Элизабет Гейдж - Табу
Увидел ли Джозеф Найт ее встревоженный взгляд или он почувствовал, что ее ладонь напряглась в его руке, но он отпустил ее руку.
– Забавно, – произнес он, внимательно глядя на Кейт. – Я могу поклясться, что мы встречались раньше. У меня хорошая память на лица. Но я никак не могу вспомнить…
– Я уверена, что я бы не забыла…
Произнося эти слова, Кейт удивилась, почему она лжет. По некоторым причинам она не хотела, чтобы он вспомнил. Это казалось странным на первый взгляд. Но для Кейт их первая встреча случилась словно много лет назад, так далеко она отстояла от настоящего момента. Девушка ощущала себя перед раскрытой ловушкой, на пороге удушья, когда она видела, как он ищет ее образ в своей памяти. Как будто он пытался разглядеть ее во мраке, который объединил их. Кейт не хотела, чтобы он нашел ее там.
Найт первым нарушил паузу.
– Что ж, – произнес он задумчиво. – Возможно, я видел вас в эпизодах, в которых вы снимались. Ну, как бы там ни было, давайте работать, не так ли?
Он попросил Кейт присесть и стал обсуждать с ней ее роль. Найт был внимательным, но довольно отстраненным, когда объяснял свое видение ее персонажа.
Потом он повернулся к режиссеру-осветителю, который стоял рядом.
– Тони, – сказал он. – Сделай небольшое затемнение позади нее. Мне нужно, чтобы внимание было сосредоточено на этих глазах. И замените шарф на более темный. Переговорите со мной, прежде чем начнете снимать следующую сцену.
Он повернулся к Кейт:
– Я буду приходить и уходить. У меня несколько сцен, на съемки которых я должен взглянуть. Желаю удачи. Я рад, что вы с нами.
Кейт почувствовала, что он начал протягивать руку, но удержался. Она была рада, что ей не нужно пожимать ее снова. Ей не понравился эффект, который произвело его прикосновение. Несомненно, сам того не желая, он заставил ее почувствовать себя обнаженной и виноватой. Будто она совершила преступление, быть может, очень давно, и теперь призрак его явился перед нею.
Она смотрела, как Найт покидает площадку. Она была рада, что он уходит, и все же она ждала того момента, когда он вернется. Это было странное и смущавшее ее ощущение.
Кейт с облегчением вернулась к работе.
На пути в свой офис Джозеф Найт думал о Кейт Гамильтон.
Он переубедил своих подчиненных на прошлой неделе, когда увидел ее кинопробу. Ему потребовалось одно мгновение, чтобы принять решение. Один взгляд на эти выразительные глаза и земную чувственность ее тела заставили его запомнить ее. Звук ее голоса, одновременно мелодичного и немного хрипловатого, довершил остальное. Она была актрисой с большим будущим.
Найт понял, почему его люди забраковали ее. Они испугались ее чувственности, испугались, что она переиграет их звезду, Ив Синклер. Но Джозефа Найта это не беспокоило. Он поможет Кейт органично влиться в общее русло сюжета, раскрыть ее лучшие способности, не повредив фильму.
По опыту «Конца радуги» Джозеф Найт знал, что консерватизм ни к чему хорошему не приводит, в распределении ролей нужно рисковать, не упускать возможность привлекать к работе талантливых людей. Он не может себе позволить отбросить такую актрису, как Кейт Гамильтон, в угоду людям, решившим защитить Ив Синклер. Наоборот, он добьется от обеих наилучших результатов.
Когда он позвонил Кейт Гамильтон по телефону, чтобы сообщить о своем решении дать ей эту роль, ее голос показался ему абсолютно незнакомым. Но сегодня, на съемочной площадке, у него опять возникло ощущение, что он видел ее раньше. Но он никак не мог вспомнить где.
Джо быстро пошел на съемочную площадку. Сегодня утром у него было много работы. Актеры и члены съемочной группы приветствовали его, когда встречались с ним.
Но образ Кейт Гамильтон упрямо витал у него перед глазами. Было что-то тревожащее в том чувстве, которое он вызывал – странное ощущение, что он помнил ее, но не мог узнать. Он силился отыскать ее образ в памяти, но безуспешно. Это вызывало чувство тоски или, возможно, одиночества. До сих пор он ощущал ее маленькую руку в своей, такую мягкую и холодную, но излучавшую странную энергию.
Что же было такое в ней, думал он, что вывело его из равновесия? Великолепная земная фигура, красивая смуглая кожа, нежный голос? Женственное обаяние, странная глубина, бездна, которая ощущалась в ее взгляде? Или это была скорбь, которую он прочел в ее золотистых глазах, такая осязаемая, что комок подступал к горлу при одном только взгляде на нее?
Он не знал. Но он понимал, что должен снимать этот фильм. У него нет времени медлить, чтобы разбираться в своих чувствах, гадать о своей восприимчивости. Он должен сосредоточиться на работе.
С этой твердой решимостью он выбросил Кейт Гамильтон из головы.
16
Ив Синклер потеряла самообладание.
Впервые за долгие годы работы в Голливуде эмоции пробили брешь в ее железной воле.
Съемки нового фильма Джозефа Найта, условно названного «Бархатная паутина», превратились в тяжелейшее испытание.
Каждое утро Ив приезжала на съемочную площадку с красными глазами и измученным сердцем. Пока гримеры работали над ее лицом, она отчаянно боролась со своими чувствами.
Ночи напролет она проводила в своей постели, ворочаясь с боку на бок и думая о Джозефе Найте.
Что-то такое было в безличном взгляде его красивых глаз и той холодной решимости, с которой он отверг ее, что заставляло ее сходить с ума от ненависти и бессильного желания.
Каждый вечер она возвращалась домой с решимостью учить реплики, чтобы подготовиться к завтрашней съемке. Но вместо этого, вместо тех строчек, которые она должна произносить в фильме, Ив мысленно обращалась к нему с теми словами, которые хотела сказать Найту на самом деле.
Это были уничтожающие, презрительные слова. Она хотела оскорбить Джозефа Найта, его достоинство, дать ему понять в недвусмысленных выражениях, что он – мелкая сошка, лопоухий новичок в Голливуде, наглый мальчишка, попавший в мир взрослых. Он попал туда, где был сейчас лишь благодаря слепой удаче и крохам таланта. Тогда как она, Ив Синклер, была звездой, получающей то, что ей причитается – шумную известность, деньги, карьеру, всеобщую любовь, профессионализм, выжившей в самых чудовищных джунглях на земле и поднявшей свое мастерство на уровень, достигнуть которого или просто оценить он не сможет никогда.
В своих мечтах она оскорбляла Найта тысячи раз. Она стирала его в порошок. Сметала его с лица земли.
Однако конец этих фантазий, более могущественный, чем ее ненависть, жажда нанести ему оскорбление и отомстить, был всегда один – красивое лицо Джозефа Найта приближалось к ее лицу, странные карие глаза ласкали ее взглядом, теплые губы касались ее губ, когда он заключал ее в объятия.
