Айлин (СИ) - Авонадив Анель

И это безумно приятно осознавать, когда есть ради кого жить.

Никогда бы не подумал, что с собственной женой буду прощаться как малолетний пацан.

Даже обнять не получилось: откуда-то возникли женщины и увели Айлин в неизвестном направлении бегло пояснив, что такая срочность необходима из-за срочных приготовлений к свадебной церемонии.

У парадного входа вижу Артура, выбрасывая половину недокуренной сигареты, предлагает пройтись. Мужчина выглядит уставшим, но этот факт не отменяет его намерений:

— План такой: посмотрим что с размерами костюма, у нас всего ночь чтобы подшить идеально по телу, затем расскажу последовательность завтрашней церемонии, прекрасно понимаю, твое волнение, ты вырос в другой среде.

Пока идем, Артур в деталях рассказывает об особенностях национального гостеприимства, подробно останавливается на предстоящем ужине, традициях, многолетних устоев внутри семьи Мимирхановых. Когда уточняет, что будет полно народу предстоящим вечером, становится не по себе. Многое из того, что говорит Артур, откровенно не могу переварить. Оказалось сложнее, чем думал.

— Я всегда буду по правую руку от тебя, ни о чем не думай, — для меня, пожалуй, эта самая важная информация за сегодняшний вечер, — за лезгинку не беспокойся, я займусь этим, главное идти за невестой в процессе танца, сам исполню то, что требуется.

Мы заходим в небольшой дом, он находится на территории владений отца Айлин.

Нас встречают женщины, которые улыбаясь Артуру, задают вопросы:

— Какие важные люди к нам пожаловали, — женщина средних лет добродушно улыбается, — как жизнь, Артур Саидович?

— Вашими молитвами, — мужчина чуть наклоняется, чтобы протиснуться в не высокий проем, на что женщина поправляя платок, ехидно подмечает:

— Командир твой, говорят, в нашем городе? — Артур замедляет ход, непринужденно добавляет:

— Это кто же распространяет сплетни мне интересно знать? — он отвечает вопросом на вопрос, взгляд его напряженный, собеседница мгновенно отводит взгляд и замолкает. Смелее оказывается рядом стоящая женщина, она моментально включаясь в разговор, как на духу выдает:

— Не нужно ничего говорить, все видели Фатьма еще на рассвете покинула дом в красивом платье, она никогда не ошибается, — на лице Артура нет эмоций, у меня складывается впечатление, что он хорошо знает собеседниц, но недолюбливает по каким-то причинам.

— Зухра, ты бы за собой смотрела, — оставляя предположения женщин без ответа, следую за Артуром в просторное помещение оформленное в национальном стиле, где преобладает красная цветовая палитра, даже занавески из плотной парчи имеют бордовый оттенок.

Убранство помещения как нельзя лучше отражает национальный характер, тут царит своя атмосфера и совершенно не понятные моему взору детали интерьера. Домик в который мы вошли до сих пор хранит в себе дух уюта эпохи социализма — чешская стенка, горы подушек на аккуратно застеленном пузатом диване, подписка «Классики и Современники» уложенная ровными рядами в стеллаже напротив окна.

Швейная мастерская выглядит обыденно: в комнате сидят женщины, которые не обращая на нас внимание, строчат по линии ткани, аккуратно сдвигая полотно чтобы получилась аккуратная строчка.

Следую за Артуром в соседнюю комнату. Она почти пустая, в ней есть все что нужно для примерки одежды: ширма для переодевания, напольные костюмные вешалки, плечики для одежды

Едва дверь закрывается за нами с обратной стороны Артур думая о чем — то своем подходит к окну и долго смотрит в даль.

Осматривая помещение, замечаю что Артур после разговора с женщинами напрягся. И если при них вел себя сдержанно, то за закрытыми дверьми позволил себе задуматься

— Странные у вас женщины, — Артур оборачивается, его брови ползут вверх, я поясняю, — выводы делают не логичные

Артур какое-то время молчит, затем снова поворачивается ко мне спиной, всматриваясь в пейзажи за окном, будто там есть что-то увлекательное и интересное для него.

