Падающий цветок (СИ) - Форс Элен

Если Ахмед не пришёл сам, а прислал своего телохранителя – значит все плохо. Он не простил меня, чтобы там не случилось. Все эти дни я отчаянно пыталась вспомнить, что произошло в эти дни, но в голове было пусто. Мозг опухал от напряжения, но не выдавал ничего толкового. Чернота не прояснялась.

Ничего не говоря, выхожу из комнаты. У меня отсутствует желание говорить с этим мстительным подонком. Мелочной сволочью не способной прощать. Амин точил зубы, чтобы вцепиться зубами мне в горло.

- Не стоило играть с огнем. – бросает Амин, усмехаясь. – Через два дня у Ахмеда свадьба с Джанной, ты к этому времени будешь гнить в какой-нибудь канаве и не помешаешь госпоже. Думаю, что на этот раз с тебя сдерут шкуру.

Нервно сглатываю, ощущая прямую угрозу. Никак не комментирую его слова, сохраняя молчание. Я не осчастливлю его.

Мы заходим в кабинет Ахмеда, достаточно темный в сравнении с другими комнатами. Мрак и запах сигар давят с первых секунд. Я утопаю в мягком ковре, оказываясь в центре комнаты перед Ахмедом.

Сегодня он не похож на дерзкого юношу, испорченного властью и представляющего опасность. Он напоминает палача, заточившего топор и занявшего позицию для казни. Старше своих лет. Лицо Аль-Мактума постарело, появились глубокие морщины, которые я не замечала ранее. Он сверлил во мне взглядом дыры.

- Ахмед. – неуверенно мнусь перед ним, не понимая, что произошло и почему он так злится. Может быть он все же раскроет. Что мы натворили с Алекс? Танцевали голыми? Что?

- Я даю тебе шанс все объяснить.

- Прости, я ничего не помню… Как бы я не старалась, у меня ничего не получается. Помню, как мы выпили бутылку вина и потом все… темнота. Я проснулась в своей комнате и на этом все. Я слышала, что Алекс умерла от передозировки, но я уверена на сто процентов, вряд ли стала бы употреблять наркотики. Это принцип спортсмена. Никогда бы от него отказалась.

- Никогда не говори никогда. – Ахмед поворачивает моноблок на его столе, чтобы мне было видно экран и нажимает на клавиатуру, запуская видео. Его движения такие резкие и не сдержанные.

На экране показывается съемка с камеры наблюдения в оранжерее. На ней Алекс достаёт из сумки маленький флакон, напоминающий духи, открывает его и погружает палец внутрь, с чувством пробует содержимое. Удовлетворяясь, она себе на руку вытряхивает часть содержимого и снюхивает.

Мое сердце разгоняется до невообразимой скорости.

Потому что она повторяет и протягивает руку, я наклоняюсь и снюхиваю наркотик с ее руки.

Меня всю передёргивает. Я не верю происходящему. На видео вроде бы я, мои волосы, одежда, не видно только лица, но я никогда бы не стала употреблять наркотики.

Дальше видео обрывается и начинается новое. Я иду по коридору, сгорбившись, еле переставляя ноги. Такая дёрганная походка. Даже через видео видно, как мне плохо. Алкоголь и наркотики. Еще бы.

В коридоре я сталкиваюсь с парнем, по-моему, Мусой, он останавливается при виде меня, берет за плечи, пытаясь привести в чувство, но я лишь льну к нему всем телом и целую… Это не свойственно мне.

Качаю отрицательно головой, не веря глазам и происходящему. Это розыгрыш.

- Это не я. – шепчу, не веря, что могла обдолбаться так сильно. Ни в каком состоянии я бы не смогла поцеловать мало знакомого парня. – Это не я!

Но вот на видео я уже иду с ним по коридорам комнаты. Послушно и не поднимая головы. Мы заходим в одну из комнат и видео прерывается.

- Это подстава. – уверенно говоря я, нащупываю теорию. У меня нет уверенности, нет фактов. Ничего нет, но я чувствую, это Джанна! Только она могла это сделать. Только у неё был мотив в этом доме превратить мою жизнь в ад. – Это кто-то вместо меня!

Ахмед ничего не отвечает, достаёт из стола пачку фотографий и кидаем грубо ими в меня, выплевывая:

- Ну смотри, как не ТЫ трахаешься.

