Желание на любовь 2 - Галина Колоскова
Девушка нервно постукивала пальцами по столу, увидев надпись на экране: «Доступ закрыт».
– Я несколько раз повторил, что являюсь агентом ФБР,– усмехнулся Мэттью, – и мои данные, как и пальчики, закрыты для общего пользования.
– Вы прекрасно знаете, что мы имеем право арестовать любое лицо, нарушившее законы и угрожающее безопасности граждан.
– Кому же я угрожал, отбив нападение двух наркоманов и забрав ключи от их автомобиля, не позволив на самом деле навредить здоровью или забрать жизни граждан?
Дознавательница ещё раз пробежала глазами протокол задержания и полицейский рапорт.
– Обратите внимание на номер машины и имейте в виду, я знаю его владельца. Скоро узнает мой адвокат, следовательно, и мои коллеги. У вас в участке давно практикуется метод двойного стандарта? Неприкасаемые сыновья начальников и невиновные осуждённые?
Девушка поднялась из-за стола и подошла к Бергеру. Они несколько минут о чём-то ожесточённо спорили, прежде чем она вернулась к Вуду.
– Я сейчас выполню свою работу, затем вас отведут к врачу, а потом… – Дознавательница опустила взгляд в стол и прошептала, почти не открывая рта: – Поскорее свяжитесь с адвокатом. Мы лишь выполняем приказы и следуем инструкциям.
– Я знаю, – согласно кивнул агент, –поэтому и веду себя совершенно спокойно. Стоит моему делу попасть на стол судьи – и я буду выпущен на свободу.
– Против вас выдвинуто обвинение, и есть показания свидетелей, а также заявления потерпевших.
– Всё то же самое есть у меня. – Вуд улыбнулся. – Заявление я сделаю прямо сейчас, и вы обязаны его запротоколировать.
Девушка поспешно ответила:
– Конечно! – и перешла к вопросам.
Она упорно избегала взгляда Мэттью. От того, что было стыдно участвовать в явном фарсе, или чтобы не показывать сочувствия. До пенсии ещё так далеко, наживать врагов в своём управлении ей не хотелось.
Через час Мэтт снова сидел в полицейской машине, но на этот раз его везли на приём к доктору. Номер страховки Вуд помнил наизусть.
Владелец небольшой частной клиники, находящейся в шестидесятимильной зоне от изолятора, подтвердил согласие на осмотр и оказание медицинской помощи арестованному, несмотря на поздний вечер.
Высокий смуглолицый мужчина с сединой на висках встретил Мэттью с полицейскими у входа. Он проводил всех к расположенному на втором этаже смотровому кабинету.
Усадив Вуда на кушетку в небольшой, сверкающей чистотой комнате и начав осматривать его бровь, врач тихим голосом заговорил на испанском:
– Мне звонил ваш отец. Он просил передать, что адвокат Лебовски вылетел в Финикс и скоро будет у вас. Это очень хороший специалист. Кэтлин по-прежнему не отвечает. Лилибет встретит его в аэропорту и расскажет всё, что случилось за последние несколько часов. Брюсу он дозвонился. – Доктор улыбнулся, добавив: – Надеюсь, ничего не перепутал.
Агент усмехнулся и громко ответил на английском, чтобы могли слышать за дверью:
– Спасибо, почти не больно.
На самом деле «больно» становилось по одной причине: почему Паркер не отвечает на звонки? Потеряла телефон? Прям всемирный день потерь. Но тогда почему она не поговорит с отцом с мобилы Лилибет?
Нехорошее предчувствие сдавило грудь. Он обернулся к двери. Нужно попробовать расколоть Бергера; тот должен что-нибудь знать. Его постоянные переговоры с Хаски говорят о дружбе между полицейскими.
Мэттью представил бледное лицо Кэтлин после их утреннего разговора и, мысленно попросив у любимой Колючки прощения за грубость, тихо простонал:
– Кэт, куда же ты вляпалась на этот раз?
Испанец поправил очки. Он осторожно снял лейкопластырь с брови Вуда.
– Простите, не расслышал. Я сделал вам больно?
– Нет, что вы, физической болью меня не пронять.
Врач выпрямился и, сняв тонкие резиновые перчатки, предложил:
– Давайте пройдём в операционную. Всё, что надо было сказать, я передал. Есть ещё просьбы к отцу?
– Только одна: чтобы он поскорее встретился с Кэтлин. Мне не нравится её молчание. И скажите, что со мной всё в порядке. По крайней мере, станет с вашей помощью.
Владелец клиники тепло улыбнулся, похлопав Мэтта по спине.
– Не волнуйтесь, сделаем всё как надо. Шрам через полгода можно легко убрать, хотя говорят, они украшает мужчину.
Агент вздрогнул от боли, но рассмеялся:
– Что-то в последнее время они слишком часто у меня появляются. Боюсь, как бы женщины не начали слепнуть в ярком блеске моих «украшений»!
Врач ударил себя по лбу.
– Простите! Совсем забыл о ваших рёбрах. Мисс Оуэнс сделает снимок. Не думаю, что там что-то серьёзное, но она поможет и наложить швы, и соорудить стягивающую повязку.
Невысокая женщина лет тридцати уже ожидала их в дверях кабинета.
Мэттью попрощался с испанцем и коротко поблагодарив, пожал сухощавую руку:
– Спасибо!
– Ну, что вы! На то и друзья, чтобы помогать, – подмигнул, улыбаясь, доктор. – Напомните мистеру Вуду, что он должен мне вечер за кружечкой пива.
Мэтт остановился и, обернувшись на пороге, проговорил на чистом испанском:
– Извините, совсем вылетело из головы. Передайте отцу, чтобы он разузнал всё о шефе полиции Вернере; тот сейчас как раз в Вашингтоне. Я арестован офицером его участка.
Через пару часов Бергер, сопровождая Мэттью в машину, решил сострить по поводу его нетвёрдой походки.
– Что, до сих пор отходишь от обезболивания? Зато стал как новенький. И даже швы не портят твоего смазливого личика. Скажи, чего на тебя бабы так западают-то?
Вуд довольно улыбнулся. Вот он, шанс узнать о Кэт, и разговор начал сам сержант. На такие вопросы не ответишь простыми «да», «нет» и «сэр».
– Отхожу потихоньку. А на вопрос, чем я нравлюсь… Внешность тут совершенно ни при чём. Они чувствуют, что мужество во мне измеряется не длиною того, что висит между ног. Я всегда защищал и буду защищать людей. Мне не без разницы, кем работают папочки преступников.
Мэттью обернулся на пыхтящего сзади полицейского.
– Одна из любимых мною женщин, Кэтлин Паркер, сейчас обивает пороги вашего участка, пытаясь помочь своему мужчине. И ей без разницы, как выглядит моя бровь. – Он усмехнулся, взглянув на покрытый потом лоб офицера. – Тебе срочно нужно худеть, – Он обернулся, указав взглядом вниз, – а то твой огрызок скоро никто не сможет разглядеть!
Бергер толкнул Мэтта в спину, проворчав:
– Не бойся, кому надо разглядят. – Он хохотнул. – А вот дамочка твоя вовсе тебя не ищет, а даёт показания в отделении полиции. В наручниках очень неудобно думать, не только о тебе, но и вообще о
