Мама для чужого наследника - Елена Сотникова
Тогда мне было плевать на многие аспекты, такие как материальное состояние, социальное положение, капризы ее характера и прочее. Меня просто переклинило на ней.
До идиотского состояния глухоты и слепоты.
Это сейчас я понимаю, что это не любовь. Страсть, помешательство, химия. Что угодно.
Это проходит. Со временем. И накрывает реальность. Понимание, что для крепкой семьи нужно что-то большее. А тогда…
В первые месяцы я практически вычеркнул сон из своих суток, не желая тратить ни минуты свободного времени. В моем списке остались работа, карьера и любимая женщина.
И я бы выставил приоритеты в другом порядке, если бы не понимал: без достаточных финансов я рискую потерять и Сашу, и дело всей своей жизни.
Как давно это было. И как сильно меняются ценности в жизни спустя годы.
– Хватит! – раздражаюсь всерьез.
– Ты вообще меня не слышишь, – обиженно поджимает губы Саша.
А мне хочется напомнить, что это она проморгала тот момент, когда София вдруг передумала отдавать нам малыша. Не убедилась в том, что суррогатная мама действительно потеряла ребенка, поверила на слово врачу, не проверила документы.
Да много чего еще.
Вся эта история с клиникой, которую выбрала Саша, попахивает явным мошенничеством. Сколько денег ушло на ЭКО, на подготовку, на оплату услуг?! А в итоге что?
У нас был единственный шанс, и благодаря Саше мы его чуть было не упустили.
– Герман, – продолжает жена, – я не намерена стоять в стороне и изображать статую. Это и мой ребенок тоже! Ты видел условия, в которых живет Дэни? А как тебе запах гнилого подвала в подъезде?! Да в таких местах одни бомжи и отбросы общества живут. Там нельзя оставлять ребенка ни на минуту. А ты отпустил их!
Я выжидаю пару минут после того, как Саша замолкает. Смотрю прямо в глаза, не моргая, зрительно давая понять, что пора закругляться. Потому, что еще немного – и я взорвусь.
Редко когда подобные приемы я отрабатывал на жене. Обычно хватало примеров на посторонних. Но сегодня, увы, не тот случай.
Саша недовольно фыркает, понимая, куда я клоню. Изображает негодование, но здравый смысл все-таки побеждает. Она молча покидает кабинет.
– Игорь? – набираю своего безопасника, когда убеждаюсь, что Саша ушла.
– Да, Герман? – тут же отзывается на том конце связи он.
– Что насчет Алисии Смоленко? Есть новости? – задаю один из мучающих меня вопросов.
Врач, которая вела беременность Софии, исчезла спустя год после этого случая. Внезапно уволилась и уехала в Европу, где ее следы терялись.
Никто из коллег не мог точно сказать почему и зачем. Кто-то предполагал, что нашла себе мужчину, кто-то просто утверждал, что решила сменить место жительства. Но все сходились в одном: Смоленко сорвалась неожиданно.
А только она могла дать ответы на кучу вопросов по поводу того, что же на самом деле произошло во время беременности суррогатной мамы.
– Пока тишина. Но мы работаем над этим. В любом случае, если она жива, мы выйдем на нее. Дело времени. Осталась бы она тут – нашли бы без проблем. А так, сам понимаешь, – извиняющимся тоном, рапортует он.
Только я не хочу ничего понимать. Из клиники, где делали ЭКО, уже уволился главврач и нажил себе кучу проблем владелец. А вот главную виновницу найти не удается.
– Ладно, держи меня в курсе, – скидываю вызов.
Следом набираю ребятам, которые остались присматривать за домом Софии.
У меня из головы не выходит эта девчонка, как бы я ни старался не думать о ней. Большие зеленые глаза, курносый нос, пухлые губы без тени помады. Да и вообще я не заметил на ней ни капли косметики.
Я привык ежедневно видеть женщин в полном боевом раскрасе – Саша даже спать ложилась накрашенная, со специальным вечерним макияжем, и для меня естественная красота стала чем-то необычным и выбивающимся в современном мире.
Да, София довольно привлекательная девушка. Пройти в толпе и не заметить сложно.
Одни длинные вьющиеся волосы чего стоят! У Саши тоже такой тип волос, но, сколько помню, ее всегда раздражал этот факт. И она только и делала, что бегала по салонам, пытаясь выпрямить их. А вот мне нравились ее природные кудри.
Но больше всего в сегодняшней встрече меня зацепила решимость в глазах девчонки. Настоящая, самоотверженная. Какая бывает только у любящих родителей. Какой должны светиться глаза родной матери. А не той, кто обманным путем решила примерить на себя эту роль.
Глава 6
– Господи, дочка, и что же теперь делать? – Мама дрожащими руками достает из коробочки блистер с таблетками и пытается выдавить одну.
Прошло уже полдня с того момента, как она узнала правду. Но, как и я, до сих пор не пришла в себя.
– Ничего. Пусть пугают сколько угодно. Это просто психологическая атака. По сути, ничего они сделать не могут.
– Ты прости, Соня, но, может, они правы? Это их ребеночек, и вполне естественно, что они хотят его вернуть, – осторожно закидывает удочку.
Да, я понимаю, что она переживает за меня. Волнуется, накручивая себя на полную катушку, особенно после слов недавних гостей.
Да, Илюша ей всего лишь внук, тем более неродной, а вот я – родная дочь.
Но внутри меня все протестует на подобное заявление:
– Мама, они отказались от него два года назад. От-ка-за-лись! Бросили, не желая знать. А теперь вдруг одумались? С чего вдруг? Решили поиграть в семью?
– Не говори так. Ситуации бывают разные. Мы же не знаем, что там у них на самом деле произошло?
– А ты бы меня тоже вот так просто отдала, случись чего?!
– Бог с тобой, Соня! – машет она рукой. – Не переворачивай все с ног на голову. Ты же знаешь, что я люблю Илюшу. Но если настоящие родители решили…
– Да ничего они не решили! – взрываюсь, как пороховая бочка. – Не нужен им сын. Иначе не случилась бы подобная ситуация. – Перед глазами всплывает образ Кравицкого, его взгляд, каким он смотрел на Илюшу, трепет, с которым он держал его на руках, и уверенность почему-то убавляется. – Я узнавала у юриста. Закон на нашей стороне.
Мама кладет таблетку на язык и запивает одним большим глотком воды.
– Это ты свою недоучку Кристину наслушалась? – кривится она. То ли от вкуса лекарства, то ли от моих слов. – Она насоветует. Закон, может, и на нашей стороне, да только когда у людей есть деньги – он им не указ, – вздыхает тяжело. И добавляет примирительно: – Поешь чего-нибудь. Уже вечер, а
