Малыш для стервы и холостяка - Анастасия Градцева
От души потискав Арсюшу и повалявшись с ним на ковре, Рита пошла на кухню — пора было разогревать парню обед. В конце концов, из двоих взрослых, которые сейчас находятся в этой квартире, именно она по факту отвечает за малыша. А Рихтер так — бесплатное приложение, от которого толку как от козла молока.
На писк микроволновки, разогревшей овощное пюре с индейкой, шустро приполз Арсений. Рита покормила его, умыла и стала собирать на прогулку. Если удастся вытащить коляску, то малыш скорее всего уснет в ней, и Рита пару часов сможет бездумно побродить с ним по району. Это намного лучше, чем сидеть дома, особенно когда тут Рихтер, который бесит так, что аж зубы сводит.
Рита натянула комбинезончик на недовольного Арсения, который уже отчаянно зевал во весь свой маленький рот, и примерилась к коляске. Наверное, если взять одной рукой ребенка, а второй коляску, а потом спускаться, таща ее за собой, то вполне возможно…
— Почему не сказала, что вы идете на улицу?
Марк возник в прихожей так внезапно, что Рита вздрогнула. Повернулась и посмотрела на его недовольную рожу и скрещенные на груди руки.
— Я не обязана тебе ничего докладывать.
— Пять минут, и я буду готов.
— Я не могу ждать: ребенку жарко, — огрызнулась Рита. — Я его уже одела.
— Тогда идите на улицу, а я чуть позже вынесу коляску, — распорядился Марк и ушел к себе в комнату. Видимо, переодеваться.
У Риты не было сил спорить, поэтому она молча спустилась с Арсением на улицу и стояла возле подъезда. Когда появился Марк, малыш уже почти спал. Она переложила его потяжелевшее сонное тельце в коляску, откинув ее спинку до максимума, и опустила ниже козырек, чтобы яркое майское солнце не било в глаза.
— Спасибо, можешь идти, — сухо сказала Рита.
— Спасибо, но я бы предпочел прогуляться.
— Гуляй, кто тебе не дает. Не обязательно это делать с нами, твой племянник все равно спит.
— Какая-то проблема? — Марк приподнял бровь. — Так напрягает мое общество?
— Можно подумать, ты моим наслаждаешься, — парировала Рита, с досадой понимая, что, похоже, ей не удастся отвертеться от совместной прогулки. Непонятно только, зачем Рихтеру это надо.
Она покатила коляску по сухому, нагретому солнцем асфальту, который уже был изрисован цветными мелками. Марк шагал рядом, сунув руки в карманы. Он выглядел как мужики на обложках всех этих журналов мод: серые брюки по фигуре, бутылочного цвета свитер и короткое пальто нараспашку. Отвратительно элегантный тип. Он бы еще в пиджаке пошел с ребенком гулять. Идиот.
Рита злилась. Она хотела спокойно погулять с коляской, взять себе ванильный раф в кофейне возле парка, послушать подкаст — в общем, по максимуму насладиться солнечным майским днем. А Рихтер взял и все испортил. Как всегда!
— Мне интересно, — вдруг прервал их затянувшееся молчание Марк, — что ты имела в виду, когда говорила, что я поломал твою жизнь? По-моему, никто еще не умер от того, что его отчислили из школы. Тем более было за что, согласись?
— Я не хочу об этом говорить, — отрезала Рита.
— А я хочу.
— Вот и говори! — психанула она, в самый последний момент успев понизить голос, чтобы не разбудить ребенка. — А я не буду!
— Считаешь, я поступил неверно? — Марк демонстрировал поразительное самообладание. — Вот представь, что Арсений пойдет в школу и там кто-то будет над ним издеваться, что ты тогда сделаешь?
— Научу его защищаться, — буркнула Рита.
— Марта всегда была слишком слабой для того, чтобы себя защитить, — спокойно заметил Марк. — Не у всех есть когти и зубы, как у тебя.
— Они не от хорошей жизни вырастают, знаешь ли, — ядовито проговорила Рита.
Марк дернул уголком рта.
— Я сейчас должен тебя пожалеть? — сухо осведомился он.
— Обойдусь, — у Риты тоненько зазвенело в голове от ярости. Похоже, что ее сейчас понесет и она все-таки выскажет этому придурку то, что так давно хотела. — Меня до сих пор больше всего поражает, знаешь что? Что из всех, кто смеялся тогда над Мартой, ты выбрал именно меня! Не Рогова, который постоянно плевал Марте на спину, не Светку, которая заперла ее в туалете, и даже не Авринского, который стянул с твоей сестры штаны прямо на уроке физкультуры. И я знаю, почему я! У Рогова мать — судья, у Светки тетя в гимназии работала, а Авринский, если я правильно помню, был сыном депутата какого-то, да? Их посложнее было бы из школы выгнать. Зато меня без проблем! Вот ты и устроил показательную порку. Рыцарь, блин, в сверкающих доспехах!
Рита вдруг поняла, что почти кричит и что ее пальцы так сильно сжали ручку коляски, что та того и гляди треснет. Рита заставила себя заткнуться и начала мысленно считать до десяти, стараясь справиться с тяжелым сбивающимся дыханием.
— Я… не знал про остальных, — медленно проговорил Марк. И Рите снова захотелось ему врезать. Расквасить нос, разбить губу — чтобы это идеальное лицо каменного изваяния стало хоть немного более человечным.
Желание было таким сильным, что Рита на всякий случай ускорила шаг, оторвавшись от Марка на пару метров, докатила коляску до скамейки и уселась там, горячо жалея, что пару лет назад бросила курить. Сейчас бы это точно не помешало!
Марк догнал Риту и сел рядом, как будто не понимал, насколько сильно ей хочется его прибить.
— Я не знал, — повторил Марк, как будто его это каким-то образом оправдывало.
— Про них не знал, а про меня, значит, узнал! — фыркнула Рита.
— Так вышло, — он пожал плечами. — Я замечал, что у сестры какая-то ерунда в школе творится, но она молчала. А потом я случайно дома оказался, когда она пыталась жвачку из волос выдрать.
Риту опалило стыдом. Хотя за этот случай она перед взрослой Мартой извинилась уже столько раз, что та потеряла терпение и пригрозила, что сама приклеит жвачку Рите на голову, если та хоть еще раз об этом вспомнит.
— Марта пыталась ножницами выстричь, а я нашел в гугле, что можно оливковым маслом жвачку убрать. В общем,
