Ты моя жена. Настоящая (СИ) - Пиратова Лана

— Все? Успокоилась? — спрашивает Давид. — Теперь поговорим. Будешь меня слушаться — будешь жива и даже счастлива. Будешь опять бузить — мне сложно будет помочь тебе. Тебе угрожает опасность. И дело не в акциях. Хочешь, чтобы я помог тебе?

Ждет ответа, но я молчу. Сижу на нем, опустив взгляд.

Тогда Давид берет меня за подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза. Там теперь нет и тени улыбки.

— Ты сама пришла ко мне, Василиса, — говорит уже мягче. — Я ждал этого. Я хочу помочь тебе. Нам. Веришь мне?

Еще какое-то время я смотрю ему в глаза и киваю.

— Молодец, — Давид гладит меня по волосам. Проводит пальцами по скулам.

Кладет руки мне на плечи и ведет вниз. И, когда его руки оказываются на моих бедрах, сильно сжимает пальцы.

— Сука, — рычит сквозь зубы, — как же тяжело, Василиса.

Опускает голову и сидит так.

Потом вдруг резко подхватывает меня за талию и пересаживает обратно на пассажирское сиденье. Заводит мотор.

И молчит. Сосредоточенно смотрит на дорогу и молчит.

— Давид, — тихо зову его я, но он не оборачивается, — куда мы едем?

— Домой, — бросает мне и сворачивает на заправку. — Сиди тихо. Поняла? Я быстро.

Открывает дверь, чтобы выйти.

— Давид, а можно в туалет? — спрашиваю я.

Он недовольно оглядывается и отвечает сквозь зубы:

— Можно. Только быстро! И без шуток, Василиса.

Строго смотрит на меня.

Наверное, думает, что я опять хочу сбежать. Но нет. Почему-то сейчас, после его пары фраз, брошенных как бы между делом, мне особенно страшно.

Давид идет к кассам, а я заворачиваю за угол. Иду к дамским комнатам.

Длинный темный коридор и приоткрытая дверь в конце, откуда тянется слабая полоска света. По-видимому, запасный выход.

Замечаю фигуру человека у стены в капюшоне, но отгоняю от себя любые подозрения. Давид меня параноиком сделает! Навел тайны, а ведь наверняка не все так страшно! У него своя игра! Я уверена. Блин, и вообще я вот к нему домой сейчас еду. Сама считай. Опять.

Так. Все. Сейчас скажу ему, что не поеду никуда с ним. Жила же я до этого без него! У меня есть Вика. Максим есть. А у Давида одно на уме.

И, не дойдя до туалета, я резко разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и решительно поднимаю ногу, чтобы сделать шаг, но тут фигура от стены также резко отделяется и буквально прыгает ко мне.

Одной рукой меня обхватывают за талию, а второй — закрывают рот.

Короткое «а» — вот все, что я успеваю произнести.

Смотрю испуганными глазами, а меня уже тащат в конец коридора. К той самой приоткрытой двери.

Я, конечно, пытаюсь сопротивляться, но с каждой секундой понимаю, что бесполезно. Мои удары, похоже, вообще не ощущаются.

Мы уже у двери и, открыв ее ногой, мой похититель вытаскивает меня наружу. Замечаю черный тонированный автомобиль.

Мамочки. Это же меня туда сейчас и засунут.

Пока меня буквально волокут к машине, я оглядываю все вокруг в поисках помощи. Но здесь пусто. Только эта устрашающая машина и мы.

И я уже понимаю, что все. Это конец. Меня грубо нагибают и пытаются засунуть в машину и тут как спасение раздается голос сзади:

— Отпусти ее, сука!

Я замираю, точно также как и мой похититель. И потом он вдруг ослабляет хватку и я тут же вырываюсь и в два шага оказываюсь за спиной Давида.

Он рукой задвигает меня еще дальше и тут только я понимаю, почему меня так быстро отпустили — в руке Давида пистолет! Настоящий! И мне почему-то становится еще страшнее.

— Иди в машину! — бросает мне Давид через плечо. — Ну! Быстро!

— А ты? — спрашиваю дрожащими губами.

— Быстро, я сказал! — рявкает он в ответ и я уже больше не спорю. Бегу к его машине.

Открыв дверцу, оборачиваюсь и вижу, как Давид нависает над тем самым мужиком, который пытался украсть меня. Он ударяет его и что-то говорит. Трясет. Тот лишь мотает головой. Тогда Давид замахивается и ударяет его рукояткой пистолета сзади. Мужик падает. Я закрываю рот, чтобы не закричать.

