Кристина Лорен - Сладкий грязный мальчик (ЛП)
– Фиктивный? – повторяю я, и, о мой Бог, почему я чувствую себя как после инсульта?
Поворачиваясь ко мне, Финн поднимает руку, кладет её на моё плечо и смотрит на меня с выразительным сочувствием. Когда я смотрю позади него, то вижу, что глаза Анселя…он мой муж?... горят изумлением.
– Ты знаешь, кто такой Брони?
Я смотрю на Финна, не вполне уверенная, что услышала его правильно. – Ээ..кто?
– Брони, – повторяет он. – Это парень который тащится от “Моя маленькая пони”. [«Брони» - образование от английских слов «brother» - брат и «pony» -- пони. Люди, увлекающиеся фэндомом MLP (My Little Pony]
– Да, знаю. - И что…?
Он наклоняется, сгибаясь в коленях, таким образом, что наши лица находятся на одном уровне. – Я спрашиваю тебя об этом не потому, что мужчина, за которого ты вчера вечером вышла замуж в пьяном угаре - это Брони-парень, а потому, что он думает, что вся идея с Брони фантастическая.
– Я не уверена, что понимаю тебя, – шепчу я. Я все ещё пьяна? О чём он? В каком чёртовом мире я проснулась этим утром?
– Он также однажды реально сделал ванну с желейным алкоголем, сродни пуншу, потому что кто-то рассказал ему об этом, и Анселю стало любопытно, – сказал мне Финн. – Он любит открывать винные бутылки только с помощью обуви и стены. А когда у нас закончились наличные в Альбукерке, и ресторан не принял кредитные карты, он заплатил за наш обед, танцуя по соседству в том захудалом небольшом стриптиз-клубе.
– Мне нужно выпить кофе, прежде чем я смогу понять, что ты говоришь, – сказала я.
Финн игнорирует это.
– Он заработал приблизительно семьсот долларов той ночью, хотя я бы этим не гордился.
– Да? – я снова оглядываюсь на Анселя. Нет никакой возможности, что он может услышать о том, о чём мы говорим, но он знает этих парней достаточно хорошо, так что ему и не обязательно нас слышать. Он откровенно смеётся.
– Я считаю, ты должна учесть все это, когда общаешься с ним. Я хочу сказать, что Ансель сразу же влюбляется во всё, что он видит, – когда он говорит это, в груди что-то сжимается. – Это то, что я люблю в парне, но вся его жизнь такая; поэтому он в основном..., – он смотрит на Оливера, ища помощи.
Тот вытягивает зубочистку изо рта: – Глубоко увлекающийся? – говорит он прежде, чем вернуть зубочистку в рот.
– Точно, – Финн похлопывает меня по плечу, как будто этот разговор имел хоть какой-то проклятый смысл. Оливер торжественно кивает. Неоновые огни мигают в отражении его очков, и я должна уйти прочь. Интересно, если меня вырвет, это, наверное, будет лучше любой беседы? Есть шанс проверить. О чем они вообще говорят? Я с трудом помню, как ходить, не говоря уже о том, как бороться с мыслью о том, что я могла бы быть в законном браке с парнем, который любит всё в жизни, в том числе Брони.
С нервным ощущением в своём животе я прохожу между двумя столиками и подхожу к кабинке, где Ансель, улыбаясь, смотрит на меня. Однако, пока мы не виделись, - или сколько я там была без сознания - я и забыла, какой эффект он производит на меня. Мне так и хочется ощутить его руки на себе.
– Доброе утро, – говорит он. Его голос хриплый. У него тёмные круги под глазами, и его кожа выглядит немного бледной. Учитывая то, что он явно бодрствовал дольше меня, взгляд на него не даёт надежды на то, что я буду чувствовать себя лучше через пару часов.
– Доброе утро, – я топчусь возле края стола, неуверенная, что смогу сесть, не испытывая дискомфорт. – О чем говорил Финн?
Он машет рукой, как бы говоря не обращать внимания. – Я видел, что ты идёшь, поэтому заказал тебе апельсиновый сок и то, что вы, американцы, любите называть кофе.
– Спасибо. - Когда я сажусь, то задерживаю дыхание от пульсирующей боли между ног и от реальности нашей ночи: дикого и, может быть, немного грубого секса. Я вздрагиваю, меня передёргивает всем телом, и Ансель замечает это. Это складывается в смешную сюжетную линию: он краснеет, и его взгляд опускается на засосы, которые он оставил на моей шеи и груди. Трясущимися руками пытаюсь прикрыть себя, жалея, что не взяла с собой шарф в эту пустыню. Ансель смеётся. Я роняю голову на свои скрещенные руки на столе и издаю стон. Я никогда не буду пить снова.
– На счет следов от засосов…– начинает он.
– Что?
– Ты просила меня, чтобы я укусил тебя.
– Я просила?
- Ты была очень настойчива, – говорит он с усмешкой. – И будучи джентльменом, я обязан был тебе уступить.
– Ох.
– Судя по всему, у нас была страстная ночка.
Я поднимаю свою голову, благодаря официантку, которая ставит кофейник передо мной. – Я понемногу начинаю вспоминать.
И тут же перед глазами возникают новые отрывки воспоминаний: мы, ворвавшиеся в номер отеля, смеясь и падая на каменное травертиновое покрытие прихожей. Ансель, игриво перевернувший меня на живот, чтобы проверить наличие царапин и повреждений, целующий мою шею и спину, а также заднюю поверхность моих бёдер. Момент, как он раздел меня с помощью пальцев и зубов и снова целовал мою кожу. Минута, когда нетерпеливо, намного менее искусно, я раздела его, практически сорвав с него рубашку…
Когда я смотрю ему в глаза, он потирает заднюю часть шеи, улыбаясь, и извиняясь, произносит: – Если тому, как я себя чувствую сегодня, можно верить, то мы, ох. . . Для этого потребовалось много времени.
Я чувствую, что моё лицо пылает. В то же время появляется тепло внизу живота. Это не первый раз, когда я чувствую эту особенную последовательность реакции моего тела: – Я сожалею, что моему телу . . . трудно угодить. Люку приходилось много времени затрачивать, чтобы добиться чего-нибудь, и когда мы первое время занимались сексом, я даже имитировала оргазм, чтобы он не чувствовал себя неудачником.
О Боже, неужели я на самом деле просто сказала ЭТО вслух?!
Ансель морщит нос в выражении, которое я ещё не видела у него на лице, и это кажется достаточно очаровательным: – Что? Ты же не робот, иногда это занимает время. Я вполне наслаждался тем, что доставлял тебе удовольствие, – он вздрагивает, выглядя при этом ещё более извиняющимся. – Боюсь, это я требовал продолжить. Я много выпил. Кроме того… мы оба хотели больше после каждого раза... Я чувствую, словно сделал около миллиона отжиманий.
И как только он это говорит, я понимаю, что он прав. Даже сейчас моё тело чувствует себя как инструмент, на котором прекрасно играли в течение нескольких часов ночью, и я, кажется, исполнила своё желание: в прошлую ночь у меня действительно была другая жизнь. У меня была жизнь женщины с диким, внимательным любовником. Несмотря на моё похмелье, я чувствую себя расслабленной и разогретой, отчасти удовлетворённой. Это удовольствие достигает середины костей и до самой глубокой части мозга.
