История шрамов - Кая Север
— Как раз расист, раз кидаешься такими фразами, — резко перебил меня он.
Кажется, я снова вывела желтоглазого из себя.
— Если не хочешь, чтобы тебя таковой считали, то думай, прежде чем ляпать. Это раз. И я не из России, а из Польши. Расширяй свой кругозор, а не только школьную программу муштруй.
Ну вот. Захочешь поговорить хоть с кем-то, кто тебя не бесит, оказывается, что его самого очень бесишь ты сама. Нет в мире совершенства, как говорится. И вообще, сколько раз он еще за сегодня попытается меня задеть намеками на мою необразованность?
— Мне кажется, даже если бы ты захотел, то друзей у тебя было бы немного, — съязвила я в ответ, все еще не совсем контролируя то, что говорю. — Но за совет спасибо. А Польша это где? Не в России разве?
Не то чтобы я нарывалась и провоцировала его специально. Просто как-то где-то внутри вырубило маленький защитный предохранитель под названием "следи за своим языком". Со мной, к сожалению, часто такое бывало.
Кажется, от моего убийства меня спас звонок с урока. Альк бесцеремонно отобрал у меня все написанное, лишая всех трудов, что были затрачены на первую часть совместного проекта:
— Отдам, когда просветишься в вопросах географии, — нехорошо оскалился он, — И, подсказка тебе, Польша — это отдельная страна. Приберешься тут сама.
Я лишь вздохнула. Скорее всего, я не наберусь наглости, чтобы ходить и выпрашивать у него свою работу обратно. Придется получать неуд, или же срочно пытаться записать хотя бы то, что запомнила, а после уроков допытывать какого-нибудь отличника, чтобы тот дописал остальное за меня. И доставать после училку, чтобы та приняла написанное... Ой, к черту. Не это меня сейчас волновало больше всего.
Вскочив с места, я быстро направилась к выходу вслед за Альком, нагоняя его уже в коридоре. Авось, кто-то, да приберет пробирки.
— Ну прости, — сама от себя не ожидала, но я даже легонько тронула его рукой за локоть, забывшись, после чего быстро отдернула руку. — Я беспардонная и не слежу языком. Признаю свою вину полностью. Ну не злись, хватит!
Этого хватило, чтобы Альк остановился, разворачиваясь ко мне и угрожающе склоняясь, как и во все разы до этого, почти к самому моему лицу:
— Так где находится Польша? — ласковым, издевательским тоном протянул он, — Просвещайся, дурная, если не хочешь людей задевать, — и, несмотря на тон своих слов, Альк внезапно хмыкнул и легонько щелкнул меня по лбу, — Сдал я твою работу, не надо за мной бегать.
От щелчка по лбу на мгновение захотелось обиженно засопеть, но меня тут же перекрыли совсем другие эмоции. Я уже осознанно тронула Алька за локоть, отвечая:
— Спасибо.
Разумеется, он тут же скинул мою руку и пошел прочь. Но чувство теплоты уже успело разлиться по моей груди. Надо же, он даже признал, что мои слова про родину его задели. А ты, Ванда, и впрямь недалекая дура, раз не догадалась сразу, что подобное не стоит говорить даже такому отбитому и замкнутому парню, как он.
— Польша находится не в России! — со смехом бросила я ему вслед. — Я запомнила! Отдельная страна!
Интересно, этот парень, Альк, понимает, что теперь вряд ли от меня отделается?
5. Как я слишком много говорила об астрологии
Все выходные я решила отдать полностью изучению химии и географии. А еще — как он там сказал? — ах, да, расширению общего кругозора. Не знаю, зачем, но даже откопала у Кэрол какую-то популярную книгу польского автора, мутную, про средневековье вроде как, но я планировала хотя бы первую часть впоследствии дочитать до конца, чтобы было чем похвастаться перед Альком. Зачем?
По вечерам субботы я всегда совершала привычный моцион до супермаркета после выданных тетей карманных денег — за излюбленной газировкой и пачкой сигарет, которую после приходилось растягивать на неделю. Даже настроение у меня было приподнятым. Все никак не могла привыкнуть к наличию выходных в своей жизни и маленьких радостей, которыми можно эту жизнь наполнять.
— Эй, пацан, — окликнул меня кто-то уже на выходе, когда я завернула за угол, чтобы закурить. Этим кем-то оказался неприметный тип возле семейного минивэна.
Я сделала вид, что не расслышала.
— Ой, извини, не понял, что вы — девушка, — дяденька сделал шаг ко мне, расплываясь в улыбке. — Мадам, зажигалки или спичек не найдется?
Не хватало еще, чтобы он понял по моему поведению, что я несовершеннолетняя, и курю здесь просто постольку поскольку. Легче было дать ему прикурить, и смыться с глаз долой.
— Да, конечно, — расслабленно ответила я, стараясь не выдавать неуверенности, и шагнула к нему.
Внутри меня даже ничего не шевельнулось, предупреждающее об опасности. Меня не смутил ни общий подозрительный вид незнакомца, ни странный запах, что от него исходил, ни этот замызганный минивэн… Меня скорее напугало то, как в следующую секунду, когда я успела сделать буквально несколько шагов, что-то ужасающе-сильное дернуло меня назад, прямо за капюшон.
— А ты, похоже, к стоматологу записался, — знакомые рокочущие интонации я услышала уже тогда, когда мощная фигура Алька загородила все пространство передо мной.
— Я просто попросил прикурить, — громче, чем было нужно, взвопил незнакомец, явно рассчитывая на то, чтобы привлечь к этой сцене внимание посторонних.
— Ублюдок, я тебе говорил, что будет, если ещё раз тебя с несовершеннолетними за пиздежом даже простым поймаю.
До меня слабо доходило то, что вообще происходит. Альк вмешался слишком неожиданно и внезапно, и сперва их разговор с незнакомцем звучал совсем уж бессмысленно.
А потом, как-то в одну секунду, все начало резко проясняться. И от такого чересчур четко нахлынувшего понимания мне стало дурно.
Ну вот как? Как я могу так тупо вляпываться в подобное? С таким отсутствием чувства самосохранения я и до двадцати не доживу.
Описать все обуревающие меня чувства было бы сложно. Скажу лишь, что это было очень и очень тяжело. Мозги в такие моменты отрубаются напрочь, остаются лишь трясущиеся руки и черная пелена перед глазами.
— Пойдем, — не особо отдавая отчет своим действиям, я вцепилась в рукав Алька, словно он был сейчас моей единственной опорой, за которую можно было ухватиться и остаться стоять на ногах. — Давай уйдем. Пожалуйста.
Лишь
