Патриция Хилсбург - Прощай, Эдем! Книга 1: Стефани
— Хорошо, Чак. Мне нравится твое предложение. Хотя я и не очень люблю физический труд. Проще сделать один меткий выстрел и закончить работу.
— Но ты же знаешь, что этот вариант не подходит.
— Хорошо. Тогда давай перекусим. Луиза собрала кучу бутербродов, большой термос с кофе, а я захватил бутылку виски.
— Что, она серьезно думает, что мы поехали на рыбалку?
— Конечно! Я же пришел в бар с удочками…
— Все нормально, — сказал Чак. — Тогда так и поступим. Вначале перекусим, наберемся сил, а потом займемся делом.
— А вдруг кто-нибудь появится? — поинтересовался Билли.
— Да кто здесь может появиться?! Этот Самюэль уехал, так что они остались одни.
— Но ведь у них есть телефон…
— Ну и что? Разве это плохо, что у них есть телефон? — спросил Чак.
— Да нет, нормально. Но мне кажется, что лучше перерезать телефонную линию.
— Зачем? Зачем перерезать телефонную линию?
— Не знаю… Но лучше действовать наверняка. Мало ли, как оно все сложится… Главное, лишить их связи с внешним миром.
— Это уже лишнее, Билли. Телефоном, скорее всего, мы заниматься не будем.
— Как скажешь… Как скажешь, Чак, — Билли выбрался из кабины «форда». — Не будем, так не будем. Но вот поесть и выпить — это обязательно. Ты же знаешь, что у меня всегда во время работы зверский аппетит.
— Знаю…
Чак и Билли медленно шли по краю обрыва. Чак смотрел вниз — он не боялся высоты. А вот Билли старался держаться подальше от края…
Наконец Чак остановился.
— По-моему, лучшего места, Билли, и не найти.
Тот осторожно подошел к краю и заглянул вниз. Дорога была ярдах в двадцати от площадки. Откос тут был довольно пологим и весь усеян обломками камней. Внизу их сдерживали лишь сухие стволы деревьев.
Билли уселся прямо на землю.
— Что-то мне наша затея перестает нравиться.
— А в чем дело?
— Да не знаю, вновь какие-то предчувствия. Я, наверное, Чак, стал слишком мнительным… Но мне кажется, что лучше выстрелить. Это будет наверняка. А потом трупы можно будет завалить камнями.
— Нет, Билли, действовать нужно более осмотрительно, не оставлять следов.
— Да я, Чак, и сам это понимаю, — Билли неохотно поднялся.
Чак и Билли вдвоем катили большущий камень.
Билли пыхтел, отдуваясь. У него на спине темнело большое потное пятно.
У Чака вздулись на руках жилы. Но он упрямо толкал камень вперед.
Наконец мужчины остановились на самом краю обрыва.
Билли отдышался и сел, прислонившись спиной к камню.
— Осторожно, — сказал Чак, — не слишком-то на него наваливайся. Одно неловкое движение — и он рухнет вниз.
Билли опасливо отодвинулся в сторону.
Чак попробовал легко раскачивать камень.
— Скинуть его не составит труда. Даже ребенок сможет столкнуть его вниз. А там он увлечет за собой целую лавину.
Билли подошел к Чаку.
— Я провинился. Я целых два раза завалил дело…
— И что ты предлагаешь?
— Я хочу совершить третью попытку. Я сам хочу столкнуть этот камень.
Чак немного помолчал.
— Все равно кто-то из нас должен будет его столкнуть, я или ты. Если хочешь, можешь этим заняться.
Билли посмотрел вниз.
— Но как я увижу их, Чак? Отсюда дороги не видно.
— Я, Билли, встану в стороне. Я уже присмотрел площадку. Я их увижу и махну тебе рукой. Толкнешь камень точно по моему сигналу — не раньше и не позже. И все у тебя получится.
Чак и Билли устроились на самом краю обрыва и по очереди смотрели в бинокль на дом. Они уже порядком устали от ожидания.
За три часа лишь однажды Джон вышел из дома на крыльцо и бросил собакам пищу. Послышался радостный лай, и вся свора принялась делить добычу.
— Чак, тебе не кажется, что мы здесь сдохнем с голоду? Если они не выйдут из дому еще два дня?
— Вся твоя беда, Билли, что ты не умеешь терпеливо ждать, — сказал Чак, забирая у Билли бинокль. — Можешь вздремнуть. А я прослежу за домом.
Билли подстелил под голову куртку и прикрыл рукой глаза.
— Чак, если тебе не трудно, полей мне на голову водой. Мне не будет так жарко.
— Трудно, Билли.
— Тогда не надо.
Чак припал к окуляру бинокля. Он долго смотрел на окна дома, исследуя их одно за другим.
Наконец он увидел Стефани в крайнем окне второго этажа. Она сидела перед зеркалом, рассматривая свое отражение.
Чак завороженно смотрел на женщину. Он забыл, ради чего находится на выжженной солнцем вершине, забыл, что рядом с ним лежит Билли. Он видел, как грациозными движениями Стефани поправляет свои короткие волосы, как медленно снимает украшения.
— Чак! — вдруг закричал Билли, внезапно подскакивая.
— Ты что, с ума сошел? — Чак от неожиданности чуть не выронил бинокль из рук.
— Мне приснился страшный сон…
— И что тебе приснилось? Крокодилы, что ли?
— Да нет, Чак. Поверь, хоть ты меня и убеждал, что не надо обрубать телефонные провода, но сейчас я уверен, я просто чувствую, что это надо сделать!
Чак отложил бинокль и внимательно посмотрел на своего приятеля.
— Ты что, действительно спятил? Или увидел во сне свою маму?
— Нет, Чак, у меня скверные предчувствия. И мне кажется, что обязательно надо перерезать эти провода.
— Ну ладно. Если тебе кажется, то делай, — скорее, чтобы успокоить приятеля, сказал Чак.
Билли вскочил со своего места и стал пробираться вниз по склону, туда, где поблескивали телефонные провода на невысоких деревянных столбах.
Чак еще некоторое время наблюдал за своим товарищем, но потом тот скрылся за обрывом.
— Придумает же… — сказал Чак сам себе. — Да ладно, пускай делает…
Билли вернулся где-то через полчаса. Его лицо сделалось спокойным. Правая рука была изодрана в кровь.
— Не везет, — сказал Билли.
— А тебе всегда не везет.
— На этот раз мне действительно не повезло. Смотри, как я разодрал руку.
— На тебя что, напали собаки?
— Да нет. Я чуть не сорвался со столба и не убился.
— Что ты все срываешься? Что у тебя все не получается?
— Да ладно, Чак, помоги перевязать руку. Самое главное, что провода я оборвал. Представляешь, Чак, вначале я долез до середины столба и сорвался вниз. Потом я решил, что этот способ не годится.
— Так как же ты их оборвал? Перестрелил, что ли?
— Нет. Я повалил на них сухое дерево.
— Вот это уже толково, — сказал Чак, туго завязывая запястье Билли.
Стефани и Джон вышли из дому. Собаки бросились к ногам, весело залаяли и замахали хвостами. Стефани погладила одну. Та радостно упала на землю.
