Отец моего врага - Сандра Бушар
— Что это? — ахнула я, пребывая в шоке от огромной наряженной елки во дворе.
— Это, Олечка, мой маленький подарок, — просканировав карту, Прохор открыл ворота и заехал прямиков в гараж. — У нас не было с тобой нормального Нового года. Вот! Сегодня вечером наверстаем упущенное.
Я замерла на пороге, как вкопанная, на глазах застыли непрошенные слезы. И дело было вовсе не в невероятно уютном убранстве, без лишнего пафоса и колхозной роскоши… Не в изысканно по-праздничному украшенном доме фонариками, серпантином, дождиками и игрушками… И даже не в широкой ели у разожжённого камина рядом с накрытым столиком, полным новогодних традиционных блюд.
Когда Прохор заносил вещи в дом, собранные для нас обоих в тихую, я поняла одно: вот она, жизнь, о которой я мечтала! Не сумасшедшая карьера до старости, не вечная гонка не пойми за чем… Спокойное существование в частном доме вдалеке от всего мира. Маленький островок, где я буду верной женой и хорошей матерью. Без лишней скромности я была уверена, что найду себе отдаленную работу в Интернете, этого будет достаточно с моими обширными навыками…
Но Прохор… Даже сейчас, на «празднование Нового года», он взял с собой отдельный рабочий чемодан. Этот мужчина был синонимом слова «работа». Он тот, кто идет по головам в карьере. Тот, для кого без карьеры нет смысла! Да, сейчас наши отношения стали для него на первое место. Но я была уверена, когда все проблемы улягутся, мужчине станет скучно.
— Иди сюда, любимая, — поудобнее устроившись на ковре у камина, Королев похлопал по своему колену, и когда я с улыбкой бросилась к нему, зазвонил телефон. Он вытянул палец вперед и поднялся на ноги. — Секунду, Персик. Это по делу. А ты пока надень ту ужасную разрисованную орнаментом праздничную одежду, чтобы мы выглядели, как два идиота среди всего этого богатства!
— Почему «как»? — подмигнула я мужчине, но когда он ушел, упала духом.
Когда ты тонешь в мужчине, есть вариант захлебнуться в его амбициях. И сейчас я вдруг испугалась этого, как никогда ранее… Весь вечер мы с Королевым играли в шарады у камина, смотрели новогодние фильмы и объедались тем, от чего обычно вырастает огромное пузо. Поздним вечером он вдруг выпутался из моих объятий:
— Я сейчас, Оль. Надо срочно кое-что сделать.
— Очень срочно? — расстроилась я, потому что момент был идеальный. Мы лежали у камина, переплетя наши конечности. Рядом сверкала елка, за окном шел снег… — Может, сегодня работа подождет?
— Нет, — твердо отмахнулся Королев, — это ждать не может!
И ушел. Вдруг стало так холодно, зябко… Не по себе. Не прошло и пяти минут, как он вошел снова. Я не нашла в себе смелости взглянуть ему в глаза, потому как все же не сдержалась и расплакалась. Не хотелось, чтобы мой мужчина видел меня опухшей.
— Персик, — Королев нервничал, очень сильно. Ерзал на месте, не мог справиться с эмоциями. — Все было неправильно в прошлый раз. Меня это мучило.
— Что? — инстинктивно повернувшись, я обомлела. Прохор стоял на одном колене в своем дурацком парном свитере и с шапочкой Деда Мороза на голове. — Господи, что ты делаешь…
— То, что давно хотел… — сглотнув ком, он поморщился, протянув мне кольцо. Другое, совсем новое. Бриллиант сверкнул в блике от елочных фонариков. — Ты выйдешь за меня?
— Да! — без секунды раздумий я бросилась на мужчину, сметая его на пути объятиями и сумасшедшими поцелуями. — Да! Да! Да!
Он смеялся, и звук этот мягким шелком ложился на кожу.
— Вот, — многозначительно надев новое кольцо, Прохор коснулся губами ладони. Мурашки мгновенно ударили в голову, опьяняя до безобразия. — Так-то лучше, Никифорова. А то ходишь тут неокольцованная, как будто и не невеста вовсе, ну!
В крепких надежных объятиях Королева, лежа на полу, я ощущала себя на своем месте, в нужной колее. Покрутив палец перед лицом, не сдержала мечтательно вздоха:
— Красивое!
— Не такое, — дорожка из поцелуев прошлась от мочки уха до шеи, шаловливые пальцы проползли прямо под теплый свитерок, — как ты, любовь моя.
— Сам выбирал? — мысли разлетались, дыхание участилось. По мере того, как низко опускались ладони мужчины, сильнее стягивало низ живота. — Или пиарщик твой?
— Обижаешь, Оль, — фыркнул мой герой, сделав один быстрый и ловкий захват ногой и махом меняя наши позиции. Теперь я была снизу, вдавливаемая в деревянный пол огромным бугаем. — Кто колечко покупает, тот и супружеский долг выполняет.
Обхватив ногами талию Королева, я медленно промассажировала шею ректора. Любуясь тем, как он похрипывает с закатанными глазами, растаяла и сама.
— Фонд золотых цитат, — присвистнула хрипло, напрочь сдавая то, как желала мужчину напротив и сгорала изнутри. — Да еще и в рифму... Прохор Германович, вы сегодня в ударе!
— Еще каком, Никифорова, — нежные поцелуи спускались все ниже и ниже, заставляя вздрагивать каждый раз. Спина прогнулась дугой, а на губах застыл сдавленный стон, когда Прохор мягко поцеловал меня между ног, под шумок стягивая одежду. Резко подняв на меня взгляд, он многозначительно вздернул бровь и хищно улыбнулся: — Экзамен у тебя, что ли, принять… В последний-то раз, а?
Я нахмурилась, собираясь бастовать, и тут же в голову пришла совершенно сумасшедшая, сводящая с ума от возбуждения идея. Приподнявшись на локтях, я нежно накрыла губы Прохора своими, очертив их контур языком. Взгляд моего мужчины стал мутным, пожирающим и жадным, и лишь тогда я толкнула его в грудь, заставляя повалиться на спину:
— Смотря какой именно, ректор, — ладонью проведя дорожку по его каменному торсу, я двумя ногтиками подцепила края резинки боксеров и под измученный взгляд моего мужчины, потянула резинку вниз. — У меня синдром отличницы. Я люблю учиться чему-то новому… Неизведанному.
