Тайная любовь моего мужа - Амелия Борн
И черт знает, чего она хотела добиться своими выходками теперь – разозлить его, отомстить или попросту довести до белого каления – но это странным образом даже… возбуждало.
Словно в их отношения вернулся давно погасший огонь. Вот только следовало быть осторожным, потому что этот костер после того, что он сделал, мог стать смертельным. Погребальным. Необратимым.
– Ну долго тебя ждать-то? – недовольно проворчал в динамике голос сына.
– Слушай, а ты сам не справишься? У меня правда очень важный клиент…
– Нет, – категорично отрезал Кирилл. – У меня, знаешь ли, тоже дела есть.
Стало даже интересно, какие. Но спрашивать этого сейчас Леша не стал…
Его мозг лихорадочно работал. Что делать?
Можно было, конечно, оставить все на совести Киры и никуда не ехать. Но к чему было обострять и без того трещавшие по швам отношения? Да и как ему спокойно и дальше работать, зная, что бросил своих детей одних?
Он был виноват – перед всеми ними. И пойти на эту уступку и забрать отпрысков из школы – самое меньшее, что он мог сейчас вообще сделать.
Если, конечно, хотел, чтобы Кира его простила.
А он этого хотел.
– Буду минут через двадцать, – ответил сыну и получил в ответ недовольное:
– Ну наконец-то.
***
Знал бы он, во что ввязался, когда попросил Никиту подменить его на встрече и поехал в эту чертову школу!
Проблемы начались уже в тот момент, как сыновья сели в машину.
– Меня к другу закинешь, а Арта на бокс, – коротко скомандовал Кирилл, когда они с Артуром устроились на задних сиденьях.
Алексей повернулся к ним, недовольно нахмурился…
– Что-то я не понимаю…
– Что тебе неясно в словах «к другу» и «на бокс»? – огрызнулся старший сын.
– Слушай, я думал, что мы едем домой. Туда я вас и отвезу…
– Но нам не надо домой!
– Кир, я же не таксист! Мне некогда вас везде возить, мне нужно вернуться на работу…
– Мама тоже не таксист, – парировал старший сын. – Но она возит.
Они сверлили друг друга взглядами несколько секунд, но вот Кирилл презрительно осклабился и заявил:
– Ладно, не хочешь везти – я сам доберусь. А с Артом делай, как знаешь…
– Мне надо на занятия! – тут же испуганно встрепенулся тот. – Сегодня важный спарринг!
Алексей сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Руку Кира, уже собиравшегося выпрыгнуть из машины, перехватил буквально в последний момент…
– Я вас отвезу, – проговорил твердо.
– Тоже мне, одолжение прямо сделал, – выплюнул в ответ сын.
– Вообще-то, да. Так что, будь добр, цени, а не хами.
Вместо ответа Кирилл только отвернулся с недовольным видом к окну, а сам Алексей обреченно завел двигатель и двинулся с места.
***
– Ты Ольку из садика забрать не забудь, – кинул Кирилл пятнадцатью минутами спустя, перед тем, как выйти из машины у дома, куда просил его привезти. – У нее там важное сегодня что-то намечается.
– Не забуду, – коротко откликнулся Алексей и повернулся к младшему из сыновей. – Ну, а тебя куда везти? Где там твоя школа бокса находится?
Как выяснилось, сын и понятия не имел, как туда добраться. По его невнятным объяснениям и путанным воспоминаниям установить местонахождение школы удалось только минут через двадцать. И к моменту, когда Алексей добрался до садика, он уже ощущал себя выжатым, как лимон и злым, как собака.
А самое интересное было еще впереди.
– Ты опоздал, – хмуро заметила дочь, когда он не без труда разобрался, как вообще ее найти в этом проклятом детском саду.
– А мы куда-то торопимся? – улыбнулся в ответ и тут же словил на себе осуждающий взгляд.
– Конечно. У Кристины ведь день рождения. Вообще, большой праздник будет в воскресенье, а сегодня только тортик для самых-самых подружек…
– Какой Кристины? – растерянно переспросил он.
Степень осуждения в глазах дочери возросла многократно.
– Моей Кристины, – с нажимом заметила она. – Это подружка моя лучшая, я же тебе говорила!
Он зажмурился от внезапно накатившего стыда.
А дочь приложила еще крепче – неожиданным вопросом:
– Ты подарок купил? Мама сказала, что ты купишь.
– Какой подарок?
– Пап, ты глупый?
Во взгляде Оли сквозило уже даже не осуждение. Она смотрела на него теперь, как на пропащего – на человека, от которого ничего хорошего и ждать не стоило. Со вздохом, полным досады и разочарования, все же пояснила:
– Ну кто на день рождения без подарка-то ходит?
Он устало потер лоб.
– Ладно, сейчас заедем в какой-нибудь магазин по пути и купим…
Выискивая на картах ближайший магазин игрушек, он только теперь заметил кучу пушей от своего банка…
От шедших рядами уведомлений о списании все поплыло перед глазами. Салоны, магазины, кафе… И каждая покупка – стоимостью в несколько тысяч рублей, а некоторые и в десятки тысяч, чуть ли не сотни…
Похоже, Кира вовсю развлекалась, тратя деньги с карты, привязанной к его счету. Но окончательно добила его ранее незамеченная также смс…
«Уехала на три дня. Дети на тебе».
Он выругался себе под нос, ощущая, как закипает практически до краев…
– Пап, ну мы едем? – вернула его к реальности дочь.
– Едем, – буркнул он, мечтая сейчас только об одном – добраться до своей жены.
Что сделать теперь было практически невозможно.
И от этого становилось окончательно невыносимо.
Глава 11
– Вот это я понимаю – отдых! Каааайф, – протянула Ксюша, вальяжно разваливаясь в уютном плетеном кресле с бокалом в руках.
Мы сидели на застеленной веранде ресторана, располагавшегося на территории базы отдыха, где я, прихватив с собой охотно подписавшуюся на все подругу, решила провести ближайшие три дня.
– Я только одного не пойму, – добавила Ксю, не дожидаясь от меня ответа. – Как тебя твои-то отпустили погулять? Они же никто, включая Леху, кажется, без тебя даже голову на собственных плечах не отыщут.
Я усмехнулась: в чем-то она была права. Именно так дела и обстояли, но только потому, что я позволяла им это. Как показывала же практика, человек, правы в ситуацию, где не имел особого выбора, способен просто на чудеса выживания. И уж найти свои трусы-носки и не пропасть в голоду моему семейству явно было по силам.
Впрочем, это вовсе не говорило о том, что я поступила с ними подобным образом легко и просто. Нет, конечно. Мне тоже было неспокойно, тоже было не по себе, но я понимала: в противном случае, если не рубить сразу, больно и наотмашь, ничего и никогда не изменится.
Конечно, я
