Интрижка (СИ) - Эшли Кристен

Больно обожглись.

Я недавно больно обожглась, но не из-за такого парня, как Джонни. А из-за такого мужчины, как мой отец.

Я не знала наверняка, но подозревала, что если бы это произошло с таким парнем, как Джонни, было бы еще хуже.

Намного хуже.

— Ты сказала, прошли годы? — спросила я.

— Детка…

— Может, он…

— Детка, послушай меня, — яростно прошептала она. — После того, что случилось с Кентом, если бы ты нашла парня, я бы поддержала тебя, болела бы за тебя, радовалась, что ты снова в седле, надеялась на лучшее, потому что ты этого заслуживаешь. Не уверена, что знаю кого-то, кто заслуживает этого больше тебя. Так что говорить тебе все это мне нелегко.

— Думаешь, он…

— Я думаю, что ты сладкая, как конфетка, хорошенькая, как куколка, а он мужчина. Заполучив тебя, он не подумает: «С ней нужно обращаться осторожно. Она милая, добрая и чувствительная, а моя бывшая обожгла меня так сильно, что я никогда не оправлюсь, так что я должен оставить ее в покое». Он не примет во внимание твоей чувствительности. Он просто переступит через тебя и пойдет дальше.

— Завтра вечером он придет на ужин, — выпалила я.

— Что ты сказала?

— Завтра вечером он придет на ужин. Я готовлю ему куриные энчиладас в мультиварке.

— Ты готовишь энчиладас, а это значит, ты на него запала, и он хорош в постели.

Он был очень хорош в постели.

И я запала на него.

— Их легко приготовить, Дианна, просто на вкус они такими не кажутся.

— Если бы любая нормальная девушка, вроде тебя, приготовила бы любому нормальному парню, который ей нравится, он бы подумал: «Боже, эта женщина умеет готовить. Я получаю всю эту сладость в своей постели, а перед этим вот так ужинаю? Лучше держать ее крепко и никогда не отпускать». Но, Иззи, просто, чтобы ты знала: этот парень — не обычный парень. Для этого парня не существует других женщин, и это дело рук сногсшибательной рыжей девицы с длинными ногами и большими сиськами, которая была почти такой же сладкой, как ты, но я говорю это только потому, что знаю тебя, а ее я знала лишь мимоходом. Рыжая девица, на которой он всегда будет зациклен, даже когда зов природы заставит его остепениться, чтобы продолжить род. Любая другая будет вторым номером. Займет второе место. Станет второй лучшей.

Займет второе место.

Станет второй лучшей.

Я не была рыжей.

Я была блондинкой. В некотором роде. Скорее темно-русой или же янтарно-русой блондинкой.

Но точно не рыжей.

Хотя у меня была относительно большая грудь и длинные ноги.

— Они настолько любили друг друга? — тихо спросила я напряженным голосом.

— Я люблю Чарли всем сердцем и душой, ты знаешь это, детка, но каждый раз, когда я видела этих двоих вместе, они были так счастливы, так близки, так чертовски милы, что у меня зубы сводило от того, как мне хотелось такого же для себя. Так что, да, они настолько любили друг друга. Их окутывал розовый туман, — вот как они были влюблены, — мягко ответила она добрым голосом.

Я посмотрела на свои сапоги.

— Иззи? — позвала она.

— Он мне нравится, — сказала я своим сапогам.

— Его я тоже знаю только мимоходом, но я все равно знаю, что он такой парень. Такой, который не может не нравиться. Он надежный. На него можно положиться. Из хорошей семьи. Правда, его брат сбежал из города до того, как мы с Чарли сюда переехали, и я слышала, что он немного дикий. Но я знала отца Джонни Гэмбла, и этот человек тоже был таким. Они из тех людей, кто чинит вашу машину, даже если вы не можете себе этого позволить, и выставляют вам счет, который не так сильно ударит по карману. Они спонсируют команды Малой лиги и команду девочек по софтболу Поп Уорнер и даже тренируют их. Кто-то рассказывал, что здесь жил один бывший заключенный, местный неудачник, которому никто не доверял, но они дали ему работу, и человек остался на правильном пути, вероятно, только для того, чтобы проявить лояльность тому, кто рискнул дать ему шанс.

Она сделала паузу.

Я ждала.

