Ставка на невинность (СИ) - Кей Саша
– Да, – закатываю я глаза. – Зря ты. Я не такая.
Бергман сопит сердито, у него даже проклюнувшаяся вечерняя щетина торчит как-то воинственно.
– Я доступно объяснил, Левина?
– Ой, да, – я демонстративно запахиваю пальто на коленях и обиженно смотрю в окно.
Ого! Мы приехали в «Бэллахаус»!
Дешевле, конечно, Бергман торговый центр найти не мог. Чего сразу не в московский ГУМ-то? Ну хоть не скряга.
Гера, кстати, ориентируется в отделах неплохо, и, подтверждая звание «Нежмота», тащит меня сразу в люксовый отдел нижнего белья. Хорошо, что не мой мужик, я бы изошла на гов… расстроилась бы я, короче, представляя сколько и кому он купил бельишка.
Ты посмотри, как оживилась девочка-консультант! Гера явно постоянный клиент.
К сожалению девицы, Бергман не обращает внимания на соблазнительно надутые губки и призывно выставленную грудь, а прямым ходом буксирует меня в примерочную.
– Стой тут! Я сейчас сам все принесу! – рявкает он и задвигает шторку.
От идиотизма ситуации меня начинает разбирать смех.
Ну капец же!
Ладно, шарф-то мне можно снять, наверное…
Бергман быстрый, я успеваю только размотать розового уродца, когда мне просовывают вешалки.
О-ля-ля!
Рано я похвалила Геру, рано. Очевидно, он действовал не разобравшись.
Разглядываю исподнее и понимаю, что Бергман стремился выбрать максимально закрытые модели, чтоб, значит, ни один сосок глаз не колол. Однако в отделе эротического нижнего белья даже то, что на вешалке выглядит пристойно, на теле будет производить совсем другое впечатление.
Повертела в руках ценник, от которого у меня волосы на затылке встали дыбом. Я б лучше деньгами взяла.
Анька бы сейчас возмутилась, что принимать такое дорогое белье от незнакомого мужика – это аморально.
Но мне тридцать лет, а мужик сам просто жаждет. Кто я такая, чтоб отказываться?
– Ты долго еще? – нервничает он там за шторой, когда я перестаю шуршать.
– Нет, – пыхчу взопревшая я, у меня застежка из рук выскальзывает, но я-таки наконец ее побеждаю. – Ты с размером как угадал?
– Чего там угадывать? Ты мне все показала! Твоя тройка мне в кошмарах сниться будет!
Ой ну уж прям, собираюсь я обидеться, но передумываю, потому что лифак просто огонь! А удобный-то какой!
– Ну что ты там копаешься? Не просвечи… – Бергман отдергивает штору и затыкается.
В этот раз он пялится не на грудь, а сразу на всю меня и в заботливо украшенное точечной подсветкой зеркало за моей спиной, где отражается моя задница в розовых стрингах.
Да. Я люблю розовый цвет.
– Ты охренел! Задвинь штору!
У Германа дергается щека, на секунду он прикрывает глаза, будто пытается избавиться от зрелища, а потом все-таки задвигает штору.
Перед этим шагнув в кабинку.
Глава 14. О пользе подслушивания
В пространстве полметра на полметра Бергман с закрытыми глазами стоит ко мне почти вплотную. Моего голого живота касается пола его пальто.
Нас разделяет всего несколько сантиметров.
От Германа тянет парфюмом и холодным воздухом.
Острое ощущение собственной раздетости запускает в моем организме странный сценарий. Куда девается моя дерзость? Сердце пропускает один удар, а потом заходится бешенным стуком, коленки слабеют… Я как щенок болонки перед взрослым доберманом. Даже сглатываю с трудом.
Уперевшись руками в стены кабинки, не открывая глаз Бергман чуть склоняется ко мне и с шумом вдыхает воздух рядом с моим ухом, где от влажных из-за подтаявших снежинок волос тянет духами.
Во рту мгновенно пересыхает, а по шее разбегается каскад мурашек.
– Представляешь, – тихо говорит Герман, – мне сейчас показалось, что у тебя на заднице татуировка…
Ой ты ж твою Розу Моисеевну…
А про это я совсем забыла…
– Тебе показалось, – шепчу я, закрывая ладошкой компрометирующее место.
– Вот и я так подумал, – соглашается он. – Ты даже переводилку не налепила бы. Скажи мне, Левина, где твои трусы?
