Мой жаркий Марокканский роман (СИ) - Волкова Ольга

— Не бойся, — лукаво послал ей свою ухмылку, подмигивая. Рядом все время находился Тахир. Он раздражал меня, но отец настоял на том, чтобы в пустыню мой помощник последовал за мной. Так, предупредил бывший правитель, спокойнее для него. Наверное, Полина заметила резкую смену моего настроения, уловив мой тучный и хмурый взгляд, обращенный на Тахира. Потому по-быстрому забралась на лежавшего верблюда, приподнимая подол платья. А вот стройные ноги не следовало бы оголять, пока с нами были другие мужчины. Некоторые из них настолько хранят образ незыблемой веры, что были готовы тут же наказать любую согрешившую женщину. — Прикройся, — грубо послал замечание, на что Полина никак не отреагировала. Верблюд к этому моменту уже поднялся на ноги. Зафыркал, жуя свою жвачку. Стасина покачнулась на нем, испугавшись.

— Ой-ёй, — сразу легка, обнимая животное за горб, схватилась за короткую гриву, и зажмурила глаза. Картина была забавной. Я сам подошел к ним, прогоняя своего слугу. Мужчина покланялся и отошел от нас на небольшое расстояние.

— Расслабься, Полина, ты так только пугаешь его, — погладил по мощной шее животное, намеренно приближаясь к оголенной ноге девушки. Я ласково прикоснулся к ее бархатистой коже, и Стасина мигом села прямо, словно струна, готовая принять новое звучание нот. Задышала часто, и стала ерзать на седле, усугубляя свое состояние. Знал, что она до сих пор желала разрядки, и была раздражена, ведь я не дал ей кончить от моих ласк. Я показал ей свою похоть, и тем не менее, сумел удержать свой порыв в своих руках.

— Просто это у меня в первый раз, — быстро проговорила она, едва шевеля губами.

 Раскраснелась из-за непривычной жары, да и отголоски нашей игры все еще искрились в ее голубых глазах цвета синего моря. А ее фраза так сильно прозвучала двусмысленно, заставляя меня отвести свой вопросительный взгляд. Я до сих пор не узнал ничего о ее личной жизни. И, пока был за границей, а мои слуги следили за ней, я вдруг осознал, что мне ее не хватает. Это манящее влечение к девушке перерастало в маниакальное состояние. Она всюду мерещилась мне, и даже во снах, вот только они не были такими невинными, а, напротив, раскованными и возбуждающими. По утру я вставал с каменным возбужденным членом, и приходилось смывать свой пыл в холодном душе. Несколько дней показались мне адом. А теперь, когда Полина рядом, этот ад был подобен тартару. Все наизнанку: лабиринты ее чувств и эмоций для меня остается по сей день загадкой.

— Все когда-то случается впервые, — я до сих пор удерживал свою ладонь на ее ноге, и поглаживал пальцем обнаженное колено. Она дернулась от щекотки, скорее прикрывая платьем ногу до самого носка.

— Для таких поездок нужны спортивные брюки, — с чертовщинкой в глазах, озаряет меня своей улыбкой.

— Ты не у себя на родине, Богиня, — грубо посылаю ей предупреждение, и вновь посмотрел на нее. С лица Полины тут же исчезла веселость и предвкушение путешествия.

— Зачем ты удерживаешь меня против моей воли, незнакомец? — уже в который раз она задает мне один и тот же вопрос. И не дождавшись ответа, Полина устремила свои взгляд полных слез прямо. Она не хочет показывать мне свою надломленность, что я сумел завладеть ее свободой и теперь девушка боится потерять себя без остатка. — Почему ты пошел против пригласительного короля Амира Хана, а? — резко бросает мне в лицо жесткую правду, и как же выкрутиться, я не представлял себе возможности. Я хотел сказать Полине о своем имени именно в пустыне, там она точно пережила бы иначе новость. Король похитил свою гостью.

— Потому что я могу себе это позволить, — нагрубив ей, я развернулся и оставил вновь с неопределенностью. Стасина прокричала, срывая свое горло:

— Я все равно сбегу от тебя!

— Я не буду препятствовать, — хохотнул, ответив ей вслед. Она не ожидала от меня получить такой реакции, тут же замолчала и притихла. — Но сначала, я хочу показать красоту наших бескрайных границ, усеянных песками. Ты ведь писательница, Полина, разве не за этим сюда явилась? — пристально посмотрев на нее еще раз, девушка с подозрением окинула меня своим прищуренным взглядом.

