Элизабет Адлер - Истинные звезды
Постоянно присутствующее чувство беспокойства, которое было раньше, выплыло на поверхность и обрело черты паники. Итак, Рашель была права в конце концов! И это послала Рашель? Могла ли Рашель быть такой жестокой, такой мстительной? Рассыпав вырезки по столу, она с щемящим сердцем увидела знакомый красный шрифт.
«Тебе следует вымыть рот с мылом, — шептала она, читая записку. — Ужасный, жестокий, безумный человек». А потом реальность происходящего дошла до нее, и рыдания ключом забили где-то в горле. Горючие слезы полились из прекрасных голубых глаз, и она причитала: «Боже, сделай так, чтобы все это оказалось неправдой, пожалуйста… сделай, чтобы этого всего не было».
Но она знала, что это было, но даже не хотелось думать об этом, потому что было слишком больно. Ей не хотелось думать о Мерри — какая она хорошенькая, и очаровательная, и насколько доступна. И не хотелось думать о том, что Харрисон и Мерри вместе в Японии. Боль потерянной любви волной прокатилась по ней, и она смела вырезки в корзинку для бумаги. Через мгновение она уже проходила через голубые двери «Имиджиса» к такси, чтобы ехать домой. Домой? А был ли ее дом настоящим домом? Она помнила пригородный дом в стиле ранчо, чудесное детство — чистый дом, полный книг, журналов, пластинок, звонящий телефон, вкусные запахи, доносящиеся из кухни, друзья, которые постоянно заходили. Он был совсем обычный — маленький, старый, веселый, настоящий дом.
Слезы заливали лицо, и она вытерла их уже намокшим платком, а такси прокладывало себе дорогу сквозь потоки машин.
— Не расстраивайтесь так, Джесси-Энн, — сказал водитель, узнав ее. — Вокруг всегда найдется полно мужчин! — Он узнал меня, думала она.
Стоя в ожидании лифта, она с гневом думала: «Как Харрисон мог так со мной поступить? Как он посмел? Думал ли он о счастье маленького Джона, когда, чтобы побыть с Мерри Макколл, летел через континенты?»
Дрожа от накопившейся ярости, она влетела в квартиру и сразу же прошла в детскую на второй этаж, нетерпеливо зовя няню.
Джон заканчивал ужин, счастливо запустив пальцы в красное желе, которое стояло на подносе. Няня с удивлением смотрела на лицо Джесси-Энн со следами слез.
— Упакуйте все, няня, — скомандовала Джесси-Энн, целуя Джона и вытирая желе с его лица. — Мы уезжаем.
Няня с тревогой смотрела на нее: миссис Ройл выглядела очень расстроенной и совсем не походила на себя. Что-то произошло, она поняла это.
— Но, миссис Ройл, мы уезжаем в отпуск?
— Не в отпуск, няня. Просто упакуйте все вещи Джона, его игрушки… все. Мы уезжаем отсюда надолго.
Няня почти почувствовала, как бледнеет.
— Но, миссис Ройл, это слишком неожиданно. Я не смогу вот так, сразу, все собрать. И разве нам не нужно подождать мистера Ройла и поговорить с ним?
— Мы не будем говорить с мистером Ройлом.
— Мне необходимо время, — протестовала няня, зная, что подтверждаются самые худшие опасения относительно молодой миссис Ройл. Молодая женщина была слишком эксцентрична, металась и разрывалась между домом, работой и маленьким Джоном. Нет, решила няня, в этом не было ничего хорошего.
— Возьмите прислугу, чтобы они помогли вам, — сказала Джесси-Энн, снимая трубку и набирая номер отеля.
— Но, мадам, я думаю, что нам все же стоит поговорить сначала с мистером Ройлом. — Голос няни совсем затих, кода Джесси-Энн выразительно взглянула на нее. — Или, по крайней мере, с миссис Рашель Ройл.
— Через час мы уезжаем отсюда, няня. Будьте готовы, — сказала Джесси-Энн.
Через полтора часа она и Джон с дюжиной чемоданов и огромным количеством коробок с игрушками и недовольной няней переехали в лучшие апартаменты отеля «Карлайл».
Джон возбужденно бегал из комнаты в комнату, раскрывая буфеты, шкафы, и крутил кран биде в ванной до тех пор, пока струя не взлетела так высоко, что чуть не достигла потолка. Няня выглядела несчастной, и чтобы успокоить свои английские нервы, ей требовался чай. А Джесси-Энн заперлась в роскошной безликой спальне и плакала.
Глава 30
Рашель Ройл полагала, что мир — или ее маленькая часть этого мира — всегда вращался для нее. Ей не составляло труда получать от людей то, что она хотела, даже ее муж Морис отступал перед ее желаниями, хотя иногда жаловался, что слишком потакает ей. И Харрисон, казалось, всегда следовал курсу, выбранному ею для него, — хорошо учился в школе и колледже. Он женился на дочери друзей семьи, на девушке, которую она выбрала бы сама, и они родили сына, ее внука Маркуса. Она сделала все, чтобы облегчить ему этот первый ужасный год после смерти Мишель, но, казалось, он предпочитал не говорить о ее смерти. Харрисон пережил смерть жены так же, как и смерть отца. Она поняла, что он просто спокойно принял это, как и известие, что ему предстоит руководить семейным делом. В действительности она никогда не спрашивала его, чем он хочет заниматься, — как ее единственному сыну ему пришлось взять на себя обязанность управлять делами, и, конечно, он доказал, что она была права, особенно первые годы после смерти Мишель, когда он целиком посвятил себя работе, покупая компании и управляя другими компаниями, увеличивая доход «Ройл», пока не достиг уровня ведущих корпораций Америки.
В самом деле, Харрисон был прекрасным сыном до тех пор, пока неожиданно не поддался очарованию этой глупенькой молодой манекенщицы, чья единственная заслуга была в том, что она подарила Рашели второго внука, наследника имени Ройлов и их империи.
Когда няня позвонила, чтобы сообщить о переезде Джесси-Энн в гостиницу, Рашель поняла, что пришло время конфронтации. Она будет действовать, пока Харрисон ничего не узнал об этом.
— Миссис Рашель Ройл здесь, мадам, — сказала няня. Она говорила с явным облегчением. Вероятно, сейчас все решится, думала она, и они смогут вернуться в их замечательную квартиру. Совершенно неразумно забирать мальчика из дома без ведома отца. Боже мой, нет. В Англии люди так не поступают, во всяком случае, в тех семьях, которые она знала. Если даже временами в семье возникают разногласия, об этом никто не знает. Жизнь протекает гладко и спокойно, в гостиной и в детской, и она уверена, что в спальне тоже было все в порядке.
Рашель! Встав с широкой желтой софы, где она дремала, восстанавливая силы после всех бессонных ночей, Джесси-Энн мгновенно почувствовала себя неопрятной и помятой рядом со своей свекровью в безупречном бежевом, с отделкой цвета морской волны, костюме от Шанель.
— Не буду напрасно тратить слова и время, Джесси-Энн. Достаточно сказать, что я здесь, чтобы забрать своего внука домой.
