Нора Робертс - Шипы и лепестки
— Отдашь куртку в субботу, — предложила Паркер. — Джек в списке гостей вечернего приема.
— О, прекрасно. — Эмма с отвращением посмотрела на эллиптический тренажер. — Ну, раз уж я здесь, можно и попотеть немного.
— Посмотрите на меня, — потребовала Мак. — Я уже накачалась?
— Потрясающие улучшения. А теперь поработаем над бицепсами, — скомандовала Паркер. — Я покажу тебе как.
К девяти часам утра Эмма успела принять душ, одеться и устроиться за любимым рабочим столом в окружении любимых цветов. К пятидесятилетию совместной жизни родителей дети решили воссоздать их свадьбу — прием в саду, только более пышный.
На доске перед Эммой были прикноплены копии фотографий из свадебного альбома юбиляров, ее собственные эскизы, список цветов и аксессуаров. На другой доске красовались рисунок Лорел — простой, но изящный трехъярусный свадебный торт, украшенный ярко-желтыми нарциссами и бледно-розовыми тюльпанами, — и фотография фигурки, венчающей торт и очень похожей на пару в день их свадьбы вплоть до кружевного волана на пышной юбке коктейльного платья невесты.
Пятьдесят лет вместе, размышляла Эмма, разглядывая фотографии. Множество дней и ночей и повторяющихся из года в год праздников. Рождения и смерти, споры и примирения, слезы и смех. Почему-то это казалось ей даже более романтичным, чем сказочные замки посреди пустынных болот. Пожилая пара получит свой сад. Целый мир садов.
Эмма начала с желтых нарциссов, рассаживая их в длинные, устланные мхом корытца, перемежая белыми нарциссами, тюльпанами и гиацинтами, добавляя тут и там побеги барвинка. Раз шесть она полностью уставляла цветами тележку и отвозила их в холодильную камеру. Она смешивала галлоны цветочной подпитки с водой и наполняла высокие стеклянные цилиндры, очищала стебли, обрезала их под струей воды и составляла композиции из дельфиниума, левкоев, водосбора, воздушной гипсофилы, кружевной декоративной спаржи. Сочетание растений разной высоты, соцветий нежных и дерзких оттенков создавало иллюзию весеннего сада.
Время бежало незаметно. Эмма повела затекшими плечами, покрутила головой, размяла пальцы. А теперь пятьдесят букетов невесты, пятьдесят копий того букета, что невеста держала в руках пятьдесят лет назад. Эмма смочила маленький флористический оазис, прикрыла его блестящим листом лимона, обрезала стебли разноцветных роз — даже не чертыхнулась, когда царапнула руку, — и, начиная с центра, принялась кропотливо собирать первый букет. Получилось очень красиво, весело… очаровательно.
— Осталось всего сорок девять, — произнесла Эмма вслух, устанавливая подставку с букетом в широкую стеклянную вазу, и решила сделать небольшой перерыв, вознаградить себя за утренние труды.
Оттащив мешки с цветочными обрезками к компостерному контейнеру, отчистив зелень с пальцев и из-под ногтей, Эмма устроилась в патио с баночкой диетической колы и тарелкой салата из спагетти.
Над прудом, усеянным глянцевыми листьями лилий, склонились едва зазеленевшие ивы. Парк Браунов не мог пока конкурировать с тем садом, что Эмма создавала своими руками, но еще немного — и из земли, успевшей забыть под весенним солнцем о выпавшем ночью снеге, вырвутся зеленые побеги, на деревьях набухнут бутоны, освежится листва многолетних растений. И все станет как полвека назад в Южной Вирджинии, где поженилась счастливая пара.
На веранде главного дома появилась группа людей — потенциальные клиенты. Паркер им что-то говорила, указывая на арку и беседку. Клиентам придется включить воображение, чтобы увидеть изобилие белых роз и буйство глицинии, но Эмма подумала, что и высаженные ею в вазоны анютины глазки, и стелющийся барвинок смотрятся очень мило.
Интересно, будет ли через пятьдесят лет флористка, которая на данный момент еще даже не родилась, прилежно создавать пятьдесят букетов в память о свадьбе жениха и невесты, только планирующих сегодня свое торжество? И будут ли дети, внуки и правнуки так любить их, что захотят устроить им этот праздник?
С тихим стоном — из-за боли в мышцах, изнуренных утренней тренировкой, — Эмма закинула ноги на соседний стул, подставила лицо солнцу и закрыла глаза. Остро пахло влажной землей и мульчей, весело чирикала какая-то птица…
— Нельзя так надрываться. — Эмма вздрогнула и распахнула глаза. Джек? Без единой мысли в голове она смотрела, как он выдергивает завиток спагетти из ее тарелки и бросает себе в рот. — Вкусно. Еще есть?
— Что? О боже! — Эмма в панике взглянула на часы и вздохнула с облегчением. — Наверное, я задремала, но всего на пару минут. У меня еще сорок девять букетов.
Джек сдвинул брови.
— У тебя сорок девять невест?
— Хм. Нет. — Эмма потрясла головой, пытаясь развеять окутавший мозги туман. — Пятидесятая годовщина свадьбы и копия букета невесты за каждый год. А ты что здесь делаешь?
— Приехал за курткой.
— Ах да. Прости, я вчера забыла о ней.
— Ничего страшного. У меня тут неподалеку деловая встреча. — Джек выхватил из тарелки еще один завиток. — Так как насчет салата? Я пропустил ленч.
— Да, конечно. Уж ленч я тебе точно должна. Садись. Я принесу тарелку.
— Отлично, и я не возражал бы против дозы кофеина. Неважно, горячего или холодного.
— Без проблем. — Внимательно глядя на него, Эмма поправила волосы, выбившиеся из-под шпилек. — Ты какой-то взъерошенный.
— Тяжелое утро. И минут через сорок меня ждут на очередной стройплощадке. Ты оказалась между двумя объектами, так что…
— Тебе повезло. Я сейчас вернусь.
Конечно, взъерошенный, думал Джек, усаживаясь и вытягивая ноги. И вовсе не от работы или утренней стычки с инспектором, с которой он справился бы лучше, если бы выспался, а не метался почти всю ночь в постели, пытаясь заблокировать сексуальные грезы о красотке со жгучими испанскими глазами. Любой бы на его месте выглядел взъерошенным. И только мазохист мог воспользоваться идиотским предлогом и явиться за курткой. С другой стороны, кто знал, как соблазнительно выглядит разомлевшая на солнце Эмма?
Он теперь знает. И это не избавит его от бессонницы. Необходимо волевым усилием разделаться с наваждением. Назначить свидание какой-нибудь блондинке или рыжей… несколько свиданий нескольким блондинкам и/или рыжим, и не успокаиваться, пока не удастся задвинуть Эмму обратно в «Запретную зону» и надежно там запереть.
Эмма вернулась с подносом и злополучной курткой.
Джек подумал, что именно от такой красоты у мужчин перехватывает дыхание, а улыбка Эммы — вот такая, как сейчас, — пронзает, как молния. В общем, срочно пришлось мысленно воздвигать знак «Запретная зона».