— Кто ты?

— А ты? — заигрываю с ней, увиливая от разговоров обо мне.

— Раз выкрал меня, наверняка знаешь, — отмахнулась от меня, словно я наскучил ей. Такая разносторонняя и непостоянная, серьезная и в то же время ветренная. Полина была безграничной, так бы и сравнивал ее с пустыней.

— Это тоже верно, — кивнул, затем мой верблюд тоже поднялся. Приготовленный караван ожидал моего приказа. И стоило мне махнуть рукой сигнальным жестом, мы двинулись в наше путешествие к оазису «Правды».

Единственное озеро пресной воды оазиса, существовавшее уже многие века, было окружено бедуинами. Чаще всего они делали перевалку, а потом вновь отправлялись в свое нелегкое путешествие. Потому что это было в их крови. Это поистине чудо для жаркого места на земле, и, главное, оно никогда не пересохнет, потому что из-под земли бьют самые холодные ключи подводных рек. Большие воды под слоем песка напоминали вены, и таким образом песок всегда охлаждался от пронзающих дневных лучей. Яркое солнце скрывалось за горизонтом, и вдали виднелись миражи – отблески накалившегося песка походили на отражение зеркал.

Полина вынула свою записную книжку и ту ручку, которая для нее имела большое значение, затем стала делать заметки на белых листах. Погрузившись в свои мысли, девушка ни разу не обернулась ко мне, словно избегала нашего притяжения. Чуть подогнав верблюда, я сравнялся с ней. И теперь ее внимание было обращено на меня.

— Значит, ты говоришь, что не видела короля на мероприятии, — в невзначай начал, напоминая ей разговор, который я услышал тем вечером. Стасина захлопнула свой дневник, убрав его в сумочку, висевшую на боку седла. Белый платок, покрытый у нее на голове, слегка съехал назад, показывая шикарные русые волосы. От жары девушка чуть вспотела, и теперь непослушные локоны вились. Она смахивала их со лба, а устав от борьбы, вовсе стянула шелковую ткань.

— Господи, как ваши женщины вообще это терпят, — развозмущалась, и злясь, она совсем сняла с себя его. Некоторые слуги укоризненно поглядели на девушку, но снова устремили свои взгляды в пол.

— Они привыкли.

— А я привыкать не собираюсь, — в словах столько подозрительности и яростного волнения. — И вообще, да, я не видела в тот вечер короля, а очень хотела, — призналась Полина, оглядываясь на позади идущий с нами караван. — Ты, наверное, богат, раз смог позволить себе столько слуг, такой дом и верблюдов, — мне было забавно услышать ее мнение обо мне.

— Так, что случилось? — вернул ее к мысли о вечере. Стасина хмыкнула.

— Да много чего приключилось, но тебе рассказывать не собираюсь, — высокомерно приподняла подбородок, продолжая сражаться с локонами, которые прилипали к ее лицу. Ветер усиливался, приближая бурю. Я подогнал верблюда еще ближе к девушке, и сам помог натянуть ей ее платок. Она торопливо приняла мою помощь, желая отдалиться. — Спасибо, — прошептала, а красные щеки горели огнем.

— Представь на минуту, что я и есть тот король, что бы ты сказала на этот счет? — волнуясь, я все-таки задал вопрос девушке. Пусть немного завуалированно, но по ее сощуренному взгляду, то ли от солнца, то ли от подозрения, к чему это я тут заговорил об Амире Хане – короле Марокко. Девушка спустя пару секунд молчания, рассмеялась. Она заливала бесконечное пространство своим мягким смехом, и снова поражала глубину моего сердца. Слуги шептались за нашими спинами. А Тахир вовсе притормозил своего верблюда и отделился от нас, семеня в самом конце каравана.

— Ты? Ты – король? — не унималась Полина, сгибаясь пополам, и снова ухватилась за седло и гриву животного, когда верблюд, испугавшись резкого звонкого звука, торопливо зашагал вперед. — Стой-стой, кому говорю, — отдавала приказы, на которые ее «транспорт» не реагировал. Я несколько раз пошевелил губами, издав подобие звука «п-п-п», и верблюд Полины остановился.