– На мне, – слабеющим голосом отчитываюсь я. У меня чувство, будто все тело заполняет газировка, и Бергман своей обманчиво спокойной хрипотцой с каждым словом встряхивает пузырьки. Прям еще секунда, и потечет…
Мне кажется, у меня на морде сейчас написано, что я почти полгода мужика не ела… Господи, хоть бы он глаза не открывал свои наглые серые.
Ох! Надо быть осторожнее в своих желаниях!
Глаза-то Герман не открывает, зато кладет руку на плечо, костяшками следует вдоль бретельки к чашечкам, оставляя за собой полосу огня. Кончиком пальца проходится по верхним кружевам, даже не касаясь кожи, но у меня полное подключение. Ощущение словно он рукой приласкал. Как тогда в машине, бесячий Бергман лишь рукой задел, а меня прошило всю и в жар бросило.
– Как ты меня раздражаешь, Левина, – цедит он и, резко развернувшись, выходит из кабинки.
Ноги меня подводят, и я прислоняюсь спиной к холодному зеркалу.
Это что за нахер?
Даже не потрогал, подышал только, а я, черт возьми, возбудилась!
И кто? Бергман!
Фактура у него, конечно, огонь, но характер и… бесит он меня!
Прерывая мое самобичевание, в кабинку снова вторгается рука с вешалками.
– Вот, – сердитое сопение из-за шторки раздражает меня еще больше.
– А трусы мне на кой? – оживаю я. – Я подол задирать в ресторане не собираюсь!
– Вот не уверен! В гостях же задираешь! – склочно припоминает мне он. – Я не нашел твой любимый бабулькин фасон, но эти хотя бы срамоту закрывают!
Чисто из вредности спрашиваю, разглядывая полупрозрачные шортики:
– Ты и их проверять будешь?
И тут же прикусываю язык. Если он и трусы мне погладит, как лифчик, то все кончится плохо. Я потеряю человеческое лицо, наброшусь на Бергмана, изнасилую, а потом уйду в монастырь. Оно мне надо? Нет.
– И не мечтай! – успокаивает мою разбушевавшуюся фантазию Бергман.
– Тогда какая тебе разница, какое на мне белье?
– Я не хочу смотреть на твою задницу, зная, что там под платьем!
Давлю в себе порыв уточнить, что на мою задницу смотреть совсем не обязательно. В конце концов, я не обязана надевать эти трусы на самом деле.
В итоге Гера, разжившись бирками, отчаливает оплачивать покупки, а я просто напяливаю платье. Вернувшийся Герман разглядывает меня, матерится сквозь зубы и тащит в другой отдел, где я становлюсь обладателем черного закрытого платья до колен.
Но и тут он недоволен.
– Левина, как ты докатилась до такой участи при таких исходных? – злится он, пытаясь навесить на меня еще какой-то шарфик, чтобы прикрыть ненавистную тройку, которая в платье по фигуре и в новом лифаке выпирает только еще сильнее.
Может, сказать ему, что шуба спасет положение почти наверняка?
Ладно уж.
Я отбираю у Бергмана свое пальто, облачаюсь, и он наконец выдыхает.
– Теперь мне можно поесть, пап? – кривляюсь я.
Как назло, как раз в этот момент к нам подходит продавец-консультант. Судя по выражению лица, она решает, что это у нас ролевые игры. Герман зло сверкает глазами.
Вот у меня четкое ощущение, что я доиграюсь и уже скоро.
И наконец принимаю мудрое решение помалкивать.
А то я развлекаюсь тут, понимаешь, и могу остаться без сопровождающего на сраную свадьбу бывшего и троюродной сестры. Вот где страх!
Поэтому по дороге в ближайшее от торгового центра кафе я не отсвечиваю, чем, кажется, напрягаю Бергмана еще сильнее. Он косится на меня:
– Ты чего притихла? Пакость замышляешь?
Ну как всегда. Когда ведешь себя хорошо, тебя обязательно в чем-то подозревают. Так и тянет оправдать опасения, но я держу себя в руках.
– Устала, – отмахиваюсь я, и разговор умирает до тех пор, пока мы, усевшись за столиком, не переходим к обсуждению деталей договора.
Вроде все, как договаривались, но что-то мне в этом контракте покоя не дает. Однако, день был чрезвычайно насыщен событиями, уловить, по какому поводу воет сигнализация моей интуиции, мне не удается.
