Сесилия Ахерн - Сто имен
— Так, с этим разобрались, теперь остальные разделы. Пол, как подвигается статья о китайцах в Южной Африке?
Начали обсуждать остальные рубрики. С приношением памяти Констанс покончено. Этого Китти не стерпела.
— Послушай, Пит!
Он молча глянул в ее сторону.
— Я не знаю, но все это как-то… не ново, а? — Рискованно бросать такой упрек людям, уже взявшимся за дело. Вокруг зацокали языками, заерзали на стульях. — Я насчет этой мемориальной части. Констанс терпеть не могла возвращаться к старым темам.
— Если б ты слушала внимательно, Китти, убедилась бы: мы отнюдь не собираемся перепечатывать старье. А оглядываться на прошлое необходимо, в этом вся суть мемориального раздела.
— Конечно-конечно, — заторопилась Китти, ей вовсе не хотелось еще и тут нажить себе врагов. — Но Констанс в таких случаях говорила: это все равно что снова пользоваться использованной туалетной бумагой. — Китти попыталась засмеяться, но никто не засмеялся в ответ. — Она бы не захотела, чтобы мы оглядывались и вспоминали, она бы потребовала чего-то нового. Смотреть вперед, сделать что-то настоящее в ее честь.
— Например? — уточнил Пит, и Китти беспомощно смолкла.
— Не знаю.
Послышались раздраженные вздохи.
— Китти, эти двенадцать страниц мы посвящаем памяти Констанс. Полагаю, в журнале хватит места и для новых сюжетов. — Пит старался проявить терпение, но интонация у него была — отец дурынды-дочери сдерживается из последних сил. — Так что если у тебя не имеется конкретных идей, я предлагаю продолжить обсуждение.
Китти напряженно и долго думала, чувствуя, как все глядят на нее. Она не могла ничего придумать, она думала только о том, что не в состоянии ничего придумать. Она уже полгода как разучилась думать, и прямо сейчас рассчитывать не на что. Вот уже коллеги отводят глаза, им неловко, им жалко ее, но Пит держит паузу, доказывая свое: раз Китти ничего не предлагает, значит, все ее выступление — глупость. Что же он не продолжает заседание? Пусть бы продолжал распределять задачи. Щеки вспыхнули, Китти опустила глаза, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. А казалось, ниже падать некуда.
— Не знаю, — выдавила она из себя.
Пит наконец вернулся к обсуждению, но Китти не могла разобрать ни слова. Она подвела Констанс, не говоря уж о том, как она подвела саму себя, хотя к этому она уже почти привыкла, поболит — перестанет. Важнее другое: чего бы хотела Констанс? Окажись она сейчас в этой комнате, каким сюжетом она бы решила заняться? И, задав себе этот вопрос, Китти нашла ответ.
— Придумала! — вскрикнула она, перебив отчет Сары о том, как продвигается статья о причинах повышенного спроса на контрастный лак для ногтей в пору мировой войны на фоне снижения объемов продаж помады.
— Китти, сейчас говорила Сара.
И все поглядели на нее с осуждением.
Китти съежилась на стуле, чуть ли не сползла под стол. После Сары Пит предоставил слово Тревору. Еще два круга дискуссии, ничем из этого Пит, скорее всего, не воспользуется. И вот он снова обратился к Китти:
— Когда мы с Констанс говорили в последний раз, она упомянула идею, которую хотела обсудить с тобой. Не знаю, успела ли. Это было всего неделю назад.
Неделю назад Констанс жила, дышала.
— Нет. Со мной она уже больше месяца не связывалась.
— Ясно. Так вот, она собиралась обсудить с тобой такую идею — обратиться к старым писателям с вопросом: будь у них возможность заняться тем, о чем они всегда хотели написать, что бы они выбрали?
Пит оглядел сотрудников, убедился, что все заинтересовались.
— К таким авторам, как Ойсин О’Келли и Оливия Уоллес, — уточнила Китти.
— Ойсину восемьдесят, он живет на Аранских островах и за последние десять лет не написал ни строчки, а на английском языке ни строчки вот уже лет двадцать.
— Констанс упомянула именно их.
— Ты уверена?
— Да, — повторила Китти, и щеки вновь вспыхнули: с какой стати ее переспрашивают?
— И в чем суть: мы берем интервью о сюжете, на который они хотели бы написать рассказ, или просим их написать этот рассказ?
— Сперва она сказала, чтобы я взяла у них интервью…
— Сказала, чтобы ты взяла интервью? — переспросил Пит.
— Да. — Китти помедлила, не вполне понимая, почему он ее перебил. — Но потом она предложила попросить этих авторов написать те рассказы, которые они всегда хотели написать.
— Получить эксклюзив?
— Наверное, да.
— Писатели такого калибра обходятся недешево.
— Наверное, ради памяти Констанс они согласятся поработать и даром. Возможность написать то, о чем всю жизнь хотел написать, — сама по себе награда. Это же счастье.
Пит все еще сомневался:
— С чего начался этот разговор?
Все в недоумении переводили взгляды с Пита на Китти.
— А что? — удивилась она.
— Пытаюсь уловить связь между этой идеей и нашей задачей — увековечить память Констанс.
— Это был один из ее последних нереализованных проектов.
— Но ее ли это проект? Или твой?
Всем стало неловко, заскрипели стулья.
— Ты подозреваешь, что я пытаюсь запихнуть в мемориальный раздел собственный проект? — Ей хотелось, чтобы голос ее гремел, подавляя Пита, стирая его в порошок, но Китти сама услышала, какой у нее жалкий, слабый голосок, словно она готова признать свою неправоту, словно и впрямь еще и в этом виновата.
— Давайте на этом закончим и разойдемся по своим местам! — прервала напряженную паузу Черил.
Все поспешно вышли, торопясь убраться подальше от неприятностей. Пит поднялся и остался стоять в торце стола, опираясь на него обеими руками, подавшись всем телом вперед. Осталась, к досаде Китти, и Черил.
— Китти, я не хочу давить на тебя, но нужно убедиться в том, что это действительно исходит от Констанс. Понимаю, что ты знала ее ближе, чем все остальные в редакции, но сейчас ты упомянула разговор, в котором никто, кроме вас двоих, не участвовал, и я хочу убедиться в том, что Констанс действительно хотела осуществить этот проект.
Китти с трудом сглотнула, ее охватило сомнение. Только что она отчетливо помнила весь разговор, теперь же растерялась.
— Я не могу утверждать, что она действительно хотела осуществить этот проект, Пит.
— Полно, Китти! — сердито рассмеялся он. — Определись наконец.
— Могу сказать одно: я попросила Констанс рассказать, о чем она всегда хотела написать, но так и не написала. Ей понравился вопрос, она сказала, что это хорошая идея, что мне следует обратиться к писателям, которые уже закончили свою карьеру, и расспросить их, о чем им всегда хотелось написать, а еще лучше — попросить их осуществить свой замысел. Она обещала поговорить с тобой об этом.
