Mayday. Я влюбляюсь (СИ) - Саммер Катя

Ника понимала, что тянула с ответом. Она не хотела ехать к Максу, особенно прочитав его сообщения. Одной сидеть дома после всей череды событий, бояться каждого шороха тоже желания не было. Пришлось застегнуть сумку и, потупив взгляд, переступить порог.

Дверь совсем скоро захлопнулась, и Орлова вздрогнула. Напряжение нарастало, никто не заговаривал первым.

«А тебе некуда бежать, тебе некуда бежать, тебе некуда бежать, оставайся!»

Ника не сразу поняла, что звонил телефон в ее руке. Стояла, завороженная музыкой и первобытным ужасом, пока не узнала песню «Матранга», которую Мира, ее младшая сестра, установила на свой вызов, мотивируя модой.

Когда мелодия затихла, оба покатились со смеху. Это немного расслабило Нику, которая наконец разулась и прошла чуть дальше прихожей. Алик прямо в куртке исчез где-то в глубине квартиры, а ее мобильный ожил во второй раз.

– Да, Мир.

– Никуль, привет! Что случилось, почему мне Макс трубку обрывает? Я не ответила, решила тебе сначала набрать.

– Чай будешь?

Ника подпрыгнула, когда раздался громкий мужской возглас. По-видимому, из кухни.

Да уж, с такими нервами ей лучше подошел бы алкоголь.

– Ни-и-ик, – Мира заговорила хитрым тоном, который Орлова знала наизусть.

Сестра все слышала и явно просила самых грязных подробностей.

– Просто не отвечай ему, я позже объясню.

Малышке не пришлось повторять дважды – за это Ника любила ее больше всего. Та быстро переключилась на себя, несколько раз пожаловалась на диплом, который застопорился в одной точке, поведала, что на пару дней уехала от родителей к подруге, чей папочка владел сетью пятизвездочных отелей в Сочи. Затем пропела осанны морю и попрощалась, внезапно напомнив, что в следующий раз так просто не отстанет. А Ника за нескончаемой тирадой уже понадеялась, что мелкая забыла обо всем.

Алик выглянул в коридор. Немного мрачный, как всегда. Орлова в этот миг расстегнула верхнюю одежду.

– Повторить вопрос?

Сил препираться, спорить не осталось. Да быть честной – Ника ужасно вымоталась, замерзла и совсем не отказалась бы от чего-то горячего. И сладкого.

– Буду чай.

– Крепкий?

– Нет.

– Только сахара у меня нет.

Ну, вот.

Алик уже протягивал ей заготовленную термокружку. Держал вторую и для себя.

– Хочу немного проветрить голову, – пояснил он, когда потянулся за кедами, а затем выпрямился и добавил, подмигнув: – Не раздевайся, тебе бы тоже не помешало.

Ника проигрывала в голове целое множество вариантов, куда бы точно не помешало пойти рыжему самонадеянному парню, но вслух произнесла совсем другое.

– Одолжишь тапки? Иначе сапоги доконают меня раньше тех верзил в черном.

Уже через минуту Орлова стояла в лифте в теплых шерстяных носках и мужских шлепках огромного размера и грела нос горячим паром из стакана. Она ожидала поездки вниз, может, прогулки на заднем дворе, но кабинка взлетела на двенадцатый этаж, тринадцатый… Остановились на последнем, пятнадцатом. В конце длинного коридора Белозеров открыл и придержал для нее массивную дверь, пропустил вперед.

– Вау! – сорвалось с губ девушки, едва она оказалась на огражденной толстыми перилами площадке с видом на город, точнее, на лучшую его часть.

В лунном свете блестело золото соборных куполов. Электронные табло на фасаде стадиона яркими надписями вещали о забитом местной командой голе, пересекающий реку мост горел подобно Млечному пути. Да вся набережная тонула в россыпи огней. Таким родной город Ника видела первый раз. Она сделала глоток обжигающего напитка под ударами хлесткого ветра и подумала о том, что после суматошного дня все это оказалось очень кстати. Как раз когда звездное небо озарилось вспышками фейерверка – красными, золотыми, зелеными.

Нет, это именно то, что было мне нужно.

– Ты сильно испугалась? – издалека начал Белозеров, только девушка позволила себе слегка расслабиться.

– Испугалась? Не-ет, – ответила Орлова, по-прежнему глядя вдаль. – Я в ужасе! Я-я в каком-то ночном кошмаре, а, поверь, я много знаю о кошмарах.

