Почувствуй это снова - Ольга Вечная
Но потом, в тот самый момент, когда абортивная таблетка уносилась потоком воды в канализацию, я вдруг осознала, что вылавливать ее поздно, и словила дзен такой силы, что пробить его стало невозможно.
Отчего–то успокоилась и будто смирилась. План выбрала, правда, трусливый — лгать до последнего. Но я ведь жду удобной возможности. Расскажу всему миру, как только она наступит.
Всё время тянет спать, по утрам подташнивает, поэтому приходится вставать часов в пять–шесть, чтобы съесть бутерброд с сыром и колбасой. Грудь подросла, как верно приметил Матвей. Больше пока не чувствую изменений, вроде бы та же самая Юля, со стороны посмотришь — студентка как студентка. Приличная девушка.
Когда я анализирую всё это, то начинаю злиться на Матвея. Отчаянно нуждаюсь, чтобы он был рядом, чтобы обо всем этом знал, чувствовал меня как прежде. Он–то ничего не ощущает, у него по нолям. Но малыш ведь и его наполовину. В ту ночь мы сильно любили друг друга, вообще не соображая, что делаем.
Я закрываю глаза в автобусе и думаю о секретном и неуместном: вот бы еще хотя бы раз в жизни заняться с Матвеем любовью. Ощутить его внутри себя, как входит плавно или толчками — без разницы. И это приятное растяжение и удовольствие ударами тока от чувствительных клеточек ко всем прочим... Божечки! Аж кожу покалывает, как представлю. Стать бы вновь объектом его мужской страсти, попробовать его вкус и запах. Распахиваю ресницы и ругаю себя. Позорище! Ну что за доступная девка! Бесит аж. Другая бы на моем месте вообще зареклась хоть когда–нибудь с парнем обниматься, а я после расставания будто окончательно сбрендила. Ни за что не признаюсь, но... как же мне его хочется.
Кто неплохо со мной знаком — тот будет этим летом в полном шоке, увидев меня с коляской. Но этот человек был бы еще в большем ужасе, расскажи я, где мы с Мотом этого ребенка заделали. В ночном клубе. За тоненькой шторкой. Рядом с толпой чужих людей! Паника!
Мне так сильно хотелось своего парня, а ему хотелось меня, что это просто не могло пройти бесследно. Потребность какого–то дикого, животного уровня.
На мне теплый пуховик, под ним джинсы и водолазка. А там, внутри, внизу живота, спрятан сюрприз, которые изменит все наши жизни. Наше последствие. Не могла я от него избавиться. Что угодно пусть думают. Рука не поднялась и сердце не позволило.
Вздыхаю. То был совершенно безумный, бешеный секс. Даже сейчас от одних только мыслей в дрожь бросает. Чего уж стесняться и корчить из себя невинную, я беременна. Если бы мы были с Матвеем вместе, я бы честно ему призналась, что мне понравилось. И что я бы хотела, чтобы он снова также набросился. И чтобы любил меня во всю свою силу. Господи. Ну почему я не сказала ему тогда об этом? Почему не призналась, как стыдно и одновременно круто мне с ним трахаться?
Матвей...
Удивительно, конечно, как он с одного единственного взгляда определил, что я поправилась. Даже родители, которые видят меня каждый день, ничего не заметили. А он смотрит так внимательно, будто видит насквозь. Словно что–то пытается почувствовать. Или я выдумываю глупости, и между нами действительно всё кончено.
Плавно закрываю глаза и открываю вновь, возвращая себя в тот самый абсолютный дзен, в скорлупе которого, если можно так коряво выразиться, прячусь все эти недели. И из которого выходить не собираюсь, что бы ни случилось ни при каких обстоятельствах.
Дома, переодевшись в удобное, забираюсь на диван с ноутом и включаю сериал. Кладу ладонь на живот и легонько поглаживаю. Нет, я не стану нервничать и изводить себя. Я должна быть сильной ради своего ребенка. Бабушка с дедушкой, да и отец родной, в него непременно до смерти влюбятся. Но полагаю, не сразу. И этот период необходимо пережить, сцепив зубы. Пройти на тупом упорстве. Не представляю, как без Матвея это получится. Я слишком сильно привыкла, что он всегда в любой беде рядышком.
Следующий день на учебе проносится быстро. С ребятами держусь отстраненно, это не специально, просто так получается. Покорно отсиживаю лекции и еду домой, где заваливаюсь на кровать, чтобы немного отдохнуть.
Веки в какой–то момент смыкаются, я впадаю в полудрему, представляя, как держу на руках младенца с карими глазами. Чувствую его вес, наклоняюсь и вдыхаю запах, открываю глаза и тянусь в телефону.
От нечего делать захожу в социальную сеть, листаю фотографии друзей. Приложение тормозит, поэтому я сначала лайкаю Любин новый пост с надписью хэштег я не художница, а инженер. Затем уже дожидаюсь, пока серый квадратик превратится в фотографию.
Люба выставила селфи из художественной школы. Точно! Сегодня же занятие, я совсем забыла и прогуляла. А вот Любушка скорее экзамен пропустит, чем своё рисование. Выглядит подруга прекрасно — волосы блестят, глаза сверкают в этой обработке. Счастливая! На шее новое украшение. Без задней мысли я приближаю картинку и на секунду застываю, впиваясь глазами в кулончик в виде листочка. Неужели того самого?
Да ну нафиг.
Откладываю телефон на стол и минуту сижу, как–то вдруг осунувшись и притихнув.
Наверное, я беременностью не так сильно шокировалась, а ведь мне на минуточку по–прежнему восемнадцать, я себя не обеспечиваю и учусь на втором курсе всего лишь.
Сейчас хуже.
Мыслей в голове нет. Ни единой. Они все разбежались кто куда, да и ловить не хочется. Дурные какие–то колючие, бешеные.
Потом жадно хватаю мобильный и снимаю чертов лайк! Мне не нравится.
Не нравится! Не нравится!
Хмурюсь.
Это. Блин. Что за фигня?!
Может быть, это абсурдное совпадение, но...
Почему кулон, который мы выбирали вместе с Матвеем, висит на шее моей лучшей подруги?!
Да, Любаша – родной и близкий человек. И я на всё ради нее готова.
Но это мой парень. Пусть бывший, пусть мы стали врагами, а потом зачем–то друзьями.