Вынужденно падаю на колени и поднимаю пару снимком, на них всех только я и Муса. Я абсолютно голая с полу прикрытыми глазами смотрю в камеру. Позы однозначные и не подлежат сомнению. Позади меня голый парень с нахальной улыбкой.

Вот я с выгнутой спиной. мои ягодицы.

Тщательно всматриваюсь в снимки, прислушиваясь к своим чувствам.

- Я не спала с ним. – уверенно говорю и поднимаю глаза на Аль-Мактума. На его лице лишь презрение, он смотрит на меня как на протухшую рыбу, кривясь. – Это подстава. Хорошо спланированная и направленная против меня.

- Амин, как поступают в таких случаях? – Ахмед отворачивается, не желая на меня больше смотреть. Его не желание слышать меня, причиняет глубокие раны. Он стал совсем чужим и холодным. – Что делают с наложницей, если она изменяет Эмиру…

В панике трясу головой, пытаясь разобраться в происходящем. Ноги не слушаются меня, дрожат и подгибаются. Со стороны напоминаю психологически нездорового человека.

- … за такое казнят. – заканчивает Амин с холодным выражением лица, покрытым безразличием. Он спокойно рассказывает об этих всех ужасных вещах. Еще эти ужасные фотографии.

- Это не правда! Ложь! – слабые хрипы раздирают горло. Такое чувство, что мне в глотку напихали битого стекла и заставили проглотить. – Я бы никогда не… никогда… не спала ни с кем.

Пытаюсь сделать шаг к Аль-Мактуму, грозно сидящему за столом и рассматривающем снимки с серьёзным выражением лица. Его зеленые глаза, обычно полные жизни и хаоса, сейчас покрыты нехорошей дымкой, они остекленели. Стали не живыми.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он поднимает глаза и окидывает меня тяжелым взглядом, смотрит сквозь меня, будто я пустое место, режет отсутствием эмоций. В глубине чёрных зрачком я замечаю боль.

Я бы была не так напугана, если бы он злился.

Тяжелая энергетика вводила меня в паническое состояние. Еще немного и у меня будет нервный срыв. Я хваталась за горло, царапала кожу ногтями, пытаясь оттянуть несуществующий ошейник, который как мне казалась - душил меня.

Ахмед закуривает в свойственной только ему манере, не спеша поджигает сигарету и вдыхает горький дым. Он всегда делает это сексуально. Только он умеет превратить процесс курения в возбуждающую прелюдию, заворожить процессом.

- Уведи ее. – распоряжается Аль-Мактум, выдыхая колечко белоснежного дыма. Два слова. Холодный наказ. Это пощечина мне, звук которой приносит наслаждение Амину. Мужчина сразу же, не дожидаясь новый указаний, распахивает дверь и показывает жестом, чтобы я вышла из кабинета прочь.

Он не имеет права касаться меня, пока ему не разрешит Аль-Мактум. Не имеет права прикоснуться к моей оголенной коже даже случайно. За это ему могут отрубить руку. Ахмед может, ему это ничего не стоит. Он безжалостен в таких вещах.

- Ахмед. – отчаянно пытаюсь докричаться до него, чтобы он услышал меня. – Клянусь, я никогда бы не переспала ни с кем другим. Это профессиональная подстава, я уверена, что это дело рук Джаны!

Аль-Мактум закрывает глаза, стискивая сигарету так сильно, что она ломается. Одна ее часть вместе с пеплом падает на стол, обжигая несколько фотографий, выжигая моё лицо на некоторых из них. Как бы я хотела, чтобы они сгорели совсем, не оставляя после себя даже пыли.

- Амин. – голос любимого мужчины становится скрипучим, обдаёт меня холодной водой, заставляя съежиться. – Мне повторить?

Телохранитель с жутким удовольствием хватает меня под руки и выволакивает из кабинета, неаккуратно тащит в мою спальню. Не видя его лица, чувствую улыбку на его губах.

Он кидает меня на кровать, приходя в экстаз с моего заплаканного и напуганного лица.

- Ты скоро получишь по заслугам; молись, чтобы Ахмед приговорил тебя к смерти, шлюха. Потому что он может смилостивиться, оставить тебя в живых, и передарить тебя в публичный дом.

- Ахмед так не поступит! Он узнает правду и примет правильное решение.

- Если Ахмед не казнит тебя, он потеряет свой авторитет. – Амин выплёвывает мне эти слова в лицо, оставляя часть своей змеиной слюны на моём лице.