— Женщины так сказали, потому что у Фатьмы есть способность угадывать появление командира в наших краях, если бы не был свидетелем таких событий, никогда не поверил, за все годы что я тут она ни разу ни ошиблась, — по моим сведениям, дядя Айлин в срочной командировке, вывод напрашивается сам собой:

— Выходит все же ошиблась ваша Фатьма, Руслана Ибрагимовича нет в городе, — Артур не поворачивается, я не могу видеть его лица.

Я наблюдаю за сцепленными за спиной руками, ровной осанкой, развернутой грудной клеткой с расправленным плечами и не понимаю резкую смену его настроения.

На первый взгляд этот человек знает чего хочет от жизни, все в нем выдает спокойствие и уверенность, но сейчас его как будто скручивает пополам, и он ищет резервы, чтобы быстро восстановить прежнюю безмятежность.

— Выходит, что ошиблась, — мужчина делает глубокий вдох и снова нас обволакивает тягучей смолой невыносимое молчание.

Замечаю костюм на вешалке, долго рассматриваю национальное убранство, которое мне придется надеть.

Костюм напоминает мне больше военную форму с весьма своеобразным уклоном, которые оставляют отпечаток в памяти в виде мельчайших деталей, значение которых мне неизвестно.

В национальном костюме отсутствует ворот, грудь открыта, рукава широкие, это скорее комплект одежды, состоящий из нескольких элементов.

Трогаю ткань, довольно необычная, плотная.

Артур замечая мою заинтересованность, комментирует:

— Одежда, как и все, что создает черкесский народ имеет особый отпечаток эстетики, национальный костюм в нашем понимании ассоциируется с образом настоящего мужчины, — после паузы добавляя:

— Ты наверняка слышал, что у нас главным достоинствами любого человека считаются честь и совесть, независимо от социального статуса, сословных и религиозных ценностей, — с последним я бы поспорил, вспоминая свой первый разговор с Русланом Ибрагимовичем.

Тогда мне аккуратно дали понять, что хотят "своего джигита", чужаков не жалуют, я не говорю о сословных и религиозных ценностях, имеющих ключевое значение. Даже учитывая, сколько я перевел на счет Мимирханова старшего после знакомства, уверен, что будь их воля, отдали бы за "своего", даже если финансовые возможности земляка были бы ниже моих возможностей.

Плевать на деньги, на все условности, потому что в моем понимании моя Айлин цены не имеет.

Я вижу что все меня принимают, только я не слепой: пылкой родственной любви нет.

Хорошо хоть костюм сел идеально. Я и так чувствую себя экспонатом средневековья, облачаясь в национальную одежду.

Только понимание ради кого я все это делаю, расставляет в моей голове все на свои места. Ради Айлин можно и потерпеть временные неудобства в виде костюмов, обрядов и странной родни.

Артур внимательно наблюдает за тем, как портниха старательно проверяет известные ей одной переходы и сгибы, но выглядит странно: взгляд обращенный в мою сторону, по больше степени отсутствующий, что-то явно занимает все его мысли, тревожит.

Стараюсь особо не лезть в душу, на уровне интуиции предполагаю, что его настроение такое, оттого что его попросили везде сопровождать меня, нарушив его личные планы.

Я так и не понял есть у него семья.

Но стоит отдать должное Артуру: если ему и не нравится мое общество, то он никак этого не показывает.

Держит дистанцию, помогает когда необходимо, общается ровно, без издевок.

Вечером, спускаясь на ужин, не сразу понимаю почему такое количество народа, которые подобно муравьям наполнили собой пространство.

Ощущение, что весь город счел нужным присутствовать на семейном ужине. И это еще не церемония венчания, которой тут придают такое значение!

Я даже не хочу представлять масштаб завтрашнего события.

Надо отметить, что подобные застолья я вижу впервые. Вместе с другими мужчинами сижу отдельно от женской половины, разговоры ведутся на русском.

Женщины сидят в смежном помещении. Почему-то думаю о матери, которой это все чуждо, скорее всего она испытывает похожие эмоции.