На милость победителя (СИ) - Волкова Виктория Борисовна
– Я слушаю, – сухо заметила несостоявшаяся теща и тут же перебила сама себя: – Ты есть будешь?
От такого перехода Роман поперхнулся.
– Нет, спасибо, – мотнул головой. – Если можно, воды или чаю, – попросил он, внезапно поняв, что пересохло в горле.
Галина Евгеньевна кивнула. Быстро достала чашки, какой-то домашний пирог.
– Камочка сюда недавно переехала, – пробормотала она. – Заварку даже найти не могу, – будто извинилась она и достала с полки чай в пакетиках.
Вот этого Демьяновский точно терпеть не мог.
– Тогда просто воду, – попросил он и обвел глазами кухню, но кулера не обнаружил.
– Только из-под крана, – отмахнулась недотеща и таки залила кипятком дурацкий пакетик в чашке. Придвинула к гостю.
– У меня мало времени, – заметила сухо.
«Как будто я к ней пришел, – фыркнул про себя Роман. – Интересно, а кем она работает? – мысленно поморщился он и некстати вспомнил, что мать у Камиллы Зубовой преподает в школе музыку. – Династия педагогов, твою мать!»
– Так почему Камилла? – сухо переспросила женщина. – Я хочу выслушать вашу точку зрения. Если моя дочь что-то украла, – посмотрела прямо в глаза Демьяновскому недотеща. – Она вернет. Но я своего ребенка хорошо знаю. Никогда ничего чужого не брала и не возьмет. Ей без надобности…
– Тайные миллионеры, – тихо пробурчал Роман.
– Просто есть чувство собственного достоинства. Мне Янхель квартиру подарил. Тут недалеко на Кировской, – махнула Камилкина мать рукой, явно имея в виду элитную новостройку. – Я не взяла. Посчитала унижением. А вы, Роман Андреевич, за пару синяков три штуки евро срубили. Вот этим мы и отличаемся, – добавила жестко, оглядев печальным взглядом, каким смотрят вслед дефективному.
– Это ваши проблемы, – отрывисто бросил Демьяновский. – Мы приехали с Камиллой ко мне. Я вытащил из портфеля ежедневник и положил на письменный стол. В сейф не спрятал, дурак! Утром кинулся, а денежки уже тю-тю! И дочка ваша сбежала…
Тетка уставилась на него не мигая.
– При Камилле деньги вынули и сумму назвали? – осведомилась с сомнением в голосе. – Объяснили ей, что вот на столе в блокнотике лежат? Да?
– Нет, что вы, – замотал башкой Дема. – Как можно… Я пригласил Камиллу в гости, – объяснил он под выразительным взглядом недотещи. – Мы ко мне долго ехали. Пробки. Час пик. Она сразу в туалет понеслась. А я в кабинет прошел. Ежедневник уже там из портфеля достал. На столе оставил. И вернулся обратно.
– И часто к вам Камилла в гости приезжает? – равнодушно поинтересовалась ее мать. – Она хорошо знает ваш дом? Слоняется по комнатам?
– Нет, что вы, – отмахнулся Демьяновский. И сам себя поймал на мысли, что талдычит как попугай. – Она была у меня всего один раз…
– То есть, – сердито хмыкнула Галина Евгеньевна. – Вы хотите сказать, что порядочная девушка, не проститутка, не клофелинщица, воспользовавшись моментом обшарила сверху донизу ваше жилище. Порылась где смогла и стянула ваши деньги? – она посмотрела на него выразительно и Роману даже показалось, что не только мать Камиллы, но и он сам считает себя глуповатым. Ну или полным идиотом.
– Идите и подумайте, – строго велела она. – А когда разберетесь, можете не приходить. Вы моей Камочке совершенно не подходите. И тут тот самый редкий случай, когда мы с Янхелем единодушны друг с другом. Прощайте, Роман Андреевич, – постановила недотеща.
Спускаясь в лифте, Демьяновский почувствовал головную боль.
«Мальвина, твою мать, – порывисто бросил он. – Что же ты за двуличная стерва такая! Мама с папой и все окружающие просто уверены в твоей честности. Один я, как идиот, пытаюсь доказать твою вину».
Демьяновский вернулся домой и сразу же не разуваясь прошел на кухню. Налил в стакан виски и, предварительно разбавив пойло яблочным соком, выпил залпом. Затем достал из холодильника кастрюльку с тушеным мясом. Выудил тонкий длинный кусочек и, торопливо закусив, остановился как вкопанный.
«Возможно недотеща права. Как минимум у двоих людей есть ключи от моего дома. У матери и у домработницы. Но Эля тогда уехала к матери, та лежала в больнице. А мама с папой только-только вернулись из Рима».
Демьяновский тяжело вздохнул и, вытерев руки о белоснежное полотенце, бесцельно поплелся по дому. Лишь самому себе он мог признаться, что больше всего разозлился из-за предательства Камиллы.
