Ульяна Соболева - Черные Вороны. Реквием
Сейчас, оставив ее одну, без присмотра Германа впервые мучили неясные подозрения, он метался между долгом перед семьей и диким желанием быть с Ингой каждую секунду. Впервые ему казалось, что она отдаляется от него.
Герман слушал голос Инги и вдруг понял, что с ней что-то происходит, и под деланным весельем скрывается какая-то проблема, какое-то опустошающее чувство и он снова спросил, все ли у нее в порядке. Его уверили, что все, кроме того, что Новицкого нет рядом. Герман положил сотовый в карман, и решение уже сложилось в его голове. Оно было ярким внезапным, но в тот же момент окончательным и бесповоротным. Вечером, когда гости уедут из их дома, он поговорит с Майей и попросит у нее развода. Все. Нет больше сил ждать каждый день, когда Инга ускользнет из его жизни. Да, он, черт возьми, хочет счастья. Он женится на своей девочке, и наконец-то будет владеть ею безраздельно. Вот вернется в ее Мухосранск, подарит ей кольцо и сделает предложение. Ну и что, что она моложе на двадцать пять лет, ну и что, что, скорей всего, она с ним только из-за денег, на все плевать — Герман хочет владеть ею безраздельно. Он хочет состариться рядом с Ингой.
Майя восприняла известие с достоинством, эта мудрая женщина уже давно была для него верным другом и помощником во всем. Не было истерик, битья посуды и слез. Герман даже удивился, хотя жена знала его слишком хорошо и понимала, что Новицкий обеспечит ей безбедную старость и сделает все, чтобы дети ни в чем не нуждались. Новицкий не учел лишь одного — Майя не собиралась с ним разводиться, и ее согласие еще не означало, что она подпишет все бумаги о разводе.
* * *Эта неделя была для меня более чем плодотворной, я с успехом заключила новые сделки, взяла новые проекты. Впереди встреча с кредиторами, которым я собиралась предоставить отчет о проделанной работе за последние недели. Чтоб на пятки с возвратом заема не наступали. Единственное, что омрачало мою радость, так это то, что кредиторы непременно хотели вести переговоры не только со мной, но и с Чернышевым, а это означало, что я должна позвать его обратно, несмотря на то, что еще полноценных три дня я могла наслаждаться тишиной и спокойствием. Как ни странно, Чернышев отступил, и все это время в офисе ни разу не появился, меня это даже удивляло. Я ожидала скандалов, думала, что он будет надоедать визитами, звонить, но он взял и исчез. Я не верила, что все так просто — он готовит ответный удар, и тот непременно последует рано или поздно, а вот к этому я должна быть готова. Михаил Геннадьевич тоже не давал о себе знать, но тут нужно было все же набраться терпения. Это мое самое сильное оружие, моя козырная карта, которую я выдам под самый занавес. Поэтому я не торопилась, у меня, в отличие от Чернышева, есть много времени. Все же придется к нему обращаться, но я решила, что Артуру может позвонить Светочка. Слишком много чести для него, если это сделаю я. Через пару минут Света сообщила, что Чернышев приехать отказался, сказал, что если так сильно нужно, я могла бы и сама ему позвонить. Сволочь. Ведь знает же, что позвоню, и выбора у меня нет, вот и выпендривается. Хочет заставить меня унижаться. Мною овладело непреодолимое желание поехать на встречу самой, ничего, могу управиться — язык, слава богу, подвешен, уговаривать я умею. Света перезвонила упрямцу еще раз, но тот не отвечал на звонки. Я нервно поглядывала на часы и понимала, что выбора нет, придется спрятать гордость в карман. Артур ответил мне не сразу, назло потянул время и трубку поднял только с третьего звонка. Я услышала ленивое:
— Да.
От этого "да" во мне проснулось непреодолимое желание послать его так далеко и надолго, что я с трудом сдержалась от язвительного замечания.
— Ты мне нужен, — сказала я коротко, а когда услышала ответ, задохнулась от ярости.
— Как мило — я ей нужен! На одну ночь? На часик? На пять минут? Чем могу быть полезен в этот раз: руками, языком или мне рассчитывать на что-то большее?
— У нас встреча с кредиторами, Артур, пошлые намеки оставь при себе, понятно? Будь готов через десять минут.
— Ха! У меня сегодня другие планы, я в отпуске, если ты не забыла?
— Не забыла, и поверь, если бы могла справиться без тебя, то уж точно справилась бы. Они хотят говорить с тем, кто брал у них заем.
Чернышев курил, я слышала, как он выдыхает дым и почему то так ясно увидела перед глазами его губы с сигаретой. Манящие губы, губы, которые растерзали мой рот так, что я несколько дней мазала их увлажняющим кремом. Сладкие губы, порочные.
— Представь себе, что я воспользовался отпуском и уехал, например на Мальдивы.
Я разозлилась
— Если ты не будешь готов через десять мину, я представлю себе, что ты уже уволен.
Он молча сопел в трубку, а я приготовилась к атаке, но ее не последовало.
— Я в боулинге, адрес сброшу смской, можешь приехать прямо сейчас.
Он положил трубку, а я с удивлением смотрела на дисплей сотового, и не понимала, какого черта он так быстро сдался. Боится увольнения? Черта с два — Чернышев никого и никогда не боялся. Просто он решил не ссориться со мной сейчас, значит, он вытреплет мне нервы чуть позже.
Чернышев ждал меня на улице с неизменной сигаретой в зубах, в черных джинсах и такой же черной спортивной рубашке, расстегнутой на груди. На глазах солнцезащитные очки — мачо, мать его. Знает, гад, что выглядит на все "сто". Он всегда одевался так, что при взгляде на него хотелось порвать его рубашку, зарыться пальцами в его непослушные волосы, отдаться этому самцу прямо на улице. Так, понеслась нелегкая непонятно куда. Артур явно не скучал, он смотрел на юных студенток, которые сновали у него под самым носом туда-сюда в коротеньких юбчонках. Неудивительно, ведь боулинг находился возле общежития университета. Возможно любимое место "охоты" Артура. Я злобно посигналила, и тот лениво пошел к моей машине. Хищник — грубый, напористый и опасный. Рукава закатаны, открывая смуглые, поросшие темными волосками сильные руки, одна в кармане, друга с сигаретой, на щеках щетина, аккуратная, ухоженная. Ему дьявольски шел этот образ, он стал красивым. Тогда, восемь лет назад, это был еще юноша, а теперь стал самцом, знающим себе цену и пресыщенным женским вниманием. Артур сел на переднее сиденье возле меня и я не удержалась, бросила взгляд на мускулистую бронзовую грудь в вороте распахнутой рубашки. На шее цепочка из белого золота, она резко контрастировала с темной кожей. От него пахло дорогим одеколоном и табаком. Мне всегда нравился этот запах. Герман не курил. Не знаю почему, но меня всегда привлекали именно курящие мужчины. Сигарета в сильных пальцах отождествлялась у меня с мужественностью. Вечно следящий за здоровьем, пьющий витамины Герман иногда казался мне слишком мягким. Еще десяток лет и от него начнет пахнуть лекарствами. Я все еще рассматривала Артура — джинсы спорт-элегант, туфли, начищенные до зеркального блеска. Хорошо, что моих глаз он сейчас не видел, я тоже была в очках и могла наблюдать за ним из-под темных стекол "хамелеонов". Артур снял очки, окинул меня наглым взглядом — оценивает, как всегда пробирая насквозь и замечая все детали. Он равнодушно отвернулся к окну и выбросил окурок.
