Тень красавицы (СИ) - Белова Полина
Всё это отмечаю на автомате. Так замёрзла, что уже туго, но соображаю поискать одежду. На розовой кровати валяется что-то красное, тёплое, пушистое - не думая, одела. О, как тепло, приятно и попу прикрыло, но ноги мёрзнут. Выдвинула ящик комода. Как повезло! Упаковки колготок! Выбрала самые тёплые, толстые, чёрные и быстро одела. Боже, как хорошо!
Вдруг испугалась! Надо же бежать! А то всё, что одела, снова снимут. Соображалка не работала совершенно. Зачем-то снова выбежала на балкон. Взялась за перила и посмотрела вниз - высоко ли, чтобы спрыгнуть?
Вдруг нос и рот плотно закрыла какая-то вонючая тряпка. Я из последних сил в панике затрепыхалась в чьих-то сильных руках, пытаясь вдохнуть чистый воздух, но втянула в себя только вонючую гадость и сознание разом отключилось полностью.
Часть 5. Кошмар
Очнулась я на полу, от холода. Открыла глаза и оглядела окружающую обстановку. Какой-то бедлам, честное слово. Грязно. Я лежу на куче тряпья. Помещение небольшое, но это не дом. Какое-то хлипкое строение. Строительный вагончик - это капитальное жильё, по сравнению с этим недоразумением. Не знаю, из чего стены этого, явно, не дома, но они совсем не защищают от осеннего холода, разве что от ветра.
Минимум обстановки: обшарпанный стол-тумба, облезлые стулья возле него, грязная старая газовая плитка на две конфорки, тряпка-шторка отгораживающая часть помещения. Где я?
Поднялась, пошла к узкой хлипкой двери.
Голова немного болела, и я взялась за неё рукой. Резинки не было, не помню, когда она слетела. Наверное, похожа сейчас на всколоченное пугало. Открыла дверь и вышла на улицу.
Теплицы?
Кроме теплиц, какие-то серые прямоугольные примитивные постройки, похожие на склады и маленькие, грязные, нищие, словно игрушечные домики, слепленные из чего попало. Я обхватила себя руками. Как же холодно и в туалет нужно. Вокруг пустынно. Из соседнего домика вышел мужчина.
Высокий, темноволосый, красивый. А еще, он выглядел злым и мне стало страшно.
- Зачем вышла? Вернись внутрь! - жёсткий приказ, тон не предвещающий ничего хорошего. Он уже подходил к домику.
- Мне в туалет нужно, - робко озвучила я насущную проблему.
Он уже подошёл вплотную, схватил за предплечье и впихнул в домик. От толчка я покачнулась, сделав несколько мелких шажочков, и едва не упала, но устояла на ногах. Мужчина вошёл следом, в два шага достиг занавески и через несколько секунд подал мне длинный старый пуховик неопределённой расцветки. Кивнул головой на поношенные сапоги под стенкой.
- Одевайся! Отведу, покажу туалет.
Я быстренько оделась. Мужчина уже вышел, и я побежала за ним. Рукава пуховика были длинноваты, и я на ходу подворачивала их и задавала вопросы.
- Где я? Кто Вы? Как я здесь оказалась?
Мужчина не произносил ни слова. Мы дошли до деревянной будки с дырой в полу. Туалет, хорошо хоть закрывается.
Когда я вышла, заметила незнакомца в двух шагах. Он прищурено рассматривал меня.
Я несмело улыбнулась, как говориться «поделись улыбою своей, и она к тебе» ... Не вернулась. Наоборот, нахмурился ещё больше.
- Иди за мной.
Он привёл меня в одно из помещений, которое я назвала складом.
Там на деревянных поддонах стояли клети с пекинской капустой. Посередине был стол. На нём - валик с упаковочным целлофаном и нож.
Рядом грудой лежали пустые пластиковые ящики.
- Смотри внимательно. Берёшь ящик, - он продемонстрировал и сам взял ящик и поставил на край стола.
Я с удивлением наблюдала за ним. Сбоку от стола, вплотную, стояло две большие глубокие клети - пустая и с капустой.
- Потом берёшь кочан, обрываешь негодные листья и обрезаешь у основания, - мужчина обобрал несколько листьев с капустины и чикнул ножом у основания. Бросил отходы во вторую пустую клеть. Потом завернул кочан в целлофан, отрезав ножом нужное количество.