«Я верил ей, – пророкотал, еле сдерживаясь, чтобы не снести с камина антикварную вазу, – Танька расстроится, если этот горшок разобьется, – хмыкнул он про себя и по привычке зарулил в кабинет. Разделся и лег в постель, устроенную на диване. – Если по чесноку, – вздохнул Демьяновский. -Я и в спальню заходить не желаю. Ни дня там не ночевал с момента побега Мальвины. До сих пор ее запах чудится. Нежный и пряный одновременно. – Роман поморщился, пытаясь отогнать от себя назойливые воспоминания. Вот Камилла лежит у него на плече. Шутя проводит пальчиком по груди, затем по животу. Слегка царапая, вырисовывает круги. И смеется. Заливисто и счастливо. – Ну как? Как такая девушка могла обокрасть? – в который раз подумал Демьяновский. – И если признаться на чистоту, для него самого Камилла стала как глоток свежего воздуха. Добрая и непосредственная. Слишком кропотливая в работе и охочая до ласк. Ее хотелось оберегать. Внести на руках в ЗАГС и больше никогда не отпускать. А оно вот как обернулось, – поморщился он и закрыл глаза. – Я бы и ее дурацких родственников вытерпел. – Всех певцов и педагогов… Отвоевал бы ее…– мысленно просипел он и снова открыв глаза, уставился в потолок. – Если не она, то кто тогда деньги стырил? Испарились они куда-то? Или провалились в преисподнюю?»
Демьяновский подскочил и еще оглядел стол, все ящики и даже в сейф заглянул. Ежедневник как и пару месяцев назад, до сих пор валялся на столе. Год закончился и вместе с ним испарились надежды на счастье. Роман плюхнулся в кресло и еще раз попробовал восстановить ход событий. Тридцатого декабря был сокращенный рабочий день и как только народ разошелся, они с Камилкой заперлись у него в кабинете. Валялись на диване и целовались до одури.
– Выходи за меня замуж, – внезапно выдохнул Демьяновский тогда. – Я не переживу, если мы расстанемся.
– Замуж? – протянула она, не поверив ему. – Ты серьезно?
– Конечно, – просипел он. – Я как представлю, что ты сейчас домой уйдешь…
– Но мы же завтра встретимся, – улыбнулась тогда Камилла. – Ты за мной заедешь по дороге в аэропорт? Во сколько у нас самолет?
– В пятнадцать двадцать вылет, – лениво бросил он, внутренне гордясь, что сумел за один рабочий день провернуть супер-авантюрную операцию. Уговорил Мишку Агафонова отказаться от поездки, заплатил за переоформление путевок девчонкам в турагенстве.
«Зачем ей приспичило воровать? Одного не пойму! Как моя жена, Мальвина Хренова могла обнести меня как липку, – зло подумал Роман и снова попытался воскресить в памяти тот самый злосчастный день. – Мы приехали и я сразу отнес портфель в кабинет. Положил ежедневник на стол. А сам вернулся к Камилле. Мы готовили ужин и целовались. А потом, пока мясо доходило в духовке, я усадил ее на барную стойку… Блин, и мясо подгорело тогда, – усмехнулся Демьяновский, вспоминая как сжимал в своих руках нежные бедра Камиллы, как она задыхалась, распластавшись на нем. Мясо, вино, – пробурчал сквозь зубы Демьяновский. – Кино и домино, – добавил, криво усмехаясь. – Если такая любовь, – в сердцах подумал он, – то мне ее и нафиг не надо! Все кишки выворачивает на изнанку из-за этой дряни. Отдала бы деньги или хотя бы призналась, – снова поморщился он. – Я бы простил! Честное бы слово, простил! Так нет же, сбежать вздумала. Еще подруги эти… Дикие кошки. Особенно Ева! Где ее Агафонов только подцепил? – хмыкнул Роман про себя. – Да еще женился! Олень!»
От нечего делать Демьяновский включил ноутбук и пока грузились программы внезапно осознал простую и непреложную истину.
«Я и есть олень, – сжав челюсти, простонал он. – Если бы меня обнесла обычная девица с низкой социальной ответственностью, стал бы я по ней убиваться? Отнес бы заявление в ментуру и укатил бы кататься на лыжах. Так почему же как адская гончая я ношусь за Камиллой? Даже заявление написать не удосужился. Чем же меня так проняла эта девица? – ухнул мысленно он и неожиданно понял, что давно влюбился в Камиллу Зубову. А после пропажи денег любовь из терпкого молодого вина превратилась в уксус. – Ты бегаешь за ней не из-за денег, – внезапно проснулся и постановил внутренний голос. – Только теперь вернуть Камиллу вряд ли получится», – тяжело вздохнул Демьяновский. Он откинулся в кресле пытаясь сообразить, что предпринять дальше. – Найди сначала настоящего вора, – посоветовал все тот же внутренний голос. – Если виновата Камилла – простишь, если кто-то другой – даже подумать страшно, что тогда делать», – ужаснулся Роман и уже решил одеться и сходить к соседям навести справки, когда в кармане валявшейся на кресле куртки тренькнул сотовый. Демьяновский подскочил и, схватив трубку, уставился на незнакомый номер, начинавшийся с единицы.
