Саманта Тоул - Ужасный Шторм (ЛП)
Господи, сколько времени? Она уже должна быть здесь.
Это она, потому что опаздывает. Тру всегда всюду опаздывала.
Интересно, она всё ещё играет на пианино? Я спрошу её. Если это она.
Дерьмо, она когда–нибудь появится?!
Телефон люкса начинает звонить, и я мгновенно напрягаюсь.
Стюарт отвечает.
– Отправляйте её прямо наверх. Её встретят.
– Она здесь, – говорит он, поворачиваясь ко мне, – Я пошлю Дэйва встретить её у лифта.
Я сажусь на диван.
Хорошо, я должен успокоиться, веду себя как гребанная женщина.
Это просто Тру. А если нет, то ещё одна долбаная задница, которая берёт интервью. Тогда после всего, я наконец смогу закончить быть слюнтяем и найду её.
Я хватаю одну из тех мятных конфет на журнальном столике, предоставленные отелем, и кладу себе в рот. Я не хочу вонять сигаретами, если это она.
Проходит ещё пять минут, прежде чем я слышу щелчок главной двери. Это точно она, потому что отсюда до стойки администратора две минуты, а Тру всегда любила оттягивать время.
Я встаю. Нервозность проходит через меня. Я слышу, как говорит Стюарт. Я напрягаю слух, чтобы услышать другой голос, но ничего не слышу. Узнал бы я её голос? Я так давно ее не слышал.
Кажется, проходит вечность, прежде чем Стюарт заходит в гостиную, и она позади него. Тру. Это она.
Убейте меня, она выглядит прекрасно, восхитительно и в этот момент я понимаю, что больше не отпущу её.
Она немного продвигается вглубь комнаты. Я не могу оторвать от неё глаз. Она выглядит потрясающе.
На ней свободная серая кофточка, приталенная, показывающая её осиную талию, а её сиськи в ней выглядят просто невероятно. И эта милая маленькая юбочка. Она короткая и открывает большую часть ног. Дерьмо, они длинные. Она обута в пару подойди–и–трахни–меня–сейчас туфель, которые бы выглядели восхитительно, с обёрнутыми вокруг меня ногами.
– Тру? – мой голос немного хрипит. Я делаю глубокий вдох, – Труди Беннет? Моя Труди Беннет? – повторяю я, как гребанный придурок.
Конечно, это она, ты, идиот.
Я делаю шаг вперёд.
– Чёрт, это действительно ты.
Что, чёрт возьми, со мной происходит? Почему я не могу перестать говорить, как тупица?
– Да. Это действительно я, – отвечает она.
Она звучит, как грёбаный ангел. Мой член дёргается и начинает твердеть.
Ой, черт, нет! Ради всего святого, Уэзерс, прекрати. Тебе что, пятнадцать?
Быстро отвлечься.
Я думаю о времени, когда нашёл Стюарта, целующего какого–то чувака.
Да, это работает. Вниз, мальчик. Хорошо, Уэзерс, сделай серьёзное лицо.
– Охренеть! – Говорю я, подходя немного ближе, – Когда Стюарт сказал, что интервью у меня берет Труди Беннетт, я решил, что в Великобритании должно быть не так много девушек с именем Труди Беннетт, не так ли? Я думаю, что так, но... – я смеюсь, – Потом я просто подумал, что слишком много совпадений, чтобы это была именно ты... и вот черт... это ты.
Откуда, чёрт возьми, взялась эта хрень? Если это называется "сделать серьёзное лицо", то я полностью облажался.
Я никогда не чувствовал неуверенности перед этой женщиной, с тех пор, как видел её в последний раз, но по крайне мере, в подростковом возрасте у меня было оправдание. А какое оно сейчас?
Этого не может быть, потому что я чист, хоть и трахал каждую горячую цыпочку в центре реабилитации, включая горячего замужнего нарколога и несколько других юбок, что были за пределами центра.
Всё из–за неё.
– Это я, – говорит она.
Она нервничает. Мне это нравится. Это поднимает мне настроение.
Я подхожу к ней, желая быть ближе. И вблизи я замечаю румянец на её щеках. Она выглядит так чертовски красиво. Тру – самая красивая и идеальная женщина, которую я когда–либо видел в своей жизни.
Больше всего, я хочу прикоснуться к ней, но боюсь. И, чёрт, она пахнет невероятно. Это не просто духи, это она. Запах переносит меня назад в прошлое. И я вдруг чувствую непреодолимое чувство любви к ней и желание защитить. Я никогда не хотел женщину так, как сейчас хочу её. Я хочу не только трахать её, но и держать в своих объятиях.
– Прошло сколько... одиннадцать лет? – спрашиваю я, стараясь держать голову прямо.
– Двенадцать, – поправляет она.
– Двенадцать. Господи, точно, – я запускаю руку в волосы, – Знаешь, ты выглядишь иначе… ну, ты знаешь, – я пожимаю плечами.
– Знаю, – улыбается она – Ты тоже изменился, – указывает на татуировку у меня на руке.
Я с усмешкой смотрю на неё.
– А остальное совсем не изменилось, – говорит она, указывая своим маленьким пальчиком на мой нос.
Она имеет в виду мои веснушки. Я их терпеть не могу. Я потираю нос.
– Да, не могу избавиться от них.
– Мне всегда они нравились.
Правда?
– Да, но тебе так же нравились "Заботливые мишки", Тру, – дразнюсь я.
Она краснеет. Снова.
– Ты помнишь это? – бормочет она, глядя вниз.
Я хочу подойти и коснуться пальцами её розовых щёчек. На самом деле, я хочу сделать кое–что большее с ней сейчас. Поцеловать её, снять одежду...
– Я много чего помню, – я смотрю на неё своим лучшим взглядом, от которого все женщины готовы снять для меня трусики. – Давай присядем, – я хватаю её левую руку по двум причинам. Первая – почувствовать её обручальное кольцо. Вторая – мне просто нужно к ней прикоснуться. Нет кольца. Чёрт, спасибо. Но при контакте с ней моя кожа нагревается, а член снова дёргается в штанах.
Бл*дь! Только не снова.
Стюарт и чувак. Стюарт и чувак.
Фокусируясь на опускании своего члена, я веду её к дивану и усаживаю. Она садится рядом со мной, но оставляет достаточно пространства. Я поворачиваюсь к ней, скрещивая ноги. Смотрю на неё, пока она кладёт сумку на пол. Её милая коротенькая юбочка задирается, открывая мне обзор на её ножки. Я подавляю стон, представляя, как касаюсь её ноги, провожу пальцами по гладкой оливкового цвета коже, поднимаюсь выше под эту сексуальную юбку.
– Хочешь чего–нибудь выпить? – спрашиваю её, избавляясь от воображаемой картины.
Она сдвигает ножки ко мне.
Чёрт! Она, что, дразнит меня?
Мои руки чешутся от того, что хотят прикоснуться к её коже и узнать: действительно ли она такая мягкая, как выглядит? Если бы она была любой другой женщиной, то я бы сделал это и многое другое прямо сейчас. Если бы она была кем–то ещё, то была бы сейчас без кофты и юбки, а я трахал бы её, пока она бы не кончила. Но она не просто кто–то другой. Она – Тру.
