Этюд в сиреневых тонах - Тиана Соланж

Я несколько долгих секунд приходила в себя, а потом рассмеялась.

— Кри-ис, ну ты и выдумщица! Конечно, это не так, — отсмеявшись, ответила я. — К чему такие сложности со свадьбой, чтобы просто объединить компании? Наши отцы и так давно сотрудничают, и мы с Бахтияром сами решили пожениться, а не нас родители заставляют. И это точно наше решение, а не… наших семей.

— Хорошо, тебе виднее, — тактично проговорила Кристина, поджимая губы. Кажется, я не убедила ее. — Я просто не хочу, чтобы тебе сделали больно, подруга. Да и… твое постоянное избегание жениха? Вы же наедине никогда не остаетесь. А потиск… то есть, поцеловаться, пообниматься? Нет, какой-то Средневековый век!

— Кристина, — рассмеялась я, обнимая подругу, — просто Средневековье, а то у тебя масло масляное вышло. Ты только скажи мне, почему ты так всполошилась? — я с улыбкой смотрела на Кристину, которая пыталась выглядеть независимо, но было видно, что она переживает за меня. Девушка вздохнула.

— Бахтияр — мужчина видный, красивый, не побоюсь этого слова. Многие девушки готовы упасть к его ногам, — заговорила подруга. — Я не хочу, чтобы ты потом разыскивала его по чужим кроватям, кусая локти от досады на саму себя. Сань, тебе стоит немного поработать над отношениями, иначе… ну, что тебе стоит чуть подтолкнуть его к… ну, ты поняла, — с жирным таким намеком проговорила подруга.

Я поджала губы. Не люблю, когда вмешиваются в мою личную жизнь, и Кристина об этом прекрасно знает, и все равно вмешалась. От того, чтобы прочитать ей длинную нотацию об этом, меня спас звонок.

— Думаю, мы это решим сами, — холодно отрезала я, прерывая все возражения подруги.

— Ты не подумай, — всполошилась Кристина, видя мое недовольство, — я не хочу вмешиваться, но… Ты бы его ребеночком привязала… до свадьбы, — прошептала она, заставив меня покраснеть. — И его родители обрадуются, да и ты… в накладе не будешь. Как-никак, законная жена.

— Крис, я сама разберусь, — предупредительно посмотрела на подругу, которая уже села на любимого конька.

— Во-от! — важно задрала она палец вверх, — комплектик сегодня одень кружевной, все-таки поедете смотреть свое «гнездышко», — протарахтела она, быстро отворачиваясь, так как в аудиторию вошел преподаватель. Но мне показалось, или в ее глазах мелькнула досада? И с чего она вдруг со мной заговорила о… подобном?

Я прижала ладони к вспыхнувшим от смущения щекам, наблюдая, как Лиза о чем-то говорит с преподавателем. В руках он вертел листок, вероятно, тот самый список желающих сдать его предммет нахаляву. Судя по длине листка, там была едва ли не половина группы, возможно, большая часть. Преподаватель сухо кивнул старосте, и она довольная пошла на место, по пути кинув мне на стол записку. Идеально ровным почерком на ней было написано: «Срок до завтра. Потом не примет». С обратной стороны была кривая приписка, словно девушка нацарапала ее уже после того, как мы поговорили: «Не верь всему, что говорит…». Странно, что бы это могло значить?

Я обернулась к Лизе, но она нарочито не глядя в мою сторону, готовилась к занятию. Я снова повертела листок в руках, раздумывая, что она имела в виду. С какой стати, вдруг решила меня предупредить? И кому или чему мне не верить? Ее намекам, что моя подруга мне о чем-то не договаривает? Так я и сама это вижу и знаю, хоть и боюсь себе признаться в этом. Или самой подруге? О последнем мне думать совершенно не хотелось.

Я вздохнула, чувствуя, что еще немного и разболится голова. Кристина больше с намеками и расспросами не приставала, но и вела себя странно. Кусала губы и недовольно косилась на телефон, то и дело, набирая на нем смс. Чтобы не думать о странном поведении подруги и ее стычке с Липатовой, я перевела взгляд на преподавателя.

Вообще, мне нравился Иван Валериевич и то, как он преподавал свой предмет. Этот еще не пожилой мужчина был без ума от своего предмета и мог рассказывать о живописи часами. Сегодня же он был рассеян и бездумно перекладывал на своем столе бумаги, периодически что-то писал. Нас, казалось, он не замечал, и я невольно задумалась, а что заставило его пойти на… ну, в, принципе, должностное преступление, как бы выразился мой отец. Ведь за такое можно и лишиться места преподавателя в университете, если это дойдет до ректора. Студенты, конечно, не «сдадут», но, кто знает… Да и жаль его, возможно, требующаяся сумма не настолько велика, просто взять ее обычному преподавателю негде. А вот взятка со студентов может закончиться печально и для преподавателя, и для его питомника.

Я едва высидела до конца пары. Да и сам Иван Валериевич пребывал мыслями где-то далеко от нашей аудитории, постоянно сбиваясь с мыслей и повторяя одно и то же несколько раз. В конце концов, не выдержав, он дал нам какое-то легкое задание, а сам принялся что-то строчить в телефоне, судя по всему, в мессенджере, так как до нас периодически долетали звуки приходящих сообщений.

Я же увлеченно рисовала в скетч-буке свой придуманный набросок, совершенно наплевав на задание преподавателя. Решила, что раз все равно мне пересдавать его предмет, то нарисую что-то для души, только вот… Вместо Ивана Валериевича, как я задумывала раньше, на белом листе вдруг «обосновался» высокий поджарый мужчина в белом свитере и темных брюках. Его темные волосы разметал ветер, а в его руке доверчиво лежала огромная лапа хаски, вставшей на задние лапы. Нос собаки уткнулся в щеку незнакомца, и оба были настолько счастливы на моем рисунке, что…

Нет, счастьем там и не пахло. Чем дальше я прорисовывала образ, тем грустнее становились глаза собаки, а в глазах мужчины и вовсе застыла обреченность.

— Вау! Круто! — шепнула с заднего ряда Лиза, которая сидела сразу за мной. — Твой знакомый? — спросила она, прежде чем я успела залистнуть рисунок, решив быстренько набросать что-нибудь на тему урока. — Тоже собачник?

— Не знаю, — буркнула в ответ резко. Сердилась я больше на себя, чем на любопытную старосту, потому что просто не могла даже себе объяснить, почему вдруг мне пришел в голову именно этот образ. — Так, придумала просто…

— Ну-ну, — хмыкнула она в ответ, — такого… красавца сложно придумать — можно только увидеть.

Вот же!.. недаром она была старостой в нашей группе, а еще отличницей и лучшей студенткой университета. Все