Насколько больно? (СИ) - Евсения Медведева
— Наконец-то!
— О как! — растерялась, увидев по-барски разлёгшегося в гамаке Влада.
— Я давно говорю, что он офигел. Его мажористые замашки пора пресечь… — Андрей и Варя лежали на плетеном лежаке в обнимку. В заднем кармане что-то завибрировало, я на миг вздрогнула.
— Готова поспорить, что это Кира! — прыснула Кристя, не успев проглотить пиво.
— Да… — я улыбнулась и отошла от шумной компании в сторону пирса, прихватив бокал вина.
— Привет! — зашептала сестра.
— Привет…
— Еле сдерживалась, чтобы не звонить тебе кадые пять минут.
Сейчас мне было так хорошо. Села на ещё влажные доски пирса, опустила ноги в воду, наслаждаясь возбужденным шепотом сестры. Она то плакала, то вновь начинала расспрашивать. Я бы так просидела всю ночь, пока не услышала возмущенные крики с террасы.
— Иду! Я пойду, а то меня скинут в воду. А я только переоделась!
— Беги. Они могут… До завтра, сестра!
— Сестра-а-а-а, — протянула я, закрыв от удовольствия глаза. Когда привыкаешь жить в одиночестве — найти родного человека в этом враждебном мире, подобно взрыву атомной бомбы. Именно сейчас я это и ощущала. Из приятных грустных мыслей вырвал писк телефона:
«Я такой дебил, прости. Никита.»
Я растянулась в улыбке и спрятала телефон, взяла в руки кеды и пошла обратно, в сторону террасы. Свет не был включен и только насыпные свечи в высоких стеклянных колбах бросали блики, обрисовывая силуэты.
— Выпьешь? — Кирилл поставил поднос с шашлыком на стол.
— Да… я вовремя… — села рядом с Кисей.
Мне долили прохладное вино. Все расположились вокруг большого круглого стола, кто-то лежал на диване, Влад качался в гамаке, Максим танцевал, не выпуская бутылку виски, но ЕГО не было…
— Тост?
— Я скажу… — из темного угла поднялся Никита, он вышел на свет свечи и поднял стакан с коричневой жидкостью. — За сына! За Киру! За вас! Вы счастливы, вы нашли друг друга, преодолев множество препятствий, вы как две половинки… Пусть банально, но это правда. Держитесь вместе. Ведь только настоящая семья сумеет пройти через все. Только настоящая… Ну что? Теперь дочь?
Мы поднялись и стали чокаться, расплескивая все по столу. Я улыбнулась, хотя чувствовала его грусть в каждом слове. То, как он выделил слово «настоящая», ведь это не просто так? Люди не делают таких акцентов просто так?
— Я и не планировал останавливаться только на одном сыне! — засмеялся Влад.
Как вкусно! Я облизала пальцы и откинулась на спинку кресла. За столом велась оживленная беседа и смех. Только темный угол скрывал своего хозяина. Мне не было видно ни его глаз, ни улыбки, ни мимики. Его прятала темнота, в то время, как я сидела почти у самого фонаря. Мне было очень интересно, куда он смотрит, о чем он думает… Писк в заднем кармане, я аккуратно достала телефон.
От кого: Придурок.
«Да. Я смотрю на тебя.
P.S. Слева на корпусе кнопка, сдвинь ее, чтобы отключить звук.»
Мои пальцы онемели. Тем не менее, я нашла кнопку. В эту же секунду снова загорелся экран.
«Тебе говорили, что ты так мило краснеешь?»
Я замираю, потом начинаю медленно печатать ответ.
«А ты знаешь, что ты непоследователен?
«Может, спишем на алкоголь?»
«Нет»
«Тогда, постараюсь быть последовательным, и перестану писать»
О Боже! Нет, пиши, прошу! Если бы я была одна, то готова была бы умолять его написать мне еще. Мои глаза гипнотизировали экран, я не могла поднять голову. Я знала, что если подниму, то он все поймет…
«Нет, я определенно не последователен»
Я улыбнулась и посмотрела в угол, где прятался мой непоследовательный обладатель бархатного голоса…
— Владь! Там кто-то приехал! Я открою! — Макс побежал к воротам. Свет фар скользнул по террасе, осветив Никиту. Сидел, закинув ногу на ногу, его взгляд был прикован ко мне, он тихо постукивал телефоном по подбородку.
— Милый! — звук писклявого голоса вернул меня с небес. Я съежилась и сделала слишком большой глоток вина, и оно предательски пошло через нос.
— Черт, что она тут потеряла? — Кися дала мне салфетку и зашипела, сморщив губы в презрительной гримасе.
— Милый, я приехала за тобой! — она вышла из машины и направилась прямо к нам.
— Как ее зовут? — спросила я.
— Поля, — Кристина закурила и отвернулась от стола, демонстрируя свое недовольство.
— О! Привет! — все дружно поприветствовали блондинку в суперкоротком платье, на ногах были шпильки, в руках золотой клатч.
Макс перестал танцевать и пошел к Кириллу, делая вид, что жарка мяса — самая интересная вещь в мире. Андрей и Варя о чем-то шептались, только Влад с любопытством наблюдал за ними, встретив мой взгляд, пожал плечами и поднял рюмку. Все просто перестали делать то, чем были заняты, старались игнорировать ее, показывали явную неприязнь. Но ее это никак не беспокоило.
Никита даже не повернулся к жене, словно замер, в его глазах было столько боли, сожаления и смущения… Мне стало так его жаль, но вместе с тем я испытывала такую злость…
— Думала, что нас пригласили в понедельник! — сладко пропела она.
— В понедельник тоже все в силе! — сухо ответил Влад, не сводя с нее взгляда. Даже на его непроницаемом лице можно было прочесть неприязнь, хотя это самая безобидная эмоция, по сравнению с другими.
Ярко красные губы изогнулись в притворной улыбке. Она слегка кивнула в знак приветствия и наклонилась к всё еще не шевелившемуся Никите. Что-то шептала ему на ухо, ее волосы скрыли от меня его лицо. Почему-то именно в этот момент мне стало так одиноко… Свет погас. Я осталась одна. Опять одна. Стена. И никого…
— Полина… — строго зашипел Никита, схватив ее за запястье, потащил к машине, не обращая внимания на то, что ее шпильки утопали в мягком газоне. Скрываясь от взглядов, уберегая наши уши от слов, щадя мое сердце, которое было готово выпрыгнуть.
— Блин! Если супружество — это то, что я вижу, то я никогда не женюсь… — прошептал Кирилл и осушил бокал залпом.
— Можно подумать, что найдется дура, готовая выйти за тебя! — захихикала Кися.
— Милая, во-первых, эта шутка уже стара, во-вторых, я выбираю тебя.
— Что? — округлила глаза Кися.
— Ну что, что? Выходи за меня? — Кирилл смотрел ей прямо в глаза, все молчали и чего-то ждали, но ждала и Кристина.
Она взяла пачку сигарет у Влада, закурила, и откинулась на спинку кресла. Они сидели долго, смотря друг другу в глаза. Никто не
