Удиви меня - Наталья Юнина
— Ну что ж, пусть будет один — один. По твоей версии, я трахаюсь со своей сестрой, и у нас с тобой просто секс, против моего дважды «пошла вон». Будем считать, что словесный понос вничью сейчас обнулился. А то, что ты будешь ляпать своим языком дальше, уже пойдет категорически против тебя. Все, остынь, Поль, и пошли домой. Там всяко лучше говорить, — беру чемодан за ручку, но не успеваю его сдвинуть, как Полина со всей силы впивается ногтями мне в руку.
— Я в твой дом не то, что больше не зайду, я там гадить не стану, даже если снова припрет подружка под названием диарея, понял?!
— Нет, — с силой отцепляю ее руку, чтобы перехватить Полину за запястье. — Не понял.
Не думал, что вести брыкающуюся и вопящую Полину будет настолько трудно. Еще этот дурацкий чемодан совершенно не к месту.
— Пусти меня, придурок. Мне больно!
Не знаю, как я пропустил этот момент, но как только я освободил Полино запястье, она со всей силы вцепилась зубами в мою руку. Такого я уж точно не ожидал. Этот укус, пожалуй, отрезвил меня больше всего. Желание оттолкнуть эту маленькую заразу сдерживало лишь то, что от моего толчка она может еще упасть или вообще полететь кубарем с лестницы. Спустя несколько секунд Полина сама отпускает мою руку, скорее всего из-за того, что ей тупо не понравилось отсутствие хоть какой-либо реакции с моей стороны. Ну да, не каждый будет спокойно держать руку, когда ее, к чертовой матери, прокусывают. Да уж, постаралась, так постаралась. Не было следа от укуса собаки — зато теперь есть кровавый след от зубов Полины. На всю, так сказать, жизнь.
— Ненавижу. Ненавижу тебя. Ты мне всю жизнь испортил. Как же я тебя ненавижу, Алмазов. Кто тебя вообще просил появляться в моей жизни? — всхлипывает, растирая уже внутренней стороной ладони вновь мокрые от слез щеки.
— Успокойся, пожалуйста. Нам остался один лестничный пролет. Давай поднимемся в квартиру, ты умоешься и чуть позже, когда остынешь, мы поговорим.
То, что это самая что ни на есть истерика, я понял спустя несколько секунд, когда в ответ на мои слова Полина наклонилась вниз и скинула с себя обувь, чтобы в следующий момент запустить в меня босоножкой.
— Ты больная?! А если бы попала каблуком мне в глаз?
— А хорошо бы и попала, тогда бы ты точно показал свое истинное лицо. Ненавижу тебя! — хватает очередную босоножку и с разгона замахивается на меня. Желание получить еще одну дырку, только уже в другом месте — нет. Вовремя отскочил. А вот Полина — не среагировала. Шмякнулась коленями на пол, вдобавок задев рукой свою же босоножку.
— Я сейчас полицию вызову, если вы не прекратите, — слышу приглушенный женский голос в одной из квартир. — Камеры в подъезде есть, наркоманы обдолбанные!
На эти слова Полина реагируете не только истерическим смехом, но и громким:
— Шли бы вы на хрен, бабуля. И выпей шишки хмеля, спокойнее будешь.
— Поль, вставай, — приподнимаю ее за руку, та, как ни странно, больше не брыкается и не пытается прокусить мне снова руку. Молча встает и кое-как надевает босоножки.
Оставшийся лестничный пролет мы поднимаемся вполне мирно. Полина не вырывает руку, все так же тихо заходит в квартиру, скидывает с себя обувь и, не обращая ни на что внимания, идет в ванную. Жду минут пять, сам не знаю чего. Все происходящее напоминает какой-то бред. Перевожу взгляд на свою руку и теперь уже я начинаю истерически смеяться. Жесть какая-то, до такой херни докатиться не из-за чего. Иду на кухню, беру из морозильника замороженное мясо и, не стучась, захожу в ванную. Полина сидит на бортике ванной, устремив свой взгляд на колени. Почти целые.
— Держи, — подаю ей замороженное мясо.
— А что, твои старушки-соседи не знают, что ты врач? — поднимает на меня голову, одновременно перехватывая мясо. — Наркоманом тебя кличут.
— Конечно, не знают, — присаживаюсь рядом. — Ты представляешь, что бы было, если бы они знали, что я врач? Для них у меня другая профессия.
— Сантехник? — скептически интересуется Полина, прикладывая мясо к коленке.
— Да ну прям, тогда бы я все им чинил.
— Строитель?
— Тогда бы строил за бесплатно.
— Говнюк?
— Для них — продавец-консультант, — пропускаю мимо ушей ее фразу. Успокоилась и ладно. — Пойдем поговорим в гостиной.
— А есть о чем? Я тебе не верю, Сережа, — первой начала Полина, как только присела на диван. — Ты бы мог послать меня, наорать, но при этом сказать, что все произнесенное мной чушь. Нормальный человек как минимум бы оправдался. А сейчас говорить мне, что все это не так — уже бессмысленно. Ты умный, сейчас, особенно после моей выходки в подъезде, запросто придумаешь какую-нибудь ладненькую историю. И при этом все равно не скажешь правду, да еще и сделаешь так, что я окажусь истеричкой. Хотя да, сейчас я действительно — истеричка.
— Мне не в чем оправдываться, Полина.
— Конечно, не в чем. Я реально дура. Папа мне прямо намекал, когда я уходила вчера из дома, «только я не уверен, нужна ли ты Алмазову». Он знал, что ты…
— Да что он знал?! Ты совсем что ли головой тронулась? Что? Что он знал?
— Наверное, понимал, что я тебе на хрен не сдалась в качестве соседки по квартире. Совместная жизнь — это далеко не три ночевки в неделю. А ты и не был вчера рад, когда я пришла. Конечно, не был, — хватается за лоб, откидывая заморозку в сторону. — Ты же меня даже прямым текстом гнал домой тогда в машине. И вчера, и сегодня. Вчера, наверняка, спешил вечером к своей Соне и