Давид оглядывается, пинает мужика и быстро идет ко мне.

— Почему еще не в машине?! — кричит он, буквально запихивая меня внутрь. — Сейчас также обездвижу!

Он жмет на газ и мы буквально срываемся с места. Немного придя в себя, я чувствую, что сейчас заплачу.

— Давид, — беру его за руку, — это из-за акций? Да? Из-за них? Давид! Мне страшно.

Он молчит. Лишь еще сильнее жмет на глаз и постоянно оглядывается в зеркало заднего вида.

— Давид! — прошу я.

— Помолчи! — обрывает он и я опять слушаюсь.

Сижу, опустив голову и закрыв глаза. Слезы тоненькими струйками скатываются по щекам и падают на ноги.

Открываю глаза лишь после того, как машина останавливается.

— Где мы, Давид? — спрашиваю я.

— Там, где тебя не найдут, — сухо отвечает он.

Выходит из машины, открывает мою дверь и сразу же берет меня на руки.

Всю дорогу, пока Давид несет меня куда-то, я прижимаюсь к нему, закрыв глаза. Мне все еще очень страшно. Любой шорох пугает. И даже стук сердца Давида пугает, потому что стучит оно быстро-быстро и громко. Ему тоже страшно?

Я открываю глаза только когда Давид кладет меня куда-то. Осматриваюсь, но в комнате полутьма.

— Где мы? — спрашиваю хриплым голосом. — Куда ты привез меня?

— Успокойся, — говорит Давид. — Ты в надежном месте.

— У тебя? — все еще оглядываюсь, пытаясь понять, где же я.

— Нет. Ко мне тебе пока нельзя, — Давид пытается улыбнуться и что-то ищет в телефоне.

— Давид! — я вскакиваю и бросаюсь к нему. — Они хотят убить меня?! Это из-за акций?! Да?! Давид! Скажи мне! Давид!

Он отключает телефон и отбрасывает его на кровать. Обнимает меня.

— Успокойся, Василиса. Никто тебя не тронет. Пока я с тобой, — гладит меня по волосам. — Тихо, тихо. Все уже позади.

— Позади?! — я не могу успокоиться и вырываюсь из его рук. — Позади?! Меня хотели украсть! Чтобы убить! Это из-за акций! Из-за этих проклятых акций!

— Если бы ты слушалась меня, ничего этого не случилось бы, — голос Давида теперь как-то злее.

— Если бы ты вел себя не как мудак! — я вскакиваю с кровати и кричу на него. — Что я видела от тебя?!

— Успокойся, Василиса. И за языком следи, — цедит Давид. — Ты на нервах и можешь сейчас наговорить то, о чем потом пожалеешь.

— Правду?! Правду, ты имеешь в виду?! — нет, меня уже не остановить. — Я всегда нужна была тебе только для секса! Всегда! И зачем только ввязалась во все это?! Договор этот дурацкий! Муж придурок!

— Василиса! — раздается грозное и Давид встает и делает шаг ко мне.

— Ты все сломал во мне, Давид! Все! Я же больше не поверю никому! Понимаешь?! Никому!

— И не надо, — усмехается Давид. — Ты и не должна никому верить.

Он медленно идет ко мне.

— Успокойся, Василиса. Уже все прошло. Я же с тобой, — тянет ко мне руки.

— Нет! — я отскакиваю от него. — Не хочу больше! Забери свои акции! Я жалею о дне, когда увидела тебя!

— Глупенькая, — Давид продолжает усмехаться, — неужели ты не понимаешь, что мы все равно встретились бы? Видишь, как все вышло? Ты все равно была бы моей.

— Нет! — я все еще кричу, но чувствую, как силы оставляют меня.

— Да, Василиса, да, — Давид оказывается совсем рядом. — У тебя есть акции, которые нужны моей семье. Поэтому ты все равно стала бы моей. Другим способом, но стала бы.

Одной рукой он обнимает меня за талию, а вторую кладет мне на затылок и наклоняет мою голову себе на грудь. Я еще пытаюсь какое-то время вырваться из его объятий, но он крепко держит меня. Губами касается макушки.

— Тихо, — его горячее дыхание. — Все равно моя была бы.

— Давид, забери эти чертовы акции, — уже спокойнее прошу я. — Это все из-за них. Это Арсен. Или отец Амины. Или еще кто-то.

— Дело не в акциях, — серьезно произносит он.

Я поднимаю на него взгляд. Улыбки уже нет. Таким серьезным Давид редко бывает.

— Дело не в акциях, — повторяет он. — Из-за них тебя не стали бы красть. Ни Арсен, ни Максим.