Лучшее средство от любви - Галина Валентиновна Чередий
По дороге к яхте мы все же поменялись с парочкой средствами передвижения. И мне бы обратить внимание на то, что Полина, в отличие от остальных пассажирок, которых я ранее катал на прозрачной лодчонке, вообще не глядит под ноги, не пытается рассмотреть дно, увидеть рыбок, коих под нами сновало множество. Она вперилась взглядом в яхту и явно не могла уже дождаться, когда мы до нее доплывем. Ну, действительно, нервничает человек на глубине.
Я показал всем, как пользоваться душем, где можно переодеться, и утвердительно кивнул на вопросительный взгляд приятеля. Через пятнадцать минут на палубе остались мы с Полиной, а крольчишки пошли в носовую каюту продолжать интенсивно сжигать калории при помощи возвратно-поступательных движений.
— В каком красивом месте ты живешь, Марк, — вдруг прошептала Белоснежка, свернувшись калачиком на диване. — Ты, наверное, даже не осознаешь, как тебе повезло.
— Ну почему же, — пожал плечами я. — Не такой уж я дубоголовый, чтобы не понимать этого. Я на самом деле не просто так оказался именно в этом месте. Я выбрал его сознательно. Ты же не думаешь, что я здесь родился?
— А где ты родился? — заинтересованно приподняла голову, оперев ее на руку, Полина.
О-па! Все, ну вот ты и попалась вся как есть, рыба моей мечты.
— Тоже у моря. В небольшом приморском городке, где много соленой воды и жаркого солнца. Почти как здесь.
— А зачем же ты уехал из одного райского места в другое? — удивилась девушка.
— Ну, причин было несколько. И не все мне приятно вспоминать.
— Несчастная любовь? — у нее саркастически приподнялась бровь. Но нет, дорогая, это слишком просто.
— Эм-м-м, давай не будем омрачать этот прекрасный вечер печальными воспоминаниями. — Да-да, я весь из себя такой загадочный, может, у меня там трагедь в прошлом, думай теперь об этом, солнышко, думай. Девушки ой как любят эту вот тень печали дней минувших в мужских глазах, чуть не текут. — Я же не спрашиваю, почему ты приехала сюда из одного из самых восхитительных на земле городов. Причем одна.
Она отвела взгляд и помолчала несколько минут, а я чуть прибавил скорость и отвернулся, якобы избегая встречи наших глаз.
Столкнулись два одиночества. Два израненных сердца, две хрупкие белоснежные яхты на синей глади океана… Ну и так далее по списку.
И тут она снова заговорила:
— Летим! Туманною чертою
Земля от глаз моих бежит.
Под непривычною стопою
Вскипая белою грядою,
Стихия чуждая дрожит.
Дрожит и сердце, грудь заныла;
Напрасно моря даль светла,
Душа в тот круг уже вступила,
Куда невидимая сила
Ее неволей унесла…
Какая прелесть! Прямо подфартило. Фета я тоже люблю и даже помню кое-что.
— Ей будто чудится заране
Тот день, когда без корабля
Помчусь в воздушном океане
И будет исчезать в тумане
За мной родимая земля.[7]
— О! Ты тоже любишь Фета?
А глазки-то как округлила! Что за женский сексизм? С чего это мужчины представляются вам бесчувственными чурбанами, умеющими лишь играть мускулами и мериться бородатыми пи… бородами, короче. А может, у нас ранимая душа? А может, мужчинам тоже «в холодный зимний вечер мне так хочется любить»?
— Ох, Марк. Я, наверное, все же должна перед тобой извиниться за свое вчерашнее поведение…
О, да, наступит момент, ты извинишься и даже расплатишься многократно, и нам обоим это понравится, но не сейчас. Работа профи еще не окончена.
— Кстати о нем. Прости меня. Я вчера был несколько не в себе и повел себя как свинья. Давай просто забудем. Мир?
— Конечно, мир, — с облегчение вздохнула Белоснежка.
Ну что ж, пора приступать к развороту ладоней в широкую лопату.
— Слушай, мне кажется, или я не закрепил каноэ на баке? Можешь глянуть?
— Конечно! Это вон там, на носу?
— Это называется бак. Посмотри, пожалуйста.
Ну, приступаем к самой ответственной части.
Полина легко подскочила на ноги и, взобравшись по двум ступенькам, начала пробираться на бак по привычной ей правой стороне борта. И в этот раз не заметила легкий крен в эту сторону. Ай-ай, надо быть внимательнее, рыбка. Можно случайно шлепнуться в чужую стихию.
Легкий рывок яхты, короткий визг, куча брызг справа. А нет, уже сзади.
Придется тебя спасать. И, понятное дело, получать за это заслуженную награду.
И тут я услышал совершенно неожиданное:
— Ма-а-арк! Я не умею пла-а-ава-а-ать!
Прозвучало как-то чересчур правдоподобно, не как просто испуг от неожиданности, а натуральная такая, стремительно назревающая истерика.
Э-э-м, как вообще можно не уметь плавать?
Ну, в том смысле, как здоровый человек со всеми конечностями и без особых ограничений любого рода может не уметь держаться на воде? Ведь человеческое тело не тонет само по себе. Утопить его может только паника. Не, я понимаю, что есть куча людей, которые не выиграют Олимпиаду, но уж элементарно раскинуть руки-ноги, лежа на спокойной воде на спине уж всяко должен каждый, разве нет?
Господи, женщины, какие же вы «логичные»! Ты провела со мной на воде полдня и только теперь утверждаешь, что не умеешь плавать? Или просто хочешь, чтобы я тебя спас?
— Ма-а-арк! Я глуби…
И она ушла с головой под воду.
Черт! Она же сказала, что нервничает на глубине. Так она ее небось панически боится и тут же забывает, что надо делать, чтобы не тонуть!
— Спасите! Тону-у-у!
Миллионы раз я повторял себе: море, а уж тем более океан, не терпят небрежности. Моя небрежность заключалась в том, что я пропустил мимо ушей немаловажную деталь о Полине — она, черт побери, безумно боится глубины! О чем она думала, соглашаясь на морскую прогулку на яхте? Что в любую секунду сможет волшебным образом телепортироваться на земную твердь, минуя мили водного пространства? Почему, блин-блинский, она отказалась надеть спасжилет в таком случае? Ведь я, как всякий капитан, выходящий в море с пассажирами на борту, предложил в самом начале?
Времени обдумывать возможные ответы на эти вопросы не было. Ее реально надо спасать.
Не теряя более ни секунды, я одной ногой спихнул на воду сибоб, лежавший на краю ступеней, а сам щелкнул тумблер скорости хода и сиганул в воду.
И только оказавшись за бортом, понял еще одну важную вещь.
Я идиот.
Вернее, не так.
Я дурака кусок!
Я передвинул тумблер в противоположную сторону, увеличив скорость ласточки до десяти узлов. На сибобе, вдвоем, с учетом
