Вопреки друг другу - Виктория Анкай
Господи, пусть это будет просто розыгрыш. Дурацкий, жестокий и бессмысленный, но ненастоящий… Я не обижусь, обещаю! Я посмеюсь вместе с Денисом, я больше не стану с ним спать, я буду искренне рада, если у них с Тамарой всё будет хорошо, пусть только он не уходит отсюда… Пожалуйста, Господи! Так же просто нельзя…
Денис отобрал у меня зажигалку. Ровное пламя коснулось кончика сигареты…
Сделала вдох, затягиваясь дымом, но тут же снова залилась слезами, пряча лицо в ладонях…
— Ань…
— Что?! — я резко подняла голову, с ненавистью глядя в его глаза. — Ну что, Денис?! Что я… Что я теперь делать буду…
Денис выдохнул, теряя терпение.
— Жить, Ань! Так, как всегда хотела! Разве нет? — его глаза полыхнули раздражённым огнём. — У тебя есть работа, о которой ты мечтала, есть сын, есть Антон… Есть нормальная семья, в конце концов! Не об этом ты грезила семь лет назад? О детях, домашнем уюте и всех этих бабских прелестях, когда муж… как там… "проводит вечера дома в кругу семьи, а не шляется по своим делам чёрт знает где и неизвестно до какого времени"… Так ты всегда говорила?
Я затравленно смотрела на него, вспоминая все года нашей совместной жизни, свои собственные слова на протяжении этих лет, мечты, надежды…
— Так или нет, Ань? — Денис шагнул ближе, повышая голос.
— Так, но…
Он опустил голову, но тут же снова поднял глаза, устало перебил:
— Не надо "но", Анют. Антон станет начальником отдела, все бумаги уже подписаны. Ты останешься на должности личного помощника директора компании…
— Я не справлюсь без тебя! — я почти взвизгнула, не желая даже думать о том, чтобы сидеть за этим столом только ради выполнения поручений нового начальства. — Я не хочу одна! Это не моё! Я…
— Ты прекрасно справляешься, Ань, — голос Дениса снова стал жёстким и безжалостным. — Я разговаривал с Галей — она довольна темпами твоего обучения… Олег — хороший руководитель, ты его отлично знаешь, он тебя тоже. Не выдумывай, Анют…
Не могла понять, почему его слова так ранят, будто нож в груди проворачивается…
— Ты не понимаешь! — я почти взвыла, пытаясь его переубедить, хоть и сама не совсем понимала, в чём именно. — Мне не нужно это всё без тебя! Я так не хочу…
Денис стиснул зубы, доставая сигарету из пачки. Отвернулся…
— Не дури, Аня. Пройдёт месяц-другой, и всё забудется. Ты сама поймёшь, что все эти слёзы были бесполезны. У тебя сын… Ты на свою зарплату кассира много ему купить могла? — он снова повернулся, насмешливо сузил глаза, выдыхая прямо на меня сигаретный дым. — Сейчас сможешь гораздо больше…
— То есть я тебе благодарна должна быть за то, что устроил мою судьбу, Денис Юрьевич?! — я истерично рассмеялась сквозь слёзы, изумляясь его цинизму даже в этой ситуации. — Ненавижу тебя…
Он только ядовито усмехнулся.
— Всегда поражался свойствам женской благодарности. Особенно твоей, Анют…
Я вскинула глаза.
— Может, потому что женская благодарность работает только там, где действительно удовлетворяются женские желания? А не личные амбиции…
— Ань! — Денис снова разозлился. — Да какие личные?! Я же для тебя…
Для меня… Как и раньше — всё для меня и моего будущего, да. Люди не меняются, тем более такие, как бывший муж…
С горечью перебила:
— Для меня — это взять меня с собой…
— Да твою мать… Куда я должен тебя взять, Ань?! Что я могу тебе предложить?! — он почти заорал, будто удивляясь моей беспросветной тупости. — Я всё Тамаре оставлю — квартиру, машину, на которой она ездит, дом… У меня ни черта нет больше, понимаешь ты это или нет?!
— У тебя есть деньги, — я упрямо поджала губы, глядя в его горящие глаза.
— И что? У меня новая должность, я никогда не работал в этой отрасли… Ты понимаешь, что мне придётся работать, что у меня ни минуты свободной не будет?! Что я, блять, не смогу считаться с твоими желаниями и соответствовать твоим представлениям о семье и женском счастье? Знаешь, сколько я впахивал ради того, чтобы поднять этот чёртов стекольный завод, который на ладан дышал несколько лет и существовал себе в убыток? Да здесь почти всё оборудование успели распродать… Ты представляешь себе, сколько сил у меня ушло на всё это?!
Я закусила губу, слушая его слова.
Хотелось заорать в ответ, что мне всё равно, что я готова всё это выдержать ради того, чтобы быть рядом с ним… Но я почему-то трусливо молчала, ибо я действительно не представляю себе всего этого…
Денис устало вздохнул. Затушил сигарету. Поднял голову…
— А знаешь, Ань, что самое неприятное для тебя? — он окинул меня выжидательным суровым взглядом. — Мне нужно это. Я не хочу по-другому, понимаешь?
Отвела глаза. Тихо всхлипнула…
— Понимаю…
— Ну так и скажи мне теперь, Ань, тебе это надо? Тебе и твоему сыну? — его голос набатом стучал в моей голове, пульсирующей болью. — Подумай о спокойной жизни с Антоном! О той жизни, к которой ты всегда стремилась! Разве не этого ты всегда хотела, Аня?!
Опустила голову, закрыла лицо ладонями. Я не знаю, чего я всегда хотела… Я больше ничего не знаю и не хочу знать…
— У меня даже квартиры нет, — Денис заговорил тихо, будто оправдываясь передо мной. — Я остановлюсь в гостинице на первое время, пока агент подберёт что-то подходящее…
— А… А Тамара твоя… Готова ко всему этому? — я снова подняла полный надежды взгляд.
Он устало вздохнул, прошёл к окну. Спрятал руки в карманы брюк…
— Не знаю. Она, понятное дело, обижена, злится на меня… — он равнодушно пожал плечами, глядя в даль. — Настаивать я не стану. Недвижимость ей отпишу в любом случае, а там… Пусть сама думает.
Повисло молчание. Глухое и плотное, будто воздух сгустился до твёрдого липкого вещества.
Я несдержанно всхлипнула, нарушая эту тишину…
— Денис… Ответь мне только на один вопрос…
— Слушаю, Ань, — он повернулся ко мне, поднял пристальный взгляд исподлобья.
— А ты сам… Неужели никогда не хотел… Ну вот… Тоже семью… Ребёнка… — от собственного жалобного голоса слёзы снова полились из глаз. — Совсем никогда?!
Он мучительно потёр ладонью лицо, снова убрал руку в карман.
— Раньше надо было, Ань… Ещё тогда, лет десять назад. Или как ты — сразу после развода… Сейчас поздно учиться быть хорошим мужем и отцом, — он невесело усмехнулся. — Не хочу об этом думать, Анют, извини.
Опустила голову, ощущая какую-то горькую безысходность и пустоту. Может, просто я — не та женщина, что
