Только моя принцесса - Инна Стужева
- Понятно. Я…попробую тебе помочь….
- Забей, пошутил, - отвечаю я.
На самом деле не в моих правилах подставлять девчонок.
Даже таких глупых, как эта Диана.
Пока я был в душе, переоделась.
Нацепила обтягивающую майку, еле прикрывающую зад, теперь сидит, выставляя напоказ длинные модельные ноги. Одна из бретелек зазывно соскальзывает с плеча.
Я поднимаюсь, выхожу из комнаты, и иду к комнате Седого. Приоткрываю дверь. Проскальзываю внутрь.
Несколько долгих минут изучаю немолодое землисто-серое лицо. Человек, который противен мне, но от которого сейчас много всего зависит. А потом присаживаюсь на подоконник, и принимаюсь бездумно пялиться в темноту.
…
Мужик приходит в себя под утро. Взгляд вполне осмысленный, речь довольно связная. Но главное, он не отказывается от своего обещания.
Особенно после того, как Диана сообщает, что я ее парень, что мы вместе и у нас все серьезно.
- А теперь оказалось, что вы знакомы, и он тебя спас, - заканчивает она. - Правда, счастливое совпадение?
Седой выглядит удивленным, я не меньше.
Однако чувствуется, что удачный ход. Мужик как-то сразу расслабляется.
Когда напоминаю о флешке, он не идет в отказ и не перечит.
…
Прослушиваю разговор раз за разом. И на повтор, и снова по кругу.
Голос, определенно тот же самый голос, что у дорогого друга родителей из Питера. Вот только на записи Ложкарев не рассказывает о том, как преданно он любит своего лучшего друга, и как они вместе открывали бизнес.
Он договаривается о том, как половчее убрать с дороги моего отца. Единственно, что хоть как-то может его оправдать, хотя все равно нет, он несколько раз повторил, что клиент должен находиться в машине один.
Да видно киллер в чем-то напутал. И получилось так, как получилось. Мне не легче.
Хочется придумать и для него что-то эффектное.
Вздыхаю, ставлю на стоп и, наконец, делаю то, что собирался сделать сразу, но из-за ярости, рвущейся из меня, откладывал.
Разблокирую экран, и набираю лучшего друга родителей.
- Игнат, сынок, - восклицает тот.
Не подозревает ни о чем, и начинает с душевного привествия.
Определенно, голос тот же самый.
Чтобы ответить более или менее дружелюбно, приходится переступить через себя.
- Я подумал над вашим предложением, Николай Валентинович, - говорю я, стараясь подстроиться, но не слишком, под его доброжелательный тон. – Хочу переселиться на время в Питер и работать у вас.
- О, это было бы чудесно.
- Отлично. Тогда вылетаю, ожидайте…
…
Диана просится полететь со мной, и я соглашаюсь.
- Твоя дочка в обмен на спокойствие Горских, - говорю Седому.
- Да я и не собирался больше, Игнат…
- Хоть что-то в их сторону, и с нашей Дианой произойдет…Мммм, скажем, несчастный случай.
- Не боишься, что после этого тебе не жить?
- Не боюсь, - отвечаю я.
Ты и сам уже почти что труп, добавляю про себя. Потому что не верю в его полное раскаяние.
Как только самолет взлетает, я скидываю Демьяну локацию Седого. Да он бы и без меня его нашел, так просто быстрее.
Не хочу, чтобы едва почувствовав себя лучше, он начал плести новую паутину вокруг Горских.
…
Девчонка что-то постит, ее губы то и дело расплываются в довольной улыбке.
Я взял ее с собой лишь за тем, чтобы ненароком не попала под раздачу. Но сразу предупредил, что отношения между нами невозможны.
Пока она занята соцсетями, я завожу нулевой аккаунт, и захожу с него на страничку Алисы.
Просматриваю свежие посты.
Красивые локации, довольные улыбающиеся лица. Ее и Гора.
Отмечаю сердечками.
Грудину на части рвет, когда понимаю, что мог бы сейчас быть там, с ней…
Но выбрал другое. И пропасть, что между нами, становится настолько громадной…
Когда-нибудь, я, возможно, смогу ей объяснить.
Когда-нибудь, мы снова увидимся, и тогда…
К этому времени она, должно быть, уже найдет себе кого-нибудь более достойного. А я…
Я буду всегда любить только ее одну…
Алиса
Впиваюсь глазами в текст, написанный под постом, и не могу поверить, разум отказывается воспринимать.
«Ну, что ребята? Через полтора часа я буду в Питере. Мой новый парень меня пригласил. Все закрутилось слишком быстро. Хотите его увидеть? О нет, он слишком привлекателен, чтобы показывать его вам, еще уведете (шутка). Все будет. Но позже. Пока мы просто хотим насладиться нашей встречей», гласит подпись под фото.
И тут же следующее фото, которое она выкладывает в режиме реального времени. На этот раз без текста. Просто часть лица. Так-то не узнать. Но по твердым, четко очерченным чертам можно догадаться, кто это. Если знаешь это лицо едва ли не лучше своего.
Гор становится мрачнее грозовой тучи прямо на глазах.
Вот черт!
- Значит, мы здесь. Волнуемся, не находим себе места. А он…С нами не полетел, а с ней….С ней…
По реакции Игорька я вижу, что он взбешен не меньше. Однако сдерживается. Тогда, как я…
- А знаешь, что…, - в волнении выкрикиваю я. – Раз он так поступает с нами, то и мы…И мы…
Мои негодование, злость, ужасное потрясение и обида…Горькая и болезненная обида, которая затапливает. Все это требует хоть какого-то выхода. Хоть чего-то...
- Мы…Мы…Знаешь, что? Отомстим!
Тянусь к цепочке, что на моей шее, отстегиваю замок, и со всей дури швыряю кулончик на пол.
А потом…
В мозгах будто что-то заклинивает.
Я не уверена совсем, что удастся, но...Обрушиваю на поблескивающий на полу талисман подошву кроссовка.
Раз так, путь тогда станет еще больнее.
Пусть расколется. Точно так, как только что раскололось надвое мое не выдержавшее перегрузки, бедное измученное сердце.
- Ненавижу! - выкрикиваю.
Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Повторяю, как заведенная, потому что боль слишком сильна и невыносима для того, чтобы удержать ее в себе.
Потому что мне кажется, что теперь только в ненависти я найду свое спасение…
Слышен хруст, и вот уже мой любимый камушек раскалывается на две кривые и неровные по краям половинки…
Смотрю, и не могу поверить, что я это совершила. Что это совершила я! Что я наделала? О, боже, боже, что же я наделала???
Раскаяние затапливает в считанные секунды. Такое глубокое и полное. Я чувствую себя настолько отвратительно, как еще никогда до этого.
Мне плохо. О, как же мне плохо сейчас. Гораздо, гораздо хуже, чем я могла бы только предположить. Но что же делать? Ведь время не повернуть и эти минуты не вернуть.
В бессилии плюхаюсь на
