Эрин Пицци - Плавать с дельфинами
Пандора почувствовала боль в его голосе.
— Что ты имеешь в виду? — уточнила она.
— Ну, мне не хватает кое-чего, знаешь. Я скучаю по поездам. Скучаю по… Ну, по некоторой свободе, наверное. Твоя мать, конечно, всегда орала на меня, но она же и давала мне свободу. Я мог уходить и приходить, когда хотел. Иногда мне просто надо было размять ноги, вот я и шел куда-нибудь.
Пандора улыбнулась.
— И из этих походов ты всегда привозил мне замечательные подарки.
— Ага.
— А помнишь тех золотых рыбок? — спросила Пандора.
— Конечно, я помню золотых рыбок. Ты даже потом прыгнула в реку, пытаясь достать и спасти их.
— Мама тогда гадко поступила.
— Да, но и у нее у самой жизнь была гадкой. А вот у Рут прекрасные родители, поэтому-то в ее характере и нет ничего гадкого. — Отец аккуратно склеил две деревянные секции.
Пандора услышала голос Рут:
— Ужин готов! Фрэнк, вымой руки, прежде чем идти за стол!
Фрэнк вздохнул.
— Зря она так, — сказал он, однако направился к умывальнику в углу мастерской.
— Тебе еще повезло. Она просит тебя всего лишь вымыть руки, — заметила Пандора. — А вот мамаша Ричарда при толпе народа опрашивает обычно, ходили ли мы все по большому.
— Ты, кстати, решила, как поступишь со своим мужем?
— Не знаю, папа. Но я начинаю думать, что не хочу делать мужчину стержнем жизни. Если ты понимаешь, о чем я говорю. Не хочу быть полностью ответственной за его обслуживание. Мне кажется, что от этого я теряю себя.
Они остановились в свете вечерних звезд. Погода стояла тихая, воздух Аризоны сладко благоухал.
— Я понимаю, о чем ты, поверь мне. Мужчины тоже способны понять это. Может быть, раньше, в старые времена, когда семьи были большими, мужчины и женщины просто слишком уставали, чтобы задаваться какими бы то ни было вопросами. Теперь же у всех появилось время, много времени… Его просто некуда девать.
— Фрэнк!
— Идем! — Рука Фрэнка упала с плеча Пандоры. — Ты задала мне сложный вопрос, — признался он.
Пандора последовала за отцом. «Ему скучно, — решила она. — Ему очень, очень скучно».
После того как они с Рут закончили мыть посуду, Пандора послушно уселась в одно из мягких кресел и весь вечер смотрела огромный цветной телевизор. В одиннадцать Рут сделала молочные коктейли с солодом и все отправились спать. Пандора долго лежала в детской кровати, и в душе ее росло отчаяние. «Уже недолго осталось, — думала она. — Скоро я вернусь на мой остров. Еще только четыре сонных скучных дня. Мне скучно. Мне так чертовски скучно, что можно сдохнуть. А отец, он в ловушке, и попался в нее навсегда. И он об этом знает».
Глава пятидесятая
Четыре дня спустя Фрэнк отвез дочь на железнодорожную станцию. Рут уже простилась с ней, всплакнув по обыкновению. Пандора, однако, чувствовала, что Рут на самом-то деле была весьма довольна тем, что вновь может в полной мере распоряжаться своим аккуратным отлаженным домашним хозяйством, иметь возможность жить в своем мирке телесериалов и беседовать на любые темы и в любой момент с Фрэнком, так как это было до приезда Пандоры. Ведь Рут совершенно не хотела, например, разговаривать с кем бы то ни было о спиде или о каких-нибудь других социальных проблемах. Так что тот факт, что живое олицетворение угрозы миру и спокойствию ее дома наконец отбывало восвояси, она воспринимала с заметным облегчением.
На станции Фрэнк крепко обнял дочь.
— Что бы ни случилось, Пандора, ты знаешь, где меня найти. Я в твоем распоряжении и сделаю все, о чем бы ты ни попросила.
— Знаю. — Пандора с грустью расставалась с отцом, но при этом чувствовала свою вину, потому что дождаться не могла возвращения на остров. — Приезжай ко мне на остров, папа.
Фрэнк покачал головой.
— Нет. Рут не переносит влажности.
Пандора хотела было сказать: «Да пошла эта Рут к черту! Приезжай один!», но поняла, что не сможет произнести таких слов. Поэтому она лишь улыбнулась и помахала отцу рукой.
В поезд Пандора взяла три книги и читала их на протяжении всего пути через Аризону и другие штаты в Майами. Поезд мчался по рельсам, пожирая мили и неся ее назад к дому и счастью.
Когда Пандора прибыла на остров, Моника была уже там. Она встретила дочь в аэропорту и волновалась, прямо как девочка.
— Мы с Чаком женимся в эту субботу. Свадьба будет прямо на пляже, — задыхаясь, проговорила она. — Мы специально ждали твоего возвращения.
— Ты уверена, что опять хочешь замуж, ма?
— Да, хочу. К тому же мы с Чаком особо не докучаем друг другу. Он занят своим, я — своим. Бен передал, что найдет тебя позже. Его наняли для очередного сеанса подводного плавания.
Пандора взглянула на мать и неожиданно улыбнулась. Остров хорошо действовал на Монику, это было очевидно: она похудела, загорела. Что же, может, у них с Чаком что-то и получится. К тому же любой брак — это все равно лотерея.
Солнце заходило на золотом пляже у гостиницы. Джанин так и не позволила Чаку до брачной церемонии выпить ни капли спиртного. Чак умолял налить ему хоть один стаканчик, но Джанин была непреклонна:
— Ты женишься на трезвую голову, чтобы потом не говорил: мол, не знал, что делал.
На женихе были легкие белые брюки, голубая рубашка и галстук. Моника надела серое кружевное платье, которое очень ее молодило. Пандора накрутила ей волосы, и они мягкими прядями спадали на лицо невесты. Сама Пандора, стоявшая за брачующимися в простом светло-зеленом платье, вслушивалась в произносимые вслух матерью древние клятвы, которые было так легко выговорить и так сложно соблюсти: «Будем вместе с этого дня и до того момента, пока смерть не разлучит нас».
Пастор заключил молитву громким «аминь», и пролетавшие мимо чайки столь же громко согласились с этим. А Пандора стояла и виновато думала о том, что уже дважды не смогла выполнить таких же торжественно данных обещаний. А сейчас собиралась нарушить их уже в третий раз. Моника и Чак счастливо поцеловались, а Джанин и Окто расписались в качестве свидетелей.
Вечеринка у бассейна стала продолжением. Мисс Рози радостно сияла, радовались все островитяне, пришедшие на свадьбу, включая даже мисс Мейзи.
Позже вечером, лежа в объятиях Бена, Пандора призналась:
— Я надеюсь, что у них все получится, Бен. Правда! Моя мать вполне заслуживает счастья.
Насытившийся любовью Бен сонно соглашался с ней.
Пандора откинулась на подушку, прислушиваясь к храпу любовника. Замужество было, конечно, странным явлением. Получив теперь полную свободу от Ричарда, Пандора отдавала себе отчет в том, что совсем не скучает по мужу. Напротив, ей гораздо легче было жить вдали от его вечных капризов. Ей приснилось, что она едет на трансамериканском поезде «Эмтрек», что рядом с ней Рут, поедающая мороженое и часто поднимающая голову, чтобы раз за разом повторять: «Конечно, я счастлива. Я так занята, что просто не могу быть несчастлива».