И после шумного вдоха, она продолжила:

— И ты тоже можешь ему нравиться. Возможно, это тот момент, когда он решит, что ему нужно уйти от любви всей своей жизни и найти кого-то, с кем можно остепениться. Но я не друг Джонни Гэмбла. Я твой друг. И ты заслуживаешь быть любовью всей жизни кого-то другого. Не того, кто поставит тебя на второе место. Даже если у вас все получится, потому что он хороший человек, он не будет твоим, как ты того заслуживаешь.

Я невидящим взглядом посмотрела на пастбище.

— У него в ванной стояла соль для ванн.

— У него, что?

— Он весь из себя такой, ну, знаешь, парень. А у него в ванной стояла красивая стеклянная баночка с голубой солью для ванн.

Дианна ничего не сказала.

— Думаешь, это ее?

— Думаю… ты выяснишь, когда выяснишь, но отстойно, что именно я должна говорить тебе это… такими вопросами ты бы часто задавалась, если бы все вышло далеко за рамки завтрашнего ужина с Джонни Гэмблом.

— Должна ли я… как думаешь, должна ли я сказать ему, что знаю об этом, и поговорить с ним на эту тему?

— Не знаю. Вы спите или вы встречаетесь?

Я понимала, о чем она спрашивает, и честно ответила:

— Не знаю.

— Ты бы знала, Иззи, — тихо сказала она.

Да.

Я бы знала.

Он рассказал мне о своем отце, дал мне код от своего телефона и разозлился, когда подумал, что я с ним играю.

Но он также не раз говорил мне, чтобы я не надевала трусики, и в то время это казалось сексуальным, волнующим и лестным, но это могло просто означать, что он не хотел никаких препятствий, когда был готов вернуться к настоящей причине, по которой проводил со мной время.

— Честно говоря, Иззи, — осторожно начала она, — я надеялась, что ты получишь мои сообщения прошлой ночью, чтобы я могла остановить тебя от того, что бы у вас ни происходило. Я видела этого человека. Я шоколадка, и мне нравятся только шоколадки, но все же мне ясно видно, что с этим мужчиной все в порядке. И если бы я знала, что ты из тех девушек, кто может довольствоваться увлечением на одну ночь и не заморачиваться по этому поводу, я бы ничего тебе не написала, кроме как «не беспокойся о своем зверинце». Но ты не такая девушка. Возможно, тебе захочется попробовать, но такой наряд тебе никогда не подойдет. Как мне узкие джинсы. На других сестрах они сидят в обтяжку, но я в них выгляжу так, словно меня закачали в джинсовые оболочки для сосисок.

Мне хотелось улыбнуться.

Но из-за всего, что она мне говорила, у меня не было ни малейшего шанса улыбнуться.

— Поэтому я просто скажу: будь осторожна, — продолжила Дианна. — Ты красотка, но не глупая. Увидь вещи такими, какие они есть, особенно теперь, когда обладаешь необходимой информацией. Позаботься о себе и просто действуй по обстоятельствам. Но самое главное — заботься о себе. Для тебя где-то есть мужчина, Иззи, который станет твоим Чарли. Он будет обращаться с тобой как с королевой, которой ты являешься, и ты не должна соглашаться ни на что меньшее. Если я ошибаюсь насчет Джонни Гэмбла, я буду счастлива полить свои слова соусом для барбекю и съесть их. Просто… будь осторожна.

— Я буду.

— Хочешь, чтобы я пришла?

Дианна говорила, что я сладкая, но она была еще более сладкой. Ей нравилось называть меня белым шоколадом. Откуси от меня кусочек, и от моей сладости заболят зубы. А она была горьким шоколадом, откуси от нее кусочек и получишь дозу кофеина.

Но это было не так.

Она была лучшим трюфелем, который вы когда-либо пробовали. Таким, что тает во рту, и вы молитесь, чтобы это никогда не закончилось.

— Нет, я в порядке. Я просто… Кент и его поступки, и то, что я не из тех девушек, кто пускается в интрижки, а теперь я не знаю. То есть, мы провели ночь вместе, он приготовил мне завтрак. Завтра он придет на ужин. Мы обменялись номерами телефонов. Но он не просил меня быть матерью его детей и посвятить ему всю оставшуюся жизнь. Мы даже сутки не знакомы.