Пенелопа Уильямсон - Неукротимое томление
— Черт возьми, не уверен. — Для Сэма Рандольфа говорить было труднее, чем ворочать жернова; он комкал свою шляпу. — Не думаю, что от нее будет много проку. Но хоть разок выстрелить она должна.
Полковник посмотрел в непроглядную ночную тьму.
— У нас всего два заряда. Абенаки так много, что уложить всех двумя выстрелами мы не сможем.
— Нам и незачем убивать всех, — заметил Тай. Хватит и одного залпа. Абенаки не из тех, кто ищут славной смерти на боле боя. Главное — это убить как можно больше врагов, но сохранить себя для будущих битв. Покинуть поле боя они не считают позорным, поэтому, увидев, что понесли потери, они не станут рисковать. Абенаки пойдут туда, где им не смогут дать такого отпора.
Рука полковника Бишопа тяжело легла на плечо Тая.
— Молю Бога, чтобы ты оказался прав. Как ты думаешь, когда они нападут?
— Ночью. По крайней мере, задолго до рассвета.
Тай пошел прочь от пушки. Он не выпускал из рук заряженное ружье, готовый в любую минуту выстрелить. Ему придется это делать, потому что он не хочет ни умереть, ни потерять Делию. Но он знал, что каждый раз, нажимая на курок и видя падающего абенаки, будет вздрагивать от ужаса при мысли, что этот воин — его отец Эссакамбит.
Сейчас Тай был очень подавлен, пожалуй, больше, чем в то давнее время, когда Эссакамбит привез его к деду и оставил там.
Кто он — Тайлер Сэвич? Врач йенги? Или все-таки Бе-даги, сын сахема абенаки? Ему опять предстояло сделать выбор. Он был йенги по крови и по образу жизни, и теперь он должен сражаться за это.
Он прислонился к деревянной стене и посмотрел в небо. В нем сверкали звезды, а луну окружало матовое облачко. Абенаки верят, что Млечный путь — дорога в мир духов. Если людям из Мерримитинга повезет, то много воинов абенаки пойдет завтра по этой дороге.
— Тай?
Он выпрямился и медленно обернулся. К нему подошла она, его любовь. Кожа вокруг ее глаз потемнела, губы дрожали. Он раскрыл объятия, и она прижалась к нему.
Она обняла его, приникла к его груди и глубоко вздохнула.
— Как дети перенесли это? — спросил Тай.
Она еще теснее прижалась к нему и вздохнула еще глубже.
— Не думаю, что Тилди все поняла. Но Мэг... Она рыдала, пока не уснула. Почему мы умираем, Тай?
— Мы не хотели, чтобы он умер, Делия, — сказал он, отвечая на незаданный ею вопрос. Он понимал, что чувство вины неизбежно, ибо смерть Нэта снова открыла им путь друг к другу. Конечно, они всегда принадлежали друг другу, но смерть Нэта вернула им будущее и счастье.
Он обнял ее и молчал, понимая ее чувства и разделяя их.
Делия провела кончиком его пальца по своей губе.
— Я люблю тебя, Тайлер Сэвич.
Он поцеловал ее, но в этом поцелуе не было страсти: он шел из глубины его сердца.
Он поцеловал ее с любовью.
***
Они показались из леса с первыми лучами солнца, их леденящие душу военные крики взрывали тихий ночной воздух.
Сэм Рандольф поднес огонь к пороху. Полковник Бишоп стоял рядом с ним, подняв руку.
— Подожди, подожди, — мягко говорил он, — дай им подойти поближе, чтобы их можно было сосчитать, Сэм, сосчитать... — Потом он резко опустил руку. — Давай!
Пушка рванула, выбросив мушкетные ядра, гвозди и разный железный хлам в толпу атакующих индейцев. Выстрел прозвучал как гром, и все вокруг окутал дым. Военные кличи сменились воплями и стонами.
Откашлявшись от дыма и обернув руку тряпкой, чтобы не обжечься о горячий металл, Сэм Рандольф приготовился к следующему выстрелу.
Но на его плечо легла рука полковника Бишопа.
— Не надо. Смотри, док был прав. Они бегут!
Сэм вскрикнул от радости.
— Мы очистили поле боя всего одним выстрелом!
На всякий случай он все-таки перезарядил пушку, и все напряженно замерли, глядя, не вернутся ли абенаки.
Но Тай не стал ждать. Он перелез через частокол и поспешил к поляне, на которой лежали тела сраженных индейцев. Их было около дюжины.
Он хотел посмотреть, жив ли кто-то из них и знает ли он кого-нибудь.
Эпилог
Тайлер Сэвич воткнул морковку; теперь у снеговика был нос. Он отступил, чтобы посмотреть на результат своего труда. Но морковка была старая и пожухшая, так что нос получился не ахти какой.
Тилди хихикнула, дергая его за рукав куртки.
— У него дурацкий вид. У снеговика.
Тай посмотрел на приемную дочь. На его губах блуждала счастливая улыбка, которая, казалось, не сходила с его лица одиннадцать месяцев.
— Боюсь, ты права, дорогая, — сказал он. Наверное, лучше пойти домой и обсудить это за кружкой горячего шоколада?
Тилди побежала к дому, визжа от восторга. От ее воплей по поляне заметался испуганный кролик. Хотя в марте еще оставались сугробы, Тилди резво бежала на маленьких лыжах, которые недавно смастерил ей Тай.
Тай гордился своим домом в два этажа, заново отстроенным прошлой весной. Тай изводил Делию, без конца повторяя, что теперь дом может вместить всех детей — Мэг, Тилди и ту дюжину, которая грезилась ему в будущем.
Едва Тай двинулся вслед за Тилди, как дверь распахнулась и на порог выскочила Мэг. Ее волосы развевались от ветра, а в руках она сжимала фартучек.
— Доктор Тай! Началось! Ребенок сейчас родится!
Тай застыл; ноги приросли к земле, сердце затрепетало, он почти перестал дышать. Тай давно уже потерял счет младенцам, которым помог появиться на свет, но теперь он испугался как неопытный новичок.
— Доктор Тай! — снова закричала Мэг.
Тай помчался к дому. Он отправил Тилди и Мэг поиграть наверху, и влетел в комнату, внося с собой клубы пара. Он поднял с пола ложку и наткнулся на лохань, в которой отмокали горшки. В последние два дня Делия развила бурную хозяйственную деятельность, и это сводило Тая с ума — он боялся, что она повредит себе или ребенку.
Но сейчас Делия очень тихо сидела на стуле перед огнем и ругалась всеми известными ей словами. Она была очень красива... и невероятно беременна.
Он поспешил опуститься рядом с ней на колени и ощупал ее живот.
— Когда ты почувствовала первые боли? Только что?
Она покачала головой.
— Нет, — мягко сказала она, — кажется, после завтрака.
— Боже, прошло уже несколько часов! Почему ты ничего не сказала?
— Я думала, это у меня от той жуткой каши, которую ты сварил нам утром.
Тай нервно засмеялся. Поняв, что слишком нервничает, он постарался взять себя в руки. Потом поцеловал ее.
— У меня никогда не было проблем с животом, — сказал он, стараясь, чтобы она не заметила, как дрожат его руки, — это случается только с женщинами.
— Ну да! Вы, мужчины, вечно считаете... — спазм прервал ее на полуслове.
— Боже, — простонал Тай. Ему вдруг показалось, что ее живот вот-вот лопнет.
