Джоанна Кингсли - Любовные прикосновения
Следующее продвижение Лари в фирме «Хейли Декор» заключалось в том, что она получила еще одну пятидесятидолларовую прибавку к жалованью и звание «дизайнер-ассистент». Однако это вовсе не гарантировало ей шанс проявить свои способности. Дизайнеры-ассистенты, проходившие практику на подрядных работах, должны были только выполнять замыслы Флауэр. Они бегали по аукционным залам, чтобы приобрести антикварную мебель, отбирали образцы тканей или ковров среди тысяч возможных вариантов, чтобы упростить для Флауэр принятие окончательного решения, и лишь время от времени им позволялось самостоятельно выбрать такие малозначительные дополнения, как пепельницы, подушки и абажуры.
Наиболее важные их обязанности состояли в том, чтобы ограждать Флауэр от разных помех, сдерживать клиентов, с которыми она не имела возможности встретиться из-за своей занятости, и льстить тем заказчикам, у которых имелись жалобы. Всего дизайнеров-ассистентов было шесть, и они делили тесное помещение, располагавшееся дальше по коридору за роскошным главным кабинетом Флауэр.
Направляясь туда в то утро, Лари вышла из лифта на втором этаже и сразу же погрузилась в атмосферу кризиса. Это вызвало у нее беспокойство. За чертежными столами и шкафами, в которых хранились тысячи прошлых и текущих проектов, стояла Флауэр и читала проповедь своим сотрудникам, а те лихорадочно выдвигали и задвигали ящики, просматривая целые горы чертежей. В тот день наряд Флауэр представлял собой старомодное темно-зеленое хлопчатобумажное платье с кружевным воротником и манжетами. Это было платье, подходящее для вдовы, что, однако, не мешало ей орать, словно портовый грузчик.
– Что, черт побери, с вами всеми происходит! Разве нельзя хранить бумаги так, чтобы мы могли снова их найти? Если я не получу эти чертежи через двадцать минут, то опоздаю на самолет. Если же такое случится, то вы все можете подыскивать себе новую работу. Сегодня же!
И она исчезла в коридоре, который вел в кабинеты, расположенные в передней части здания, чтобы поднять там еще большую суматоху.
Лари подошла к Триш Уэббер, которая тоже была дизайнером-ассистентом. Триш, долговязая брюнетка с глазами, похожими на ягоды терна, любившая носить цветы в волосах, приехала из Южной Каролины. Она происходила из семьи, которая занимала самое высокое общественное положение еще задолго до гражданской войны.
– В чем дело? – спросила Лари.
– У нас тут небольшие проблемы из-за того, что мы взялись за проект в Сан-Клементе, – ответила Триш протяжным приторно-сладким голоском.
Лари поняла, что она имеет в виду поместье в Калифорнии, которое бывший президент Никсон использовал как свой «западный Белый дом». Когда Никсоны захотели обновить интерьер дома, Флауэр была среди тех, кого пригласили, чтобы внести вклад в общую концепцию. Это был единственный случай, когда она нарушила свое правило – не работать к западу от Миссисипи. Как говорила Хейли, она сделала это «из патриотического долга».
Лари нагнулась, чтобы выдвинуть нижний ящик шкафа, и стала копаться в многочисленных страницах планов. Она слышала, что остальные сотрудники обсуждают между собой, по какой причине вдруг так срочно понадобились чертежи Сан-Клементе. Хотя Ричард Никсон и провел некоторое время в своем калифорнийском доме после того, как в августе 1974 года ушел в отставку с поста президента, но с тех пор он уже успел продать этот дом и снова спокойно обосноваться на Востоке. Однако накануне вечером Пат Никсон позвонила Флауэр домой и спросила ее, не может ли она переделать, и притом быстро, несколько комнат в «западном Белом доме», те самые, которые когда-то сама оформляла. Идея, очевидно, заключалась в том, чтобы создать утешительную иллюзию, будто бы Никсон вернулся туда, где он был в зените своего могущества.
Лари достала несколько больших листов, скатала их в трубку и направилась в главный кабинет.
– Сан-Клементе! – объявила она, прерывая Флауэр, которая в это время отчитывала секретаршу.
Флауэр взяла листы и развернула их настолько, чтобы можно было увидеть название проекта, написанное на полях.
– Как же так получилось, что никто другой не смог их найти?
– Просто они не знали, где искать. Ведь у вас есть отдельная подшивка для всех президентских проектов.
– С каких это пор? – поинтересовалась Флауэр так, будто считала, что кое-кто сует нос в ее систему хранения архивов.
– Возможно, так было всегда, – ответила Лари.
Лари знала, что в той же самой пачке лежали чертежи комнат, которые Флауэр оформляла несколько десятилетий назад в домах Рузвельта в Гайд-парке и Уорм-Спрингс, а также на ферме Эйзенхауэра в Геттисберге. После работы Лари частенько изучала планы и эскизы прошлых проектов Флауэр. Это был еще один способ ее самообразования.
Суровая старуха молча кивнула Лари в знак благодарности и пулей вылетела из комнаты. Ее поспешный уход застал Лари врасплох. Она почувствовала искушение немедленно занять подобающее ей место. В то время Лари как раз позволили самостоятельно руководить отделкой двух комнат. А разве мог представиться более удобный момент для того, чтобы выдвинуть требование о продвижении по службе? Ведь она только что уладила возникший кризис?
Однако потом Лари решила, что не стоит бежать за Флауэр. Даже в самые лучшие времена Флауэр не любила, когда ее подталкивали. Вряд ли она будет сговорчивой сейчас, когда спешит на самолет.
Как довольно часто случалось в последнее время, Лари закончила день с чувством глубокого разочарования. Шесть лет назад Флауэр пообещала ей, что у нее будет шанс раскрыть свой талант. И это обещание было нарушено.
Лари подумала, что, может быть, пришло время бросить эту работу. Но если она уйдет, разве представятся ей когда-нибудь такие возможности, которые в изобилии появлялись в фирме «Хейли Декор»?
В поисках удобного жилья, доступного ей по средствам, Лари уже несколько раз переезжала с квартиры на квартиру. После двухмесячного пребывания в освященном церковью барбизонском отеле для женщин, куда ее направила Анита, она приняла приглашение двух девушек с работы поселиться вместе с ними. Но это продолжалось только полгода, поскольку Лари не разделяла их пристрастия к шумным мужским компаниям, которые по нескольку раз в неделю вваливались в их квартиру, устраивая попойки и танцы, а нередко и оставаясь на ночь.
Когда соседки Лари увидели, что она ночь за ночью проводит в одиночестве, они стали бранить ее за это. Девушки считали, что она боится секса. Зачем отказываться от удовольствия? Ведь она красива и будет желанна даже для самых привлекательных мужчин.
Но единственное сексуальное приключение, которое было у Лари с Ником, сделало свое дело и удовлетворило ее любопытство. Какими бы страстными ни были ее плотские желания, она решительно восставала против случайных связей. В следующий раз это должно произойти с мужчиной, который будет любить ее… и останется с ней. Трагедия, постигшая Катарину Де Вари и обстоятельства, при которых она была зачата – все это было предостережением для Лари.
