Берег тысячи зеркал (СИ) - Кристина Ли
Нас не интересует водопад, как таковой. Все его секреты таит порода, в которой образовались пустоты. Ее состав позволит узнать остров ближе. Он, как медицинская карта этого места, опишет все процессы, проходившие здесь, пока остров рос, поднимаясь прямо из океана, вслед за вулканом.
Шон натягивает страховку, а Бернард, стоя на плато над водопадом, кивает, что все готово для спуска. Франко не теряя времени, сбрасывает веревки в пещеру, и крепит карабины к трекшенам.
— Осторожно там, — я становлюсь ближе, и осматриваю пещеру.
Франко машет рукой и начинает спуск слишком стремительно. Я замечаю неладное поздно, а когда раздается крик, и веревки летят вниз, кажется, застывает даже время. Оно так медленно передает картинку перед глазами, но бежит так быстро, что я едва успеваю поймать Патрисию и не дать ей броситься вслед за Франко.
— Ты с ума сошла? Стой, — кричу и отталкиваю девушку в сторону, упуская момент, когда последний трос ускользает из крепления на скале.
Острая боль прошивает спину, и все, что замечаю — испуганные до полусмерти лица девочек. Следом они исчезают, так же быстро, как колотится сердце в груди. Удар о камни пещеры, приходится на плечо и ногу. Они взрываются новой вспышкой такой боли, что я стискиваю зубы, и едва не теряю сознание. Из глаз летят искры, чтоб их, а потом и слезы.
Отдышавшись, поднимаю взгляд и осматриваю дно пещеры. Франко нигде не видно. Из-за шума воды, и брызг вообще невозможно сориентироваться. Я лежу на небольшом островке, осмотрев который, понимаю — еще метр, и я бы полетела в одну из веток шахты вслед за потоком.
Это неминуемая смерть.
В груди разливается холод, и я начинаю энергично мотать головой в поисках парня.
— Франко? — кричу, что есть силы. — Франко?
— Я здесь, мадам. Я над вами. Я цел. Вы как? Вы в порядке? Мадам? Я сейчас спущусь.
Услышав его голос, я с облегчением закатываю и закрываю глаза.
Живой… И я в порядке. Главное, ты, балбес, не сорвался.
— Не надо спускаться, — тут же отзываюсь, когда понимаю, что с него станется сунуться сюда на одной перильной страховке. — Выбирайся наверх немедленно. Сообщи в расположение. Приведите помощь.
— Мадам, но мы не взяли рации. Только навигаторы, — сверху звучит взволнованный голос Бернарда, и едва ли не плач Патрисии.
Пытаюсь сесть удобнее, а привалившись спиной к скале, отвечаю:
— Я не умираю. Дождусь, — заметив ссадину на лодыжке, разбитое колено и царапины, добавляю. — Но лучше поторопитесь.
Голова тоже нещадно пульсирует, как и плечо. Радует, что я не стала русалкой. И то хорошо. Глупо улыбаюсь, но следом делаю глубокий вдох с дрожью, и со страхом отворачиваюсь от зияющей бездны напротив.
Надо было действительно писать завещание, прежде чем лететь сюда. А Женька гад, как чувствовал неладное.
— Мы постараемся, как можно быстрее. Мы быстро, мадам. Только не бойтесь. Мы вас не бросим.
Фелис кричит громче всех, а я только киваю и шепчу:
— Знаю-знаю, милая, — а следом выкрикиваю, пока могу, ведь каждый звук отдает уколом в виски. — Хорошо.
Шум наверху сменяется тишиной, а я остаюсь наедине со звуками водопада. Странно, но он позволяет слышать даже собственное дыхание, но снаружи прямо гремит, как зверь.
— Первая экспедиция, а я уже едва не отдала богу душу. Что будет дальше, Вера? Эверест? Решишь замерзнуть насмерть, или сдохнуть от горной болезни? И все ради чего? Зачем это все мне… — шепчу с досадой, отсчитывая, наверное, тридцать пятую минуту сомнительного приключения.
— Интересно, — вдруг продолжаю. — А сейчас он примчится? Или опять где-то летает?
Закончив, я откидываю затылок на холодный камень, и закрываю глаза. Вчера вечером, я едва не изошла слюной, как девственница. Всему виной то, что увидела, нагло пробравшись на плато, над взлетной полосой. Я никогда не наблюдала за тем, как садятся реактивные самолеты. И тем более не знала, насколько шикарно выглядит момент появления летчика. Сан выбирался из кабины, а я сидела неподвижно, и, кажется, не дышала. Встав на крыло, он стянул с себя комбинезон до пояса, а спрыгнув вниз, махнул рукой Джеха. В ней был зажат странный громоздкий шлем с трубкой и респиратором.
Он был так высоко? Что он там видел?
В тот момент меня даже не озаботил вопрос, кого он летал "истреблять", и вообще, зачем поднимал в воздух ненавистный агрегат. Это сегодня утром, Франко пояснил все за завтраком. Он, оказывается, сблизился со старшим солдатом Ю Чолем. От него и узнал, что вскоре отплывает авианосец, а с ним увезут машинки Сана. На них он патрулировал воздушное пространство в акватории острова, и поднимал истребитель по тревоге, когда с Кирибати взлетал очередной беспилотный разведчик.
Как это все чертовски сложно. Разведчики, беспилотники. Тут все проще. Вон, напротив, доломитовая порода. Она сверкает угольным цветом. Похожа на его глаза. Здесь все сверкает, как обсидиан. Как проклятый… обсидиан.
Кривлюсь, и от досады, закусываю губы, аккуратно прикасаясь к ссадинам. Будет шрам? Еще этого не хватало. В такой ситуации не радует даже загар, который так красиво лег на кожу.
— Вера, — я вздрагиваю, а по телу расползается волна тепла. Его голос я, наверное, узнаю даже сквозь сон. — Вера. Ты меня слышишь?
— Слышу, майор. Слышу. Что же вы сами примчались? Отправили бы солдат? — кисло огрызаюсь.
Мне можно. Я ранена, упала с высоты, а он самодур.
Я в своем праве.
Я едва не отскакиваю в сторону, когда рядом спружинивают тяжелые ботинки. Нет, они сами не могут прыгать. Поднимая медленно взгляд, смотрю на их владельца. Сан быстро отстегивается от страховки, а присев напротив, нагло и бестактно лапает.
— Майор Кан, вы не только летчик? Оказывает и скалолаз? А теперь в довесок и медик? — язвлю, а сама не могу оторваться от картины того, как он, молча, осматривает каждый ушиб и порез на моих ногах.
— Голова кружится? — быстро спрашивает, ощупывая лодыжку, а я растекаюсь лужей. Все-таки плюсы есть даже в такой ситуации. — Тошнота есть?
— Кружится, — шепчу, и веду взглядом вдоль очертания его плеч, рук, тела, и наконец, лица.
Сан быстро поднимает голову, а я рассыпаюсь на части. Это мой взгляд. Так на меня смотрел мой мужчина. Горло вяжет от комка слез, а глаза щиплет.
Скажи хоть что-то. Не молчи.
— Давно? — он обхватывает мое лицо руками, осматривает безумно, испуганно, и с такой тревогой,
