки перемещаются на шею, а затем я ошеломленно смотрю на него, когда он прижимает поцелуй к моему лбу, прошептав:
— Хорошая девочка.
Чувствуя, что я только что проиграла самую важную битву в своей жизни, я настороженно смотрю, как он выходит из туалета. Мое тело прислоняется к
