Муж моей сестры (СИ) - Стоун Милана
— Как скажите, я обсужу это с хозяином, — соглашается она и вскоре закрывает за собой дверь, бросает: — Приятного вечера.
Выползти из своей берлоги решаю через час, когда, выглянув в коридор, вижу Алису, заходящую в свою комнату, что расположена дальше остальных.
Минаева с ней нет, возможно, он уже уехал. Хотя нет, они же не виделись две недели, уверена, что будут сексом заниматься.
Он и моя сестра.
Интересно, с ней наедине от такой же жесткий, как со мной? Или, может, носит на руках? Понимаю же, что Лиса могла немного приврать по поводу того, что муж ее не любит, ведь она не выглядит несчастной. А может она вообще накрутила себя, и мужчина в ней души не чает, ведь принял же меня к себе, вон, вещей купил, на отдых отправил. Ведет себя пока спокойно...
Может зря я плохо о нем думала, возможно, я была в стрессе, напридумывала всякого. И не такой он монстр.
Хотя это покажет время, а пока, чтобы не забивать этим голову, бегом спускаюсь на первый этаж, прямиком на кухню. Надеясь на то, что побуду наедине. А лучше прихватить с собой еду и закрыться в комнате.
Покопавшись в холодильнике, решаю похозяйничать на кухне без всяких там разрешений.
Достав необходимые ингредиенты, только подумала включить небольшой телевизор, что висит на стенке, как сзади послышался шорох. А на пороге уже стоял и с интересом следил за моими движениями Минаев.
Глава 14
Накатившая усталость в момент ушла на второй план, а сердце понеслось в бешеном ритме, стоило мне столкнуться с острым, пронизывающим внутренности взглядом мужчины.
От осознания того, что мы остались наедине, неконтролируемые мурашки побежали по рукам, силой воли я заставила себя не вздрагивать. Не дышать. Не рассматривать его, хотя это крайне тяжело.
Бегло пройдясь взглядом, замечаю, что он переоделся в домашние вещи, если их, конечно, можно так назвать. Они выглядят дорого и подобраны со вкусом, такие же идеальные, как и хозяин.
Белая футболка оттеняет его загорелую кожу, обнажает татуировки на руках и облегает широкие плечи так, что это выглядит захватывающе. Интересно, как же он выглядит голым?
Щеки вмиг запылали от накатившего стыда. Как я вообще могу о таком думать? Знала бы сестренка, что я на мгновение это представила, то точно выгнала бы из дома. И правильно бы сделала. Мне хотелось провалиться сквозь землю от подобных мыслей.
Сейчас я как никогда сама себе противна. Разглядываю чужого мужа, вот до чего докатилась. Он должен быть для меня как родственник, жесткое табу, я не должна и лишнего взгляда на него кидать. Но как это сделать, если я буквально кожей ощущаю его интерес.
Это ни с чем не спутать. Такое со мной происходило впервые.
В горле собрался тяжелый ком, а в глазах неожиданно защипало от бессилия.
Отворачиваюсь и начинаю неспешно мыть овощи, продолжая чувствовать его рядом, пока не ощущаю тепло за спиной и не слышу тяжелое дыхание над ухом. Чувствую, как он втягивает в себя воздух и то, как волосы на затылке всколыхнулись.
Он что, понюхал меня?!
Напрягаю спину и поворачиваю голову, сталкиваюсь с прищуренным взглядом наглого хозяина дома. Опешила от непонимания, что происходит, почему он делает эти вещи, тем самым приводя меня в замешательство.
Делаю шаг в сторону, чтобы быть как можно дальше. Почему он подошёл так близко? Что даёт ему повод так себя вести. И на мой убийственный взор он никак не реагирует.
— Ты как? Надеюсь, отдых вам двоим пошел на пользу, — его губ коснулась не самая доброжелательная улыбка. Отходит к столу и садится так, чтобы видеть меня. — Что готовишь?
Удивляюсь последнему вопросу. Ему, правда, интересно, или он спросил, чтобы поддержать разговор, который лично я вести не имею желания.
— Да. Спасибо. Нам очень понравилось, — отвечаю спокойно, положив овощи на стол, беру в руку нож. — Ничего особенного, всего лишь бутерброды, на перекус.
Только вот аппетит снова куда-то пропал, стоило появиться ему.