- И кладёшь в ящик. Полные ящики ставишь на, вон тот, поддон у стены, - закончил он короткий инструктаж.
Я ничего не понимала.
- А теперь, главное. Работай старательно и быстро. Когда я вернусь, проверю клеть - он кивнул на клеть с капустой возле стола, - Если она будет пуста, ты поешь и ляжешь спать. Если нет, ты получишь столько ударов ремнём, сколько кочанов не успеешь обработать.
С этими словами незнакомец щёлкнул выключателем и вышел, заперев за собой огромные, похожие на ворота, двери. Сквозь пыльные узкие, как щели, окна вверху проникал дневной свет и всё же было сумрачно, так что, тусклая лампа над столом была совсем не лишней.
Я, конечно читала, что людей похищали и заставляли работать, как рабов, но даже в страшном сне не представляла, что окажусь в такой ситуации.
Я обычная девушка, из нормальной полной семьи, в которой меня любят. Никому не сделала ничего плохого. Как со мной такое чудовищное могло произойти?
Первым делом я попыталась выбраться. Но стены сплошные, дверь мощная, металлом оббитая, хоть и погнутая внизу, но в ту щель только холод и носок сапога пролазил. Окна слишком высоко и узкие, не вылезти через них. Я легла на пол и заглянула в щель из-за погнутой внизу двери: пусто, ни души, серые теплицы тянуться вдаль.
Вернулась к столу. Ладно. Буду упаковывать капусту. Буду гулять по Дерибасовской постепенно, как говаривала подруга моей бабули.
Я общипывала капусту и заворачивала её в целлофан. Эта несложная работа не мешала думать. Я прокручивала ситуацию и так, и эдак, и всё равно она не укладывалась в моей больной голове. Казалось, это не я, а какая-то другая девушка, сейчас в холодном цеху, в полном одиночестве, делает непривычную работу. Что будет потом? Им нужна работница обработать и упаковать капусту? Она закончится и меня отпустят по-хорошему? Надо объяснить этому мужчине, что я студентка и не могу пропускать занятия. Он вполне адекватный с виду. Не понятно, как я здесь оказалась? Максим вырубил тряпкой с эфиром и завёз сюда, чтобы отомстить за несговорчивость? Что гадать, попытаюсь наладить контакт с незнакомцем и всё выяснить.
Стало совсем темно за окнами, руки уже совсем застыли от холода, спина и ноги болели от долгого стояния у стола и перенесённых, заполненных упакованной капустой, пластиковых ящиков, снова хотелось в туалет, когда заскрежетал засов на железной двери.
Мужчина сразу подошёл к столу и оценил работу. Потом он взял из моих окоченевших рук нож, при этом коснувшись их своими тёплыми пальцами, и быстро закончил чистить и упаковывать остатки.
Бросив последний упакованный кочан в ящик, он бросил нож на стол и громко сказал:
- Девятнадцать.
Его руки потянулись к пряжке ремня. Я не сразу поняла, но, когда до меня всё же дошло, что он собирается делать, ремень уже был сложен вдвое. Я рванула к выходу, но мужчина догнал меня мгновенно, подтащил к пустому поддону, на который поставил ногу. Он резко перекинул меня через колено и задрав до талии широкий пуховик начал лупить по заду. Колготки и длинный красный свитерок были плотными, но сила ударов была такой, что они совсем не защитили. Было больно. Сразу и очень. С первого удара я разрыдалась и стала умолять о пощаде. Никакой гордости или стойкости. Сквозь свой собственный рёв, я слышала размеренный счёт: десять, одиннадцать...девятнадцать.
Он закончил и отпустил. Я захлёбывалась плачем и смотрела на него во все глаза, совершенно не понимая такую жестокость. Теперь я боялась. Впервые меня избили и отныне в моей жизни появился кошмар и у него было лицо красивого мужчины, что сейчас стоял напротив.
Неосознанно я потёрла грязными кулачками глаза.
Мужчина окончательно взбесился.
- Хватит рыдать! Завтра работай лучше и обойдётся без наказания. А сейчас пошла быстро!
Когда вышли со склада я молча посмотрела на туалет и на него, не решаясь попроситься по нужде. Он понял.
- Иди быстро, - кивнул в сторону деревянного домика.
Я побежала.
Когда мы вошли в домик, мужчина кивнул на плитку.
