Карина Хейл - Игра (ЛП)
На самом деле, в этом есть что-то романтичное. Если бы я вернулась обратно домой, я бы ненавидела идею работать в баре. Хочу сказать, Никола работает в Burgundy Lion, но это лишь временно и она умеет работать с людьми. А я всех ненавижу. Мысли о том, чтобы обслуживать их, наливать алкоголь, не укладываются у меня в голове.
Но здесь, в Шотландии, я определённо могу быть девушкой за стойкой. Здесь я могу быть, кем захочу. Вот она прелесть путешествия, отбросить все, что вы знаете в сторону, и начать с начала.
Тем не менее, я не хочу начинать серьёзные поиски, пока все не станет официальным. А это значит, как только я официально уволюсь с работы, как только расскажу все друзьям и семье, тогда можно и начинать.
Я просто хочу, просто мечтаю, что в глубине души не будет этого крошечного, мелочного чувства, которое говорит мне, что дела не будут складываться так, как я хочу. Что все это будет не так легко. И на моем пути возникнет много душевной боли.
Когда наступает утро понедельника, я встаю с намерением, когда проснуться все остальные, живущие по тихоокеанскому времени, сделать несколько телефонных звонков. Может это решение делает меня немного раздражительной, я не знаю. Но Лаклан тоже встал не с той ноги. Даже Эмили немного раздражена, но Лионель, как обычно, спокоен и с опаской поглядывает на нас.
Думаю, я приближаюсь к решающему моменту. Технически мне осталось здесь несколько дней и если бы я была поактивней, то уже забронировала бы билет и улетала в конце недели. Может ещё и это добавляет какого-то непонятного волнения, это чувство неизвестности.
Но если я что и знаю, так это то, что кофе решает все проблемы. Я иду на кухню, чтобы сделать целую кучу кофе, пока брюзга Лаклан что-то односложно бормочет в ванной.
После одной чашки я чувствую себя лучше, сознание проясняется, и Лаклан заходит на кухню в полотенце, обёрнутом вокруг талии, волосы влажные после душа. Я всегда нахожу время оценить его, имею в виду, девушка ничего не может с собой поделать. Жить с ним это как находится в чьем-то девчачьем микроблоге на Tumblr, полном высоких, мускулистых, татуированных мужчин. И под этим блогом я подразумеваю свой собственный пару лет назад.
— Я сделала кофе, — говорю я ему немного тихо, но до второй чашки кофе мой мозг пребывает в тумане.
Он открывает холодильник и вынимает коробку с яйцами.
— Спасибо, — говорит он, но не смотрит на меня.
— Тяжёлая ночь? — Спрашиваю я. Мы оба довольно поздно пошли спать, и мне понадобилось несколько часов, чтобы заснуть, моя память все прокручивала каждую важную вещь, которую мне необходимо сделать.
Он пожимает плечами и, наконец, смотрит на меня. Его глаза выглядят немного жутко, налитые кровью. Полагаю, он тоже не очень хорошо спал.
— Я в порядке, — говорит он, вытаскивая сковородку, чтобы приготовить яйца. — Так что, сегодня ты поговоришь с начальством, да?
Точно. Вот что его беспокоит.
Я киваю, надеясь, что моя улыбка скрывает, насколько я не уверена. Опять же, не по поводу переезда сюда, просто...что ж, ничего нельзя сказать наверняка, но, кажется, все мои страхи подкрадываются ко мне.
— Я позвоню им, когда там будет девять.
Он внимательно изучает меня.
— Ты, правда, собираешься бросить работу?
Господи. Он что, сказал это так прямо? Мой страх усиливается.
— Как мы и говорили.
— Хорошо, — говорит он и поворачивается обратно, чтобы заняться завтраком.
— Ты в порядке? — спрашиваю я, подходя и кладя ладонь на твёрдые, жилистые мышцы спины.
Он останавливается, на мгновение подбородок резко опускается.
— Да. Нет. Просто. Прости, лапочка, — посылает мне натянутую улыбку. — Один из тех дней, когда ты просыпаешься не в настроении. Понимаешь?
— Конечно, — говорю я, тянусь за его чашкой и наливая немного кофе. — Но кофе лекарство от всех бед, мы это знаем.
— Спасибо, — мягко говорит он, беря ее у меня. — Я просто...затаил дыхание, полагаю. — Он делает глоток, прежде чем поставить кружку вниз и вернуться к яйцам. — И приближается первая игра против Глазго, и я одновременно и хочу играть и не хочу. Хочу доказать себе, что вернулся, но не хочу рисковать, пойти туда и все провалить.
— Думаю, ты знаешь своё тело лучше, чем кто-либо, — говорю я ему, надеясь что, таким образом, помогаю. Последнее, чего я хочу, это заставлять его ещё больше переживать. — И твоё тело точно знает, что надо сделать, чтобы выиграть игру. Конечно же, я видела не так уж много твоих тренировок, но я бы солгала, если б сказала, что не смотрела видео за видео на YouTube как ты играешь, давишь людей, набирая очки за попытки, и просто чертовски наслаждаешься этим. Ты будешь в порядке.
— А мы? — спрашивает он, глядя на меня. — Что насчёт нас?
— Тебе никогда не стоит беспокоиться о нас, — говорю я ему и в этот момент сама верю в свои слова.
***
Лаклан уходит на тренировку по регби, а я остаюсь в квартире, думать о всех телефонных звонках, которые должна сделать. Хоть я и знаю, что это правильно, что я хочу это сделать, я не уверена насколько это важно. Хорошо, я знаю насколько это важно. Именно это заставляет меня медлить, когда я смотрю на телефон, вертя его в своих руках, словно считая, когда мне придётся нажать на спусковой крючок.
Что если у нас ничего не выйдет? Что если я брошу все ради него, чтобы остаться здесь, чтобы быть с ним, а наши отношения недостаточно сильны, чтобы справиться со всем, что встретиться нам на пути? Мы ведь новички в этом, не только с точки зрения знания друг друга, но и в любви. У нас обеих немного опыта, как минимум у меня - нет. Не подобного. И что, если переезд сюда тяжелей, чем кажется, что если когда первые сладкие месяцы пройдут, я начну обижаться на Лаклана за то, что ему самому не пришлось идти на какие-то жертвы?
Не хочу, чтоб это случилось. Но если я не рискну, то никогда не узнаю. Истинная правда в том, что я люблю его настолько сильно, что это уничтожает меня. Моя первая встреча с ним посадила семя, и я понятия не имела насколько быстро и пышно оно расцветёт внутри меня. Я безнадёжно запуталась в любви, пока она растёт во мне как прекрасный сорняк, полностью беспощадный.
Часть меня хочет раскрыть сорняка-убийцу и вытравить его из меня, потому что я никогда не была из тех девушек, которые чувствуют подобное, делают безрассудные вещи, которые я собираюсь сделать. Другая часть хочет упиваться дикостью, принять ее, сходить с ума, безжалостно и беспрепятственно.
В районе четырёх Лаклан ещё не вернулся с тренировки, и я решаюсь сделать звонок. Я выбираю маму, потому что она всегда должна быть на первом месте, даже впереди работы.