Интересно, он так и будет продолжать сидеть и смотреть, как я нарезаю колбасу?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})В его присутствии руки не слушаются, от пристального взгляда окатывает жаром. Продолжаю неумело кромсать овощи напряженными до дрожи руками, несколько раз чуть не задеваю пальцы.
— Сделай и мне. С ветчиной и сыром, — отдает четкий приказ.
Нехотя киваю. Под пристальным вниманием, от которого так и хочется скрыться, принимаюсь выполнять указание.
Он сдвигает стул и теперь сидит так, что касается коленкой моего бедра. Едва уловимо. Но по телу словно проходит электрический разряд. Сдвинуться совсем некуда. Поэтому, прикусив щеку с внутренней стороны, продолжаю незамысловатые действия, смотря на мужчину из-под опущенных ресниц. Размышляю о том, что он задумал.
— Шпинат? — шепчу, указывая на траву.
Минаев поднимает глаза, ухмыляется и принимает новую позу, сложив огромные руки на груди, смотрит с интересом, так, словно я музейный экспонат. Не упускает ни малейшей детали, я даже начинаю думать, что со мной что-то не так?
Ну, может пятно на майке или же лицо грязное? Но нет, все чисто.
— На твой вкус, — произносит хрипловато, удерживая взгляд, он берет меня за кисть руки и слегка сжимает. — И, Ева. Я не против, чтобы ты готовила сама, если иногда будешь готовить и мне.
Дыхание учащается, а то место, где касаются его тёплые пальцы, горит и пульсирует, как и мои виски.
Я смотрю на его руку, что так уверенно удерживает, и чувствую, как он начинает неспешно поглаживать, посылая крошечные импульсы прямо в мозг. Ощущение необычное, такое яркое и пугающие. Словно я падаю с многоэтажки. И вдобавок так стыдно, оттого, что настолько волнительно.
Не в силах справиться со своими чувствами, отдёргиваю руку, прижав ее к гулко громыхающей груди. Быстро возвращаюсь к нарезке.
— Я не уверена, — говорю, нарушая возникшее напряжение.
— Я настаиваю, — бескомпромиссно. — Мне будет приятно. Твоя сестра даже близко не подходит к продуктам.
Это я знаю. Не любит она возиться на кухне, помочь – да, но с приготовлением блюд у неё проблемы. Поэтому после смерти мамы это стало моей обязанностью, а я и не была против. Мне никогда не было сложно.
Но готовить Минаеву. Зачем? Какой смысл, если у него есть прислуга и, судя по тому, как накрывают на стол, готовят они не хуже, чем в ресторане.
Я хоть и проводила раньше много времени за готовкой, но такой уровень, как у них, не сравнится с моей убогой стряпней.
Закончив делать бутерброды, наливаю в стаканы апельсиновый сок и ставлю на стол.
Как же мне поступить, стоит тоже сесть за стол или уйти?
Ответ приходит сам собой, когда Артур Леонидович отодвигает второй стул и небрежно указывает на него.
— Приятного аппетита... — пожелала и принялась за еду, что так и застревает в горле.
А ему ничего, закидывает только так. Я специально сделала побольше, но не думала, что он схомячит все за несколько минут. А после примется и за мои!
Да, аппетит у него, конечно, дикий, как у настоящего зверя. Хотя с такими-то габаритами, чему я удивляюсь.
— Так, я хочу подробностей, как ты провела время, — сказал он, чуть наклонив голову в бок, изучая и улавливая каждое мое движение, словно хищник, наблюдающий за жертвой. — Надеюсь, Алиса не запирала тебя в отеле?
Отмахиваюсь, не желаю ничего ему рассказывать. Едва доев один бутерброд, отодвигаю тарелку с остатками и хочу уже встать, но меня снова опережают.
На колено приземляется огромная ладонь.
Вот от этого жеста меня буквально кидает в пот, а сердце заводится на полную скорость.
— Что-то не так? — нахмуривается Минаев на мою реакцию и начинает вглядываться в лицо, которое, наверное, побледнело. — Ева... Тебя там кто-то обидел?
Его ладонь напрягается, сжимая колено, а на виске начинает пульсировать вена, что выглядит устрашающе.
Я чувствую себя в ловушке. Чтобы убежать, мне нужно пройти мимо него, что, в принципе, невозможно, потому как он сидит вплотную.