Девушка-катастрофа или двенадцать баллов по шкале Рихтера (СИ) - Бергер Евгения Александровна

Завести... Словно он кошка или собака. Нет, он уже был во мне, и я не собиралась делать аборт, как бы там Карл не наседал на меня со своими уговорами. Да и не верила я ему больше...Слишком хорошо поняла его лживую натуру: красивые словами, за которыми сплошное, непреходящее вранье.

На шестом месяце беременности, когда терпеть уже более не приправленные любовными баснями увещевания Карла стало просто невыносимо, я собрала вещи и сбежала из города.

С этого и начались мои мытарства... Впрочем, вспоминать о них мне совершенно не хотелось.

- Ты сегодня какая-то задумчивая, - мы с Юлианом завтракаем остатками вчерашней пиццы, которая абсолютно не лезет в горло. Надо, наверное, купить продукты да приготовить что-нибудь человеческое...

- По статистике семьдесят семь процентов людей не любят, когда к ним приходят в гости,

- выдаю на автомате. Похоже, слова парня застают меня врасплох... А он уже возводит очи горе и трясет вскинутыми руками:

- Ну наконец-то до тебя это дошло, безумная оккупантша с младенцем!

- Я не оккупантша, - его слова заставляют меня улыбнуться. - Просто мне нужна была помощь. И ты помог... по доброте душевной.

Теперь улыбается Юлиан.

- О, нет-нет-нет, - отнекивается он, - душевная доброта - это не про меня. - И отпихивает от себя морду Лэсси, упрямо тычущуюся ему в бедро. - Будь моя воля, ты прямо сейчас улепетывала бы отсюда вместо со своим младенчиком и собакой.

- Грубиян.

- Ходячая катастрофа.

- Эгоист.

- Оккупантша.

Смотрим друг другу в глаза, как бы примеряясь к слабому месту противника. И в итоге я заключаю:

- Мне пора выгулять Лэсси и еще двух милых собачек, которых, нет, не стоит и беспокоиться, я в дом не приведу. Доволен?

- О большем и не мечтал, - звучит ехидный ответ.

И я говорю:

- Ангелика на твоем попечении.

Юлиан аж на стуле подскакивает:

- Опять?! - возмущается он. - Это уже переходит всякие границы. Возьми ее с собой!

- Не могу. У меня три пса на попечении. Как, по -твоему, я справлюсь еще и с трехмесячным ребенком? А ты все равно весь день дома. Считай это вкладом в твое скорейшее освобождение!

Он и хотел бы со мной поспорить, да боится разбудить Ангелику (вижу, как он кидает взгляд в сторону ее импровизированной кроватки), и это радует меня несказанно: неужели в нем проснулось хоть что-то человеческое?

Через час я возвращаюсь в квартиру с Лэсси и еще двумя миленькими мопсами, которых по легенде выгуливала в парке. Они тут же разбегаются в разные стороны, вынюхивая незнакомые запахи и выискивая, чем бы поживиться. А Юлиан, застуканный над кроваткой с попискивающей Ангеликой, отскакивает в сторону и выдает целую тираду на тему собачьего произвола.

- Ты же сказала, что не притащишь их в дом. Тогда что они, черт возьми, делают в моей квартире?

И я отвечаю:

- Лэсси устала, и я решила завести ее домой первой.

- То есть она сама тебе об этом сказала? - цедит парень с едва сдерживаемым раздражением. - «Несравненная Эмили, я просто без сил - завези-ка меня домой первой»,

- передразнивает он мнимые слова Лэсси.

И я не могу сдержать улыбки:

- Да, что-то вроде этого она и сказала. - На самом деле, мне просто пришло время кормить Ангелику, и, подхватив дочь с кроватки и уложив ее на полусогнутую руку, начинаю приподнимать край футболки, чтобы приложить ее к груди.

Жду, когда Юлиан отвернется, но он молча наблюдает за каждым моим движением, так что я не выдерживаю, смутившись его неожиданным любопытством.

- Может, уже отвернешься? - спрашиваю парня. - Иначе как бы тебя снова не стошнило при виде моей обнаженной груди.

Он, кажется, не сразу понимает, о чем речь, но все-таки спешит отвернуться, и тут же запинается об одного из мопсов и едва не падает на пол.

- Чертовы псины, - рычит он в сердцах. - Кто вообще может хотеть завести нечто подобное в доме.

- Кто вообще может не хотеть этого, - парирую в ответ.

