Для тебя я восстану из пепла (СИ) - Дибривская Екатерина Александровна
– Просто называть вам женские имена? – перебиваю её вопросом. – Чтобы вы могли выбрать подходящее?
– Думаю, да, – соглашается Лада.
Я перечисляю:
– Оля, Лена, Таня, Катя, Наташа, Марина, Маша, Света, Оксана, Ксюша, Лиза, Полина, Ульяна, Марьяна, Алёна, Настя, Галя, Юля, Тамара, Влада…
– Стойте! – вскрикивает девушка, и я в панике бью по тормозам прямо посреди проспекта. Лада удивлённо смотрит на меня и смущённо улыбается: – Не в том плане “стойте”, что остановите машину, а в плане, что имя Влада кажется мне… моим. Знакомым, понимаете?
Понимаю. Прекрасно понимаю. Ведь сознательно назвал именно его, а не её настоящее имя!..
– Значит, Владой пока будете? – переспрашиваю у неё.
– Влада, Влада, Влада, – произносит она на одном дыхании. – Такое чувство, что что-то не то, словно лишнее что-то, но это имя мне нравится больше всех прочих.
– Хорошо, – киваю я. По крайней мере мне не придётся называть её Матильдой или Ефросиньей!.. – Тогда, Влада, мы почти приехали. Сейчас заскочим в полицию, и поедем дальше.
– В полицию? – пугается она, и я заверяю:
– Ничего страшного, простая формальность. Нужно оставить им адрес вашего местонахождения и контактные номера для связи на случай, если вас будут искать родные.
– А если меня никто искать не будет? Если до сих пор никто не объявился, может, у меня совсем никого нет? – задумчиво протягивает Лада. – А может, кто-то есть, но им просто всё равно? Может, я настолько плохой человек, что никому нет дела, где я, что со мной? Может, меня никто в целом мире не любит?
Она жалобно всхлипывает. Потерянная, запутавшаяся, сбившаяся с пути. Оставшаяся один на один с огромным жестоким миром, для которого она лишь частица, молекула, пыль. Но для меня именно она – целый мир. Я люблю её.
Стремительно, словно боясь передумать, накрываю ладонью её руку. Лада тихо ахает, меньше всего ожидая от незнакомца такого тесного контакта, такого интимного жеста. Но она не торопится отстраниться, не пугается. Я чувствую, как от мелкой дрожи потряхивает её пальцы, и сжимаю руку чуть сильней.
Моё тепло перемешивается с её прохладой, и на выходе, в местах, где наша кожа соприкасается, возникает энергия – неуёмная, непоколебимая, невероятной мощи. Эта энергия порабощает меня, ломает любое сопротивление, подчиняет железную волю. Заставляет сердце колотиться на износ. Заставляет кровь закипать в венах. Заставляет воспоминания причинять боль. И тут же исцеляет надеждой, наполняет верой, приносит облегчение и желание жить.
– Я уверен, что вы не плохой человек, Влада, – говорю девушке тихо и проникновенно. – И что в этом мире непременно отыщется человек, который любит вас так, словно это вы для него – целый мир.
Лада резко вскидывает на меня взгляд. Бьёт прицельно, по всем нервным окончаниям разом.
– Прямо уверены? – спрашивает с блуждающей улыбкой, едва притаившейся в уголке губ.
– Уверен, – коротко киваю ей. – Иначе просто быть не может. Вы должны верить…
– Я вам верю, – перебивает она. – Не знаю, почему так, но чувствую, что могу вам верить.
Тушуюсь под её взглядом. Отпускаю её руку, мгновенно ощущая холод и пустоту. Шутка ли – когда я всегда хотел её касаться, а теперь получил от судьбы такую возможность, но права воспользоваться ею не имею? И что это за подарок судьбы на самом деле: второй шанс или возмездие?
– Не стоит доверять незнакомцам, – говорю ей. – Сейчас вы особенно уязвимы из-за амнезии. Даже ваши возможные враги могут прикинуться друзьями и выжидать момента, чтобы ударить вас побольнее.
– А вам? – резко спрашивает Лада. – Вам я могу доверять?
Я вздыхаю, поигрываю желваками и отвечаю:
– Да.
Однозначный ответ. Для меня очевидный. И я хочу, чтобы Лада знала это.
– Моё присутствие вас утомляет? – неожиданно спрашивает девушка.
Я взрываюсь от смеха, и она непонимающе сканирует меня взглядом. Я чувствую это, даже не глядя в её сторону.
– Утомляет?.. – переспрашиваю, резко обрывая смех. – Нет, Влада, вы не утомляете меня. Всё, что угодно, только не это!
– И что бы это могло значить? – задумчиво протягивает Лада.
Заводит, причиняет боль, вредит, отравляет, делает цельным, заставляет делать каждый новый вдох, воскрешает давно позабытые эмоции… И ничего из этого я бы не променял на жизнь без её присутствия в ней, на жизнь, которую вёл долгие десять лет, до того самого дня, пока не обнаружил Ладу во время обхода.
И ничего из этого я не могу ей сказать. Иначе она может оказаться под угрозой. Пока сама она ничего не помнит, я буду молчать. Я смогу держаться в стороне, приглядывая за Ладой, пока память не восстановится, пока она не решит, что делать дальше. Я буду рядом и помогу ей справиться со всем. А потом, когда она захочет уйти, просто отпущу. Именно так я должен поступить в соответствии со всеми принципами и нормами морали.
Но несмотря на принятое, казалось бы, взвешенное решение, сложно удержаться. И я поддразниваю Ладу:
– Расскажите, когда найдёте ответ на этот вопрос! – бросаю с усмешкой, скашивая взгляд на девушку. Лёгкий флирт не проходит незамеченным: Лада улыбается, закусывая губу, и томно вздыхает:
– Ох, боюсь, для этого будет мало одной совместной поездки!
– Ну это же не ралли, здесь скорость не важна. – замечаю я, поигрывая бровями. – У вас будет много времени на поиски ответа.
Всё моё время, если быть точнее. Всё равно каждая секунда моей жизни предназначена только ей.
– Значит, моё любопытство вы удовлетворять отказываетесь, – кокетливо говорит Лада. – Бросаете мне вызов?
– Это будет интересно, не сомневаюсь, – отвечаю ей, улыбаясь уголком губ. Но тут же становлюсь серьёзным: – Мы приехали.
Лада изучает вход в отделение полиции и рвано выдыхает:
– Это действительно необходимо?
– Да. Человек не может существовать без имени, без прошлого… Когда-нибудь всё встанет по своим местам, вы всё вспомните или объявятся ваши родные, вам потребуются какие-то справки, чтобы восстановить документы, чтобы как можно скорее вернуться к прежней жизни…
– Думаете, стоит? – тихо спрашивает Лада, заглядывая мне в лицо. – Думаете, прежняя жизнь была достаточно для этого хороша?
Была или нет, дело десятое. Однажды Лада уже выбрала эту жизнь, и у меня нет ни единого основания полагать, что сейчас она не поступит так же.
– Я не знаю, – снова предельно честно отвечаю ей.
– Перестаньте! – горько усмехается она. – Прошло больше трёх недель, а меня до сих пор никто не ищет. Уж не знаю, что это была за жизнь, но вряд ли она сделает меня счастливой.
– Считаете, что жизнь с чистого листа, без воспоминаний о прошлом, может сделать вас более счастливой? – спрашиваю, задерживая дыхание в ожидании ответа.
“Что будешь делать, Глеб, если она скажет “да”?” – проносится в голове стремительная мысль.
Ответа на данный вопрос у меня нет. Слишком велик соблазн воспользоваться случаем, заполнить жизнь Лады новыми воспоминаниями о нас и новыми счастливыми моментами. Но это будет нечестно по отношению к девушке. Это будет нечестно во всех отношениях. Нельзя построить счастье на осколках двух судеб. Нельзя делать вид, что прошлое навсегда останется похоронено в моей памяти. Нельзя нарушать слово, данное самому себе. Нельзя верить, что счастье возможно, когда я так сильно виноват.
– Я думаю, что да. – прицельно бьёт прямо мне в голову Лада. И добивает: – Я не знаю, кто я, откуда, есть ли у меня близкие. Но сейчас я словно нахожусь на своём месте. Я просто знаю, что это правильно. Словно я очень давно искала это место и наконец нашла. Такое чувство внутри, знаете… – она подбирает слова. – Словно после долгих лет отсутствия я наконец вернулась домой. Словно только начала жить по настоящему, хотя едва не умерла. Это действительно очень сложно объяснить словами…
– Мне хорошо знакомо это чувство, Лада, – тихо отзываюсь я. Снова предельно честно.
А как иначе, если сам я чувствую то же самое? Если сам я вернулся в тот же самый дом после долгого отсутствия?
