Обнажая запреты - Яна Лари
Дан некоторое время смотрит в моё лицо. Молчит и смотрит. И я заплываю в этот шторм всё дальше, только внешне удерживая остатки стойкости.
— Что смотришь? — снова раздражённо отворачиваюсь к окну. — Приехали.
— Анюта…
— Не называй меня так. Это имя только для близких, — усмехаюсь невесело, пытаясь открыть дверь.
Ну конечно! Заблокировано.
И Дан порывисто дёргает за локоть на себя, крепко прижимает мою ладонь к своему хмурому лицу.
— Ты сильно изменилась, Анюта, — с нажимом проговаривает он.
— Учитель был хороший, — огрызаюсь дерзко.
— Признаю, некоторая стервозность тебя только красит. Но со мной это всё не прокатит, я слишком хорошо знаю, какая ты настоящая. Реакции выдают тебя с головой, — его дыхание стекает от запястья к лункам от ногтей на моей ладони. — А ещё я слишком часто тебя вспоминаю. И это меня угнетает. Мы можем попытаться помочь друг другу избавиться от этого наваждения. Тебе необязательно всё и всегда усложнять.
Медленное скольжение языка вдоль линии жизни — это просто ад. Мне физически больно, так хочется чувствовать на себе его губы. И это настолько яркое дежавю, что агония, неизбежно следующая после, пережимает горло.
Я пытаюсь вывернуться, но Дан запускает вторую руку мне в волосы, фиксируя голову. Невменяемый взгляд опускается на часто вздымающуюся грудь и снова возвращается к глазам.
— Северный, это все твои фантазии на сегодня? — мой шёпот едва перекрывает нетерпеливый сигнал клаксонов.
Дан придвигается вплотную, натягивая волосы сильней.
— Не-а … ещё одна осталась, — хрипло отзывается он. Впивается в мои губы резко, с каким-то зверским голодом: до болезненного стука зубов и полного затмения рассудка. Сдавшись под его натиском, позволяю углубить поцелуй. И разлетаюсь на частицы блаженства. Разливаюсь слезами тоски: такими горькими, что разум медленно, но всё же возвращается. — Вот теперь всё, Анюта.
Не знаю, чего ожидал Север. Явно не пощёчины. У меня рука немеет, а он смеётся. И, кажется, в этом смехе звенит эхо всей моей боли.
Глава 14
Не зарекайся
Анна
Ещё утром, выскакивая из Даниной машины, я представить себе не могла, что ближе к полуночи буду сверкать золотыми пайетками на платье, потягивая коктейли в одном из самых модных ночных клубов города.
Правда, платье на мне чужое, а проход обошёлся всего в четверть цены благодаря акции: «Прекрасным девушкам в золотом в день рождения клуба Gold мегаскидка». Ну и пронырливости Ланы, конечно.
И вроде бы всё легально, но в толпе прожигателей жизни я почему-то ощущаю себя самозванкой. Никак не могу перестать сравнивать себя с Золушкой и постоянно поглядывать на часы.
— Ань, не грузись ты так, — Лана, которая клянётся, что никогда не бывала в таких местах, явно пребывает на седьмом небе. — Стас ничего не узнает. У него же нет привычки заходить к тебе в комнату, чтобы поцеловать сестричку в лоб перед сном?
— В лоб обычно покойников целуют, — неловко отшучиваюсь, заправляя волосы за ухо.
— Ну, знаешь ли, домашняя тирания тоже пережиток, — фыркает она в свой бокал.
— Стас ни при чём, — задумчиво качаю головой. — Самой бы понять… Чувство какое-то паршивое, будто я где-то сильно проштрафилась, а где не пойму.
— Говорю же — ты слишком правильная! — заявляет авторитетно Лана. — Сбежала среди ночи, влезла в сексуальное платье, пропустила бокал-другой мартини. И всё за один вечер. Да твой внутренний праведник рвёт и мечет! Всего-то. Кстати, на коктейли сильно не налегай. Воспоминания должны остаться яркими. Когда ещё выпадет такая халява. Ну вот чего ты опять вертишься?
— Твоё платье дико колется, — смеюсь, поправляя съехавшую с плеча бретельку.
— Зато в груди красиво жмёт, — многозначительно играет она бровями. — Терпи. Это моя маленькая месть твоему брату.
— Ты, кстати, так и не рассказала, что у вас стряслось.
— Да нечего рассказывать. Прикинь, отшил с утра на ровном месте одним коротким сообщением.
— Так ты с ним переспала, что ли? — выдаю первое и самое очевидное, что приходит на ум.
— Что? — ошеломлённо округляются глаза Вертинской. — Нет! Конечно же, нет.
— Тогда странно вдвойне.
И это действительно так. Стас ничего не бросает на полпути.
— Шутишь? У нас было всего полтора свидания. Мы даже толком не целовались.
По тому, как Лана закусывает губу, понимаю, что невольно задела её за живое.
— Просто я слишком хорошо знаю своего брата. Вот и предположила. Извини, если обидела, — выдыхаю, без интереса осматривая зал.
Как учила меня мама: никогда не лезь в чужие отношения.
Внезапно для себя в чисто мужской компании, устроившейся за ближайшим столиком, замечаю знакомый профиль. Дан смеётся какой-то реплике русоволосого парня. На нём светлая футболка с «мёртвым» смайликом и надписью «Nirvana» — достаточно свободная, но ткань буквально трещит на широких плечах. Поплывший от алкоголя разум тут же требует медленный танец, дабы срочно насытиться силой этих рук.
Смотрю и внутри что-то щёлкает, когда он, словно почувствовав на себе моё пристальное внимание, медленно поворачивает голову. Я с трудом убалтываю себя отвернуться. В самый последний момент.
Хватит на сегодня игр со льдом.
— Симпатяга, да? — внимательный взгляд Ланы направлен почему-то не на объект вопроса, а на меня.
— Знакомый, — отмахиваюсь с фальшивой улыбкой, пытаясь отдышаться. — С детства, можно сказать.
— Впечатляющие у тебя знакомые, — сообщает она, лениво помешивая коктейль. — Рассказывай, подруга. Как зовут, чем дышит?
— Да особо нечего рассказывать. Это всего лишь друг Стаса. Зовут Дан.
— А родители ещё те снобы, наверное? Ледышка здесь явно как рыба в воде.
— Отец владеет PR-агентством или чем-то вроде того, — отзываюсь с усмешкой, поражённая тем, как быстро и метко Лана подобрала ему характеристику. — Лично знаю только мать. Хорошая женщина, с работой помогла.
— Так ты по её протекции устроилась?
— Не совсем. Она и есть мой босс.
— Даже так…
В её тоне чудится некоторая рассеянность, словно Вертинская мыслями где-то далеко. Я решаю не развивать эту тему.
— Вам комплимент от третьего столика, — бармен, переговорив с официанткой, ставит перед нами два идентичных коктейля.
— Безалкогольные, — хмыкает Лана, стреляя глазами мне за спину. — По крайней мере, споить нас ни в чьи планы не входит.
— Притупляют бдительность, — с трудом подавляю в себе желание последовать примеру подруги и обернуться.
— Он тебе