Слова отзвенели, но она так и не двинулась, даже не взглянула в сторону Алика, который едва сдерживался, чтобы не сделать неверный шаг.

Не сейчас.

Нику смущало повисшее молчание, она уже корила себя за внезапный порыв.

– Но спасибо, – поспешила добавить, сильнее кутаясь в пальто и отпивая травяной чай. – Не знаю, как справилась бы без тебя.

И вообще сумела бы выжить?

Орлова все еще боялась смотреть на парня рядом. Сейчас, сегодня эмоции не поддавались контролю, но она верила, что завтра все будет иначе. А Алик не переставал любоваться ею ни на минуту: подвижными губами, вздымающейся грудью, пальцами, что крепко сжимали термос из «Старбакса». Такая хрупкая сильная девушка, какой он никогда не встречал.

Ника опомнилась, лишь почувствовав, как стали печь губы, явно обветренные. Чай закончился, а значит простояли они здесь немало. Обернулась Орлова на запах сигарет.

– Извини.

Алик покрутил сигарету в воздухе и отступил в бок. Но беснующийся ветер все равно рассеял облако дыма в ее сторону. На лбу Алика пролегла морщинка – он нахмурил брови.

– Может, отойдешь?

В его просьбе было гораздо больше от приказа. Ника послушно затанцевала по балкону, только куда ни ступала, тонкий сигаретный след везде щекотал нос. Природа явно издевалась над ее выдержкой, потому как единственная мертвая зона оказалась в шаге от Белозерова. Так близко к нему, лицом к лицу.

В свете фонаря Ника увидела родинку на его левой щеке – такую маленькую и неприметную, никогда не замечала ее. Рыжие волосы подлетали на ветру, падали на глаза, но Белозерова это мало заботило. Губы изогнулись дугой. В это мгновение он, погруженный в собственные мысли, улыбался, и это меняло все: черты лица смягчались, исчезала лишняя резкость, все острые углы – сейчас Алик выглядел милым и… привлекательным.

Щелк. Ника очнулась. Белозеров легким движением пальцев отправил окурок точно в мусорное ведро у входа, а девушка быстро попятилась назад. Он заметил ее пристальный взгляд и не скрывал этого.

Орлова поставила на пол пустой стакан, а сама забралась на нижнюю перекладину и, перегнувшись через ограждение, посмотрела вниз, только бы спрятать безграничное смущение. В высоте она растворялась. Еще в детстве любила лазить с мальчишками по крышам и деревьям, забираться на высокие заборы. Вот и сейчас разглядывала вдали на узких улочках кро-охотных человечков, живущих своими историями, и начинала забывать о тревоге. А в следующий миг крепкие руки подхватили ее и поставили на землю лишь у двери.

– Никогда так не делай, – произнес Белозеров тихо, гортанно.

И пока Орлова соображала, что стряслось, обеспокоенный Алик впивался пальцами в ее тонкую талию. У Белозерова с высотой, в отличие от скорости, отношения были натянутыми. Он никогда не позволял себе подобных вольностей, как Ника. И бросился к ней на уровне инстинктов. Алик смотрел в широко распахнутые голубые глаза, осознавая простую истину – да случись что, бросился б за девчонкой и вниз с пятнадцатого этажа.

Подобная правда оглушала. Он всегда знал, что Орлова много для него значила. Но признаваться самому себе в столь первозданных чувствах, как будто пламенем объятым быть – больно, ярко, возможно, смертельно.

Ника кивнула. Он с трудом отпустил ее и вышел первым.

Орлова смогла дышать не сразу. Отказывалась думать о том, что только что произошло.

Все, хватит!

Хватит с нее Белозерова. Ее сводили с ума резкие перемены в его настроении. Она надеялась, завтра они выяснят, что за данные попали им в руки, и разойдутся, как в море корабли. Навсегда. Ей совсем не нравилось, что она чувствовала рядом с ним.

Зато твоему телу очень даже наоборот, – покривилось сознание.

Ника вошла в здание только через несколько минут, но Алик все еще ждал ее: зажал кнопку и не отпускал лифт, который мог быть кому-то и нужнее. Орлова встретила его взгляд и поспешила встать в противоположном углу, спиной к нему. Но стоило створкам закрыться, пространство сомкнулось, образуя толстый вакуум.