Эстер Браун - Маленькая леди в большом городе
– Прекрасно понимаю, о чем ты! – воскликнула я. – Обожаю рассматривать фигурные оковки церковных дверей в музее Виктории и Альберта. Вроде бы грубо, но как красиво!
Не задумал ли он потешиться любовной игрой, мелькнуло у меня в мыслях. Склонить меня к сексу в экстремальных условиях? Наверняка тут кругом сигнализация?
– Когда я пришел сюда в прошлом декабре, страшно мучился внутренними противоречиями. – Джонатан крепче меня обнял. – Теперь, слава богу, все изменилось.
Я прочла надпись на табличке, прикрепленной к спинке кровати. Оказывается, ее доставили сюда прямо из старинного английского дома. Где жила мать Роджера! Грудь сдавила национальная гордость. Возможно, кровать передали музею по доброй воле, тем не менее…
– Я пришел сюда, – продолжил Джонатан, – терзаясь раздумьями: правильно ли я поступаю? Увидел эту кровать, и знаешь что? Вдруг подумал о тебе.
– Ну-ну, только не лги! – воскликнула я с шутливым возмущением.
Джонатан чуть крепче сжал меня в объятиях и тут же немного ослабил руки.
– Я не лгу, глупышка. Я пришел именно сюда, потому что затосковал по тебе, по Лондону, по Англии. Вид кровати меня успокоил, напомнил, как легко и спокойно мне было с тобой. Мной вдруг овладело неуемное желание уложить тебя на такое вот ложе, задернуть полог и забыть о мире вокруг. Кровать истинно английская – сделана на совесть, не абы как, к тому же с каким вкусом! Такое ощущение, что она для сказки, у которой не будет конца. Взгляни: старушка на белом свете целых пять веков.
Я затаила дыхание, не вполне понимая, к чему он клонит.
– Мелисса. – Джонатан повернул меня к себе лицом. Вид у него был самый что ни на есть серьезный, в глазах, как мне показалось, даже проглядывала тревога. – Я и поверить не мог, что когда-то обрету столь огромное счастье. Позволь мне навсегда отгородить нас с тобой пологом…
Поддернув брючину, он опустился на колено и посмотрел на меня снизу вверх.
– Жаль, что прежде я не побеседовал с твоим отцом, но он не отвечает на звонки, и его секретарша не говорит, где его найти. Зато я поговорил с твоей бабушкой, и она дала добро. Мелисса…
Клянусь, я совсем не дышала – не могла, даже если очень постаралась бы.
– Окажешь ли ты мне честь стать моей женой?
Я приоткрыла рот, чтобы ответить, но не вымолвила и слова. По щекам уже текли слезы счастья – безоблачного, в пузырьках шампанского. Я не верила, что не сплю. В буквальном смысле. Пыталась заставить себя принять слова Джонатана, но сомневалась, что они мне не послышались. Он просил меня выйти за него замуж!
На случай, если потребуются доказательства, Джонатан кое-что приготовил – коробочку, что в эту минуту протягивал мне.
– Не совсем подходящее. Ты наверняка захочешь поехать в ювелирный вместе со мной и выбрать что-нибудь по своему вкусу, – сказал он, когда я дрожащими пальцами взяла у него коробочку. – Но я подумал, хм, тебе будет приятно получить подарочек и сегодня.
Я открыла старомодный кожаный футляр и ахнула, увидев изящное кольцо с тремя сапфирами в углублении подушечки из потертого красного бархата. Восхитительная вещь!
– Кольцо моей бабушки, – объяснил Джонатан. – Подарок от деда на золотую свадьбу.
Он не сомневается в успехе, прозвучал в моей голове приглушенный голос. Еще не услышал ответа, а…
– Может, примеришь? – спросил Джонатан. – Если надо, мы его убавим или расширим. Это не проблема.
– Я еще не сказала «да», – произнесла я как могла важно.
Глаза Джонатана расширились от страха.
– Ладно-ладно, не пугайся. – Я тоже опустилась на колени, и не вспомнив о тончайших чулках. – Да! Конечно, мой ответ – да!
– Не представляешь, как я счастлив, – пробормотал Джонатан, беря меня за подбородок и приникая к моим губам.
Готова поспорить, мы единственная пара в истории человечества, что, едва помолвившись, принялась страстно целоваться на полу, когда рядом стояла роскошная кровать!
Впрочем, поцелуй был настолько волшебным, что обо всем остальном я вмиг забыла. Джонатан всегда целовал, как герои в фильмах: продолжительно, неторопливо, с закрытыми глазами.
– О, Мелисса, – прошептал он, помогая мне встать. Поцелуй настолько затянулся, что от долгого сидения занемели ноги. – Сегодня лучший вечер в моей жизни.
Одна его рука снова легла мне на талию, вторая нежно коснулась волос. «Метрополитен» такой огромный, что с праздника до нас не доносилось ни единого звука. Как будто в мире были только мы двое и это потрясающее господское ложе.
Что прибыло сюда из великолепного Роджерова дома.
Я заставила себя вернуться в реальность.
Джонатан водил носом по моей шее, вдыхая аромат духов.
– Сегодня начинается наша общая жизнь! И в каком удивительном месте! Правда, здорово?
– Правда, – согласилась я. – В английской комнате американского музея.
Со мной что-то было не так Я нахмурилась.
– Знаешь, – мечтательно произнес Джонатан, – я так долго готовился к этому даю, продумывал все до мелочей…
– Но не сомневался, что я отвечу «да», верно? – благосклонным тоном спросила я.
Джонатан на миг растерялся.
– Вообще-то я имел в виду праздник, но, хм…
Я, опешив, взглянула на него широко раскрытыми глазами.
– Но да, конечно, я думал и о том, как сделаю тебе предложение. И вовсе не был уверен, что ты сразу согласишься, – нашелся Джонатан. Впрочем, не слишком быстро.
– По-моему, решать судьбу столов и стульев гораздо легче, нежели человеческую.
Я постаралась произнести эти слова возможно более ровно, но в голосе прозвучали-таки нотки недовольства.
– Но нервотрепки со стульями бывает больше! – воскликнул Джонатан, очевидно не поняв, что я имела в виду.
Он крепко прижал меня к себе, и я вдохнула пьянящий аромат «Крида», запах чистой рубашки и его тела. Джонатан отпустил меня и широко улыбнулся.
– Послушай, пора возвращаться на праздник. Скоро всех пригласят к столу, а мне хотелось бы… Понимаешь? – На его губах снова заиграла улыбка. – Всем рассказать. Можно?..
Он указал рукой на дверь, и я, не задумываясь, первая направилась к выходу.
– Когда позвонишь, скажешь, чтобы отправили вещи? – спросил Джонатан, опять кладя руку мне на талию. Мы снова шли по гостиной, шаги по деревянному полу отдавались гулким эхом. – Вы ведь сдали их на хранение, верно? Можешь позвонить прямо туда и попросить, чтобы твои вещи послали в Нью-Йорк.
– Я… Не знаю, – пробормотала я. – Наверное, ты прав.
И больше не возвращаться к Нельсону? Никогда?
– Потом, насколько я понимаю, надо будет решить судьбу агентства, – продолжал Джонатан, теперь деловитым голосом организатора. – По-моему, с заданиями неплохо справляются и Аллегра с Габи, что скажешь? Не оставить ли тебе все как есть? Будешь время от времени связываться с ними по электронной почте, проверять, все ли идет как надо?
