Александра Соколова - Просто мы научились жить (2010-2012)
До вечера она добрый десяток раз изменила свое решение, и, вконец измученная, натянула длинный белый сарафан и буквально выскочила на улицу.
– Пойду, – бормотала себе под нос, – пойду, и наплевать, что будет.
Вдоль улицы Легиан, по которой и шла рассерженная сама на себя Лека, то тут, то там стояли ряды мотобайков, предлагающихся в аренду. Раньше она никогда не задумывалась о байке, но теперь, разозленная, вдруг подошла к одному из балийцев и за несколько минут оформила сделку. Сутки аренды обошлись на удивление дешево – в переводе на нормальные деньги, всего пару долларов. Балиец показал Леке, как управлять байком, и она взгромоздилась на его удобное сиденье.
Стартовала вопреки предупреждениям балийца сразу и резко. Влилась в безостановочно гудящий поток, крича от страха и возбуждения. Хотя скорость была не больше сорока километров в час, Леке показалось, что она несется неимоверно быстро.
– Извините, – орала она по-русски подрезаемым балийцам. – Ой, простите, – кричала прохожим, пытающимся перейти дорогу. И самые громкие вопли: "Посторонись!" раздавались, когда кто-то вдруг преграждал ей путь.
Поворот на Бенесари она пропустила в запале. Пришлось сделать еще круг, и снова: "извините", "пропустите", "простите". Словом, когда мотобайк остановился наконец у Лавбаза, платье можно было выжимать, а ладони так вцепились в руль, что оторвать их удалось лишь активно постаравшись.
Поставив байк и трясущимися руками вынув ключ, Лека сделала несколько шагов и застыла на пороге бара. Она ожидала увидеть совсем другое.
В маленьком пространстве – не более двадцати квадратных метров – стояло всего четыре столика, вокруг которых были разложены матрасы. На матрасах восседали и возлежали люди в серферских шортах и с выгоравшими до белизны волосами. Все остальное пространство занимала стойка бара, за которой кучерявый балиец разливал коктейли.
Делать было нечего – пришлось разуваться на порожке и под взглядом не менее десятка пар внимательных глаз идти к бару. Лека шла словно на голгофу. Она спиной чувствовала эти взгляды, и ей казалось, что она самозванка, явившаяся на закрытую встречу, и сейчас ее с позором изгонят прочь.
Дойдя до стойки, она с облегчением прислонилась к ней и попросила у бармена редбул. Глубоко вдохнула, выдохнула. Сердце билось как сумасшедшее, и хотелось немедленно бежать отсюда, забыв и про байк, и про тапки, и про, будь она проклята, Диану.
Она решительно не понимала, что делать. В старые времена она немедленно выпила бы коктейль, расслабилась и отправилась бы знакомиться вон с той компанией, сидящей у самого входа. Они бы быстро подружились, выпили по стаканчику волшебных грибов и дальше все бы понеслось по накатанной…
Но сейчас этот способ Леку больше не устраивал. Она еще раз огляделась. И снова остро ощутила себя чужой на этом празднике. Желание общаться прошло, желание увидеть Диану – тоже. Лека подумала, что не переживет, если та придет и просто вольется в одну из компаний, не обращая на нее никакого внимания.
Она быстро кинула на стойку деньги, отодвинула недопитый редбулл и практически бегом выскочила из бара.
Пока садилась на байк и заводила мотор, разразилась гроза. Как всегда бывает зимой, с неба немедленно полились плотные струи воды. Лека стартовала и понеслась по Бенесари, чувствуя, как облепляет тело мокрое платье и как вода стекает со лба, застилая глаза.
Она ехала, обгоняя, сигналя всем подряд, и ругаясь сквозь зубы.
– Ну и куда ты поперлась, идиотка? Разве ты не знаешь, что все это – уже давно не твой формат? На что ты вообще рассчитывала? Что зайдешь в бар, и к тебе сразу кинутся с предложением присоединиться к компании? У них у всех своя жизнь, отдельная, и ты им нафиг не нужна. И Диане тоже.
Она сама не заметила, как доехала до набережной. Бросила байк одиноко стоять под дождем, и рванула к океану. В темноте и сквозь ливень его почти не было видно, но гул слышался вполне отчетливо.
– Почему? – Крикнула Лека в гущу воды. – Почему, черт возьми, все это так сложно? Я же готова, я хочу друзей, я хочу общения, так почему же, черт побери все на свете?
Она знала ответ. Конечно же, она знала. И злилась на целый свет за то, что все именнно так и никак иначе.
– Просто еще не время, – прошумел океан, – тебе нужно еще немного подрасти.
– Но я устала быть одна! – Кричала Лека. – Я хочу по-другому.
И снова океан ответил то, что она и так знала:
– По-другому станет тогда, когда ты научишься жить так, как есть прямо сейчас.
И следом за этим пришел новый ответ. Лека поняла. Поняла, почему злилась тогда, в кафе. Поняла, почему злилась сейчас.
Она бегом добежала до байка, доехала до дома, и с порога бросилась к телефону.
"То, что ты рассказывала – ты рассказывала мне?", – написала она.
– Или тебе все равно было, кому это рассказывать?
Диана ответила на этот раз быстро. И даже сквозь буквы Лека ощутила, как она удивлена и обижена.
– Конечно, тебе. Я абы кому такие вещи не рассказываю.
Этого было достаточно, этого должно было стать достаточно, но Лека не угомонилась. Неведомая сила распирала ее изнутри, и она написала снова:
– Просто мне показалось, что меня там вообще не было.
– Как не было? – Пришел ответ. – Я же говорила с тобой.
Лека задумалась. Пожар в груди немного поутих, и разум вернулся на место.
– Что ты творишь? – Тихо спросил он. – Ты же понимаешь, что просто отталкиваешь ее этим.
И тогда пришел страх. Лека снова взяла телефон и написала торопливо:
– Тогда прошу прощения. Похоже, это просто мои заморочки.
Диана прислала смайлик.
– Видимо, еще не со всеми демонами я справилась, – написала Лека.
Диана ответила:
– Что ж, справляться с демонами не просто. Я желаю тебе удачи.
– Боюсь, я не вправлюсь сама, – уже в отчаянии отправила она.
Ответом ей было только молчание, и пустая синева телефона.
Глава 12. Лети.
Часы на стене зала отлета показывали двенадцать пятнадцать. Лека сидела на своем рюкзаке, прислонившись спиной к стене и изнемогала от жары. Хотелось есть, пить и спать – все одновременно, но отсутствие денег делало невозможным все вышеперечисленное.
Она постоянно попадала взглядом на стрелки часов, но от этого время не шло быстрее, а напротив – растягивалось будто жеванная не единожды жвачка во рту.
На душе было тоскливо. Вчерашний порыв дорогого стоил ей, и теперь одолевали сомнения – правильно ли она поступила, вот так, практически напрямую, попросив о помощи? Видимо, неправильно, раз уж Диана даже не ответила.
Она долго пыталась понять, что чувствует, но за ощущением униженности ничего невозможно было различить.