Юлиан бубнит себе под нос нечто нечленораздельное, должно быть, не предназначенное для женских ушей, и стремительно скрывается в своей спальне. Откуда ровно через секунду раздается его злобный рык:

- Одна из этих... этих... - он явно пытается подобрать слово позабористее, да ни одно из них не кажется ему достаточно подходящим, - маленьких паскуд, - высказывается он наконец, - наделала в мои домашние тапочки.

- Не может быть, - искренне удивляюсь я, и звучит это почти как: «О такой удаче сложно было и помыслить!» И Юлиан вылетает из комнаты с таким перекошенным злобой лицом, что я даже пугаюсь.

- Сама посмотри, - тычет он пальцем в сторону спальни. - А я пошел, знаешь ли. Я под всем этим не подписывался! - И стремительно направляется в сторону входной двери.

Меня накрывает волной паники:

- Ты не можешь уйти, - кричу я ему, не способная даже соскочить с дивана и удержать его за руку - Ангелика все еще лежит у моей груди. - Мне нужно развести собак по домам, а ты должен присмотреть за ребенком.

- Ничего я тебе не должен! - припечатывает Юлиан, захлопывая за собой дверь.

Нет-нет-нет-нет, он не должен был уходить... Не должен был бросать меня один на один пусть и с надуманными (для меня), но такими реальными (для него) проблемами. Где его пробудившиеся чувства долга и ответственности? Где его человечность, в конце концов?

Еще какое-то время сижу в полнейшей прострации, гадая, что же мне теперь делать... Этим своим поступком Юлиан, как будто бы, откинул нас в самое начало пути, заставил усомниться в нашей способности помочь ему измениться... Я уже беру телефон, чтобы написать о случившемся в нашу общую группу, когда дверь вдруг открывается, и я вижу сбежавшего было парня с пакетиком сырных палочек в руках.

- Я думала, ты не вернешься, - произношу с той долей бесконечного облегчения, граничащего с эйфорией, которая заставляет его бросить на меня один из своих насмешливых взглядов. Только насмешка выходит мрачной, больше похожей на безысходность... Я даже поеживаюсь.

- Уведи уже этих монстров из моей квартиры, - кивает он в сторону обоих мопсов, разместившихся на его кровати. - Немедленно. - И шуршит пакетиком, закидывая в рот сырную палочку.

Тогда-то и происходит следующее: Лэсси, мирно похрапывающая у дивана, приоткрывает сначала один глаз, потом второй... вскидывает голову и, сорвавшись с места, подобно боевому коню, услышавшему зов трубы, кидается на Юлиана, выбивая пакетик с сырными палочками у него из рук. Содержимое пакетика дождем просыпается на пол, и повизгивающая от удовольствия Лэсси начинает хрустеть отвоеванным у Юлиана лакомством.

Во мне неоновыми огнями вспыхивают слова ее хозяйки: «Ни в коем случае не давайте ей сырные палочки. Она их буквально не переваривает!»

- Это ведь не сырные палочки? - интересуюсь я совсем тихим голосом. И Юлиан, до этого молча взирающий на свершившееся варварство, зычно припечатывает:

- Ах ты ж наглая псина, это были мои сырные палочки. Вот ведь наказание господне!

Все-таки сырные, проносится в моей голове, и я понимаю, что мне пора ретироваться из дома: избавиться от двух шаловливых мопсов прежде, чем с Лэсси случится что-нибудь непредвиденное. Например, собачий понос или что там еще бывает при собачьем несварении...

- Мамочка скоро вернется, - шепчу я Ангелике, целуя ее в пухленькую щечку. - Будь хорошей девочкой, хорошо?

Та улыбается, даже не подозревая, насколько ее мамочке не смешно.

- Я скоро вернусь, - сообщаю все еще рассерженному парню, выскакивая за дверь вместе с двумя барбосами.

Зачем, спрашивается, он купил именно сырные палочки, а не орешки кешью и шоколадный батончик, к примеру? С этой мыслью я и бегу к своему автомобилю.

9 глава. Юлиан

Катастрофа под смешные метр шестьдесят выбегает из квартиры, словно ошпаренная. Что тому причиной, я так и не понимаю... Она мямлила что -то про сырные палочки - я не особо вслушивался: был слишком возмущен поведением беспардонной скотины по прозвищу Лэсси, поедающей с пола содержимое моего теперь уже опустевшего пакетика с сырными палочками.