Мажор в деревне - Кристина Майер

«Стряпуха?» — мне кажется, после этого слова мои брови удивленно выгнулись.  Пытается оскорбить? «Хм, в его лексиконе имеется не только мат, жаргонные словечки и модные сейчас – агриться, краш, рофл, кринж, рили, олды и еще много-много подобной ерунды?»

Пока я анализировала его словарный запас, Робнер заявил, что я буду расплачиваться телом. Так грозно и уверенно заявил, что я растерялась. Все-таки не ошиблась я, были у него в роду князья.  Генетическая память – штука малоизученная, но на мажоре и исследования не нужно проводить, замашки аристократов налицо. По-другому поведение Вадима и не объяснить.

Я, значит, стряпуха, поломойка. Низшее сословие. В его глазах – не человек. Поэтому он и хватает меня без спроса! Набрасывается с поцелуями, ласками. Служанка барина должна  благодарить за внимание. Благодетель выискался! Горячий рот терзал мои губы, а я осматривалась в поисках чего-нибудь тяжелого, чтобы огреть его как следует. До металлического половника нужно было тянуться, а я не хотела, чтобы он опомнился раньше времени. Пришла предательская мысль – ответить на поцелуй, позволить разуму Вадима затуманиться страстью, а потом как бы невзначай сделать пару шагов в сторону, но Робнер сам решил проблему моих метаний – подхватил и усадил на стол, я двинулась к половнику, но он не понял, удержал. Прижал к себе и вновь принялся целовать. Умело целовал. Даже предательские  мурашки вызвал, которые понеслись по телу. Раньше со мной ничего такого не случалось. Даже поцелуи Дагарова не производили на меня впечатления – при всей моей неопытности. Было еще несколько парней в моей жизни, но дальше невинных ласк мы не зашли. Не происходило в душе и сердце то самое «вау!». Тело не плавилось, разум не туманился, а ведь мне казалось, парни мне нравятся. Поэтому и удивительно было, что вот сейчас мое тело отвечало, не следуя никаким законам логики и порывам души. Физиология, что с нее взять! Тянет меня к Робнеру, не понять, что за  химия такая! Пока не поздно, нужно это остановить!

Дотянулась до половника, прицелилась хорошо, хоть и хотелось закрыть глаза и отдаться поцелую. Треснула. Такой громкий стук вышел, что я испугалась. Думала, расколола ему череп. Он схватился за голову, глухо простонал, вспомнил весь русский мат. Зло так, смачно ругался. О себе узнала много нового: сумасшедшая, раненая в голову установкой «град», чокнутая стряпуха…  А я почему-то успокаивалась, ведь это значит, что Робнер будет жить.

— Еще раз меня схватишь, расскажу Матвею! Посидишь в обезьяннике несколько дней с бомжами, перестанешь вообще на женщин смотреть! — меня все еще трясло, поэтому половник в моей руке выглядел как оружие, которым я продолжала размахивать. Нужно отдать должное Робнеру, он не шарахался, хотя зло косился на меня.

— Плохо ты знаешь мужчин, воробушек, — с насмешкой произнес Вадим. — Жажда после таких «каникул» станет острее, половник меня потом точно не остановит.  А братом своих местных пугать будешь! Я при желании могу ему карьеру испортить, — в его взгляде было что-то такое, что я даже не думала сомневаться. Матвея здесь ценили и уважали, но были, конечно же, и враги. Записывать Робнера в эту категорию не стоит…

— Ты у меня и так много времени отнял, уходи, — указала половником в сторону двери, пусть ее отсюда и не было видно.

— Поцелуешь сама, уйду, — он продолжал растирать затылок, нагло усмехаясь.

— Ничему тебя жизнь не учит? — ударяя половником по ладони.

Со стороны это могло выглядеть забавно. Здоровый мужик, который занимает собой все пространство кухни, и мелкая девчонка, которая макушкой едва достает до его подбородка, но именно я угрожала этому крепкому парню.  

— Сюда машина едет, — услышав шум двигателя, взвизгнула я. В утренней тишине его было отчетливо слышно. Кто бы это ни был, но через несколько минут он будет здесь. — Скорее открой дверь!

— Сначала поцелуй, Елена Владимировна, или я с места не сдвинусь.

И ведь не шутит, гад!

— О твоем нравственном падении узнает вся деревня.  Как думаешь, какие выводы сделают, когда узнают, что ты заперлась со мной в столовой?

Глава 6

Вадим

Голова раскалывалась. Огрела стряпуха меня от души. И вроде злюсь, но не посылаю ее далеко и надолго, как было бы в случае с другими. Нравится с ней воевать, но не хочется при этом перегнуть палку. Обидеть так, чтобы простить не смогла. За ее выходку вчерашнюю не мешало бы ее перекинуть через колено и приложиться ладошкой к округлым формам, на которых так часто останавливается мой взгляд. Ударить не смогу, а вот погладить… задрать подол платья…

До прелестей Елены Владимировны доберусь позже, а сейчас  имею право попросить поцелуй за физический и моральный вред, но гордячка не спешит раскаиваться и уступать. Продолжаю настаивать, тем более она в панике, что сюда кто-то едет. Опускаюсь до шантажа, не поддается.

Кто там едет? Жених, ухажер или брат? Училка, видать, завидная невеста по местным меркам, можно будет не переживать, когда я ее оставлю, утешитель найдется.

Угрожая мне половником, сама направляется к двери, открывает затвор. Можно подумать, я бы стал ее удерживать. Совсем не умеет флиртовать, деревня! В это время во дворе останавливается автомобиль. Отсюда не видно, кто подъехал, вхожу на кухню и выглядываю в окно. С губ слетает добрый русский мат. Почему он не предупредил, что приедет?

— Попробуй только что-нибудь сказать о моем нравственном падении, обвиню тебя в совращении, а через пару недель назову отцом своего будущего ребенка, понял? — тихо прошипела Елена Владимировна, возвращаясь в кухню.

«Еще бы не понять! А может, она уже беременна?» — эти мысли остудили мой пыл быстрее, чем появление Вячеслава Игоревича.

— Мое отцовство доказать надо будет, а я даже доступ к твоему телу еще не получил, — процедил сквозь зубы. В столовой уже раздавались шаги друга моего деда.

— В любом случае мое заявление добавит тебе проблем, — довольно усмехнулась эта зараза.

—