Малера (СИ) - Хелен Кир
Но это лето все сломало! Разбомбило и уничтожило.
С тех пор, как забрала его с поезда, все полетело кувырком. Между нами словно пленку натянули. Нет, мы общаемся, но натяг присутствует, хоть разорвись. Я ощущаю это всеми фибрами. Матвей, за исключением того вечера, когда напился, тоже смотрит по-другому. Он смотрит, оценивая меня как любой другой парень, нацеленный конкретно на объект. Это пугает и выбивает за пределы моего понимания. Но и опять, не это самое страшное.
Я отзываюсь! Пока неявно, пока завуалированно для всех и вся, но я всеми струнами отзываюсь. Сердечко бешено колотится и пощипывает. Я не хочу. Я смогу преодолеть это недоразумение, в виде влечения. Подождите. Влечения? Да? Да!
Нет. Не-е-е-е-т! Не-е-е-е-е-е-е-е-а!! Будем жить как раньше жили.
Так и будет. Точно. Угу.
Словно из мрамора вылепленный гад. Напряженные плечи всплывают в моем сознании, смешивают его. Поднимают и взбалтывают, словно муть в чистой воде. Задница безупречная, просто огонь. Он двигался так дерзко, так яростно, что Сонька конкретно повизгивала. Значит он умеет дарить то самое, значит…
Матвей был красив невероятно, уверенный, напирающий, забирающий. Крепкими руками тащил Сонины бедра на себя, переставлял, подстраивал. Я все видела. Эта картина раз за разом поражает и ранит меня. Да заткнись уже! Пусть трахает кого хочет, мне это не грозит.
Не грозит, но заводит. Ошарашивающе кринжово от ноющего ощущения внизу живота. Сижу, крепко сжав ноги, чтобы унять это. Стыдно-то как. Дуреха. Маньячка. Идиотка. Вскакиваю с места и решительно иду в прохладную воду. Сейчас прибуду на место и помирюсь с Максом. На фиг все преступные мысли. Забыть. Стереть из памяти. Все должно быть как прежде.
Успокоенная таким раскладом, добираюсь до ребят. Они мне сообщают что у Макса возникли срочные дела, и он уехал. Вот и помирилась. Все, точно на фиг его. Ведет себя, как девочка. Ломается вечно. Почему я должна под него подстраиваться, скажите? Какая цаца выискался. Ваня зовет играть в мяч в воде, но я отказываюсь. Хотя им весело. Стоят кругом и перекидывают друг другу. Парни изгаляются над девчонками, кидают дальше. Девчонки ругаются, но плывут забирать добычу. И никто никому претензий не предъявляют. Смеются все, что кони. Визги, крики оглашают округу.
Схватив одежду, тороплюсь в наш лагерь. Сейчас выпью чай и успокоюсь. Все хорошо на самом деле. Нормально. К черту все. По дороге натягиваю шорты и майку прямо на мокрое тело. Запихиваю одну ногу в штанину прямо в движении, потом другую, топаю, не прерываясь на действия по тропинке. Майка застревает на влажной спине, засунув руку к лопаткам, с силой дергаю и выправляю.
Пока ищу термос с напитком по багажникам, проходит немало времени. Возвращаясь к обеденной зоне, вижу, как развалившись в том же кресле сидит Матвей. Пришел прямо вслед за мной? Я и не видела никого позади себя. И когда он успел добежать? Замечаю, что на нем даже капли воды еще не высохли. Так и стою перед ним, держа в руке термос с чаем.
— Мне налей тоже, — просит он, протягивая свою кружку.
Я молча наполняю наши емкости душистым напитком. Руки мелко дрожат и не слушаются. Волнуюсь. Странно мне, но я волнуюсь. Впервые близость шпарит кипятком по нервам. Протягиваю ему одну, и взяв свою, все равно сажусь рядом. Отпиваю. Сижу смотрю в одну точку, не в силах взглянуть на Мота. Мне почему-то стыдно. За то, что стала свидетелем той сцены.
— Где Соня? — выпаливаю неожиданно для себя.
— Там осталась, — безразлично отвечает и достает сигареты.
Судя по ответу, ему наплевать, как и всегда, кто там и с кем остается. Взял свое, прощайте, наша встреча была ошибкой. Ну норма, что говорить. Сардонически про себя усмехаюсь. Такое себе, когда отперли тебя по-взрослому и кивнули на прощание. Но, наверное, все всех устраивает, поэтому дело не мое ни разу.
— Зачем приплыла туда? — вопрос на миллион заставляет пошатнуться на стуле.
— Не специально же, — честно отвечаю. — С Максом поссорилась, решила подальше уйти.
Матвей сканирует меня пронзительно и напряженно. Что хочет увидеть? Я и сама хотела в себе разобраться бы. Не отрываясь, тоже смотрю в его глаза. Весь его облик выражает сейчас черт знает что. Смесь всех чувств гуляет по поверхности нашей кожи. Все прежнее рушится, летит в бездну, необратимость наступает огромной густой полосой, рассекает напополам.
— Лер, я….
— Матвей! — прерываю его. — Ты же не собираешься мне объяснять ничего правда, — щеки начинают полыхать. — Это лично твое дело, и вообще, как-то все по дурацкому, я не чувствую больше…
Он прикрывает мне рот ладонью и немного подается вперед. Замирает почти около моего лица и хрипло произносит.
— Помолчи.
Мгновенно замолкаю. Матвей очень напряжен. Меня весь его вид поражает. Таким он бывает только в поворотные моменты своей жизни. Я-то знаю. Глаза так сверкают, что синь притягивает и практически гипнотизирует. Весь он словно из камня высечен. Отшатывается и тут же просит.
— Сядь ближе, — и когда выполняю, берет мою руку в свою. — Лер.
Прикрыв глаза, как-то болезненно и с трудом сглатывает ком. Я начинаю медленно умирать. Сердце колотится так сильно, что сейчас вывалится из груди. Уже не тук-тук-тук, а бум-бум-бум. Мне ужасно страшно.
Шестым чувством понимаю, что сейчас услышу то, что порвет наш мир надвое.
7
— Не нужно ничего говорить, — пытаюсь выдрать свою кисть из его лапищ, которые становятся неожиданно горячими. — Отстань! Это твое дело, чем ты и с кем занимаешься. Если ты думаешь, что я шокирована, то разочарую тебя. Нет!
Мне удается отодвинуться. Мот хмуро рассматривает меня из-под надвинутых бровей. Скулы напряжены, губы сжаты. Сердится.
— И когда научилась не шокироваться? — бросает сквозь стиснутые зубы.
Удивляюсь. Искренне причем. Он что думает, я вообще куку? Считает недоразвитой? Я, между прочим, с парнем встречаюсь. В курсе, что значит «глубокие» отношения, если что. И хотя мои родители понятия не имеют о том, что я себе позволяю, я же не отсталая. Все люди делают это. Ничего такого, но папа убьет, когда узнает. Просто разорвет сначала меня, а потом придушит Макса. Он думает обо мне лучше, чем я на самом деле. Мне частично, наверное, гены дяди достались.
— Тогда! — с пафосом поднимаюсь со стула и иду долить себе в чашку горячий чай.
— Лера, присядь, — он прибавляет жести в голосе. — Пожалуйста, — меняет интонацию на просительную.
— Ладно, — иду к нему назад сразу же.
Ну